Он заботился о ней. Он заботился о ней слишком сильно для дружбы. Он жаждал ее компании, когда он был далеко от дома, и мечтал о ней ночью во сне, хотя всю ночь держал ее в своих объятиях.
Он еще не был готов назвать это любовью. Но все равно, это пугало его.
И независимо оттого, что происходило между ними, он не хотел, чтобы это закончилось. И в этом заключалась очень большая ирония.
Энтони закрыл глаза, утомленно и задумчиво вздохнул, задаваясь вопросом, что же черт подери, он собирается делать с этим осложнением, которое лежит рядом с ним в постели. Но, даже закрыв глаза, он увидел молнию, которая превратила темноту его закрытых глаз в красный цвет.
Открывая глаза, он увидел, что они оставили шторы почти открытыми, когда отправились в постель этим вечером. Но когда он приподнялся и попробовал встать с кровати, Кэйт отчаянно схватила его руку с такой силой, что побелели пальцы на руках.
— Ш-ш-ш, все хорошо, — прошептал он, — Я просто закрою шторы.
Но она не отпускала его, и жалобное хныканье, сорвавшиеся с ее губ, когда раздался удар грома, сильно поразило его в сердце.
Тонкий луч лунного света, проникший через окно, достаточно осветил напряженные линии ее лица. Энтони глянул на нее, чтобы убедиться, что она спит, затем вырвался из ее рук, и встал, чтобы закрыть шторы.
Он подозревал, что, даже задернув шторы, вспышки молний все равно будут проникать через окно. Задернув шторы, он зажег свечу и поставил ее на прикроватную тумбочку. Свеча не давала достаточно света, чтобы разбудить ее — по крайней мере, он надеялся на это — и в тоже время спасало комнату от темноты. Не было ничего более заметного, чем вспышка молнии в полной темноте.
Он забрался обратно в кровать, и посмотрел на Кэйт. Она все еще спала, но не спокойным сном. Она свернулась в клубок и тяжело дышала. Молния, вроде, ее не беспокоила, но каждый раз, как гремел гром, она сильно вздрагивала.
Он взял ее за руку, и пригладил ей волосы. В течение нескольких минут он пытался успокоить ее, обняв и лежа рядом с ней, в то время как она спала.
Но гроза все усиливалась и нарастала, все сильнее гремел гром, и сверкала молния. Кэйт становилась все более беспокойной. И затем, когда прогремел особенно сильный раскат грома, она вздрогнула, глаза открылись, а лицо превратилось в маску крайней паники.
— Кэйт? — тихо прошептал Энтони.
Она сидела, застыв, прижавшись к спинке кровати в крайнем напряжении. Она походила на статую ужаса в этот момент, ее тело было напряженным и застывшим. Ее глаза были открыты, и, мигая, осматривали комнату, но явно не видя ничего перед собой.
— Ох, Кэйт, — прошептал он.
Это было гораздо хуже, чем в тот раз в библиотеке Обри-Холла. И он чувствовал ее боль, раздирающую его сердце. Никто не должен чувствовать такой ужас. И особенно его жена. Медленно перемещаясь, чтобы еще сильнее не напугать ее, он придвинулся к ней, и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, но не оттолкнула его.
— Вспомнишь ли ты все это утром? — прошептал он.
Она ничего не ответила, но он и не ждал от нее ответа.
— Здесь, здесь, — мягко шептал он, пытаясь вспомнить успокаивающие слова, которые всякий раз использовала его мать, когда один из ее детей был расстроен. — Все хорошо. Ты в безопасности.
Ее дрожь вроде бы уменьшилась, но она еще была в напряжении. И когда раздался следующий удар грома, она вздрогнула, и спрятала лицо у него на плече.
— Нет, — застонала она, — Нет, нет.
— Кэйт? — позвал ее Энтони, он несколько раз моргнул, затем взглянул на нее повнимательнее.
Она довольно связно говорила, но, тем не менее, спала.
— Нет, нет —
Ее голос звучал очень…
— Нет, нет, не уходи —
… по-детски.
— Кэйт? — он сжал ее в своих объятиях, неуверенный, что ему следует делать.
Он должен ее разбудить? Хоть ее глаза и были открыты, она явно спала, и видела сон. Часть его хотела разбудить ее, но, проснувшись, она окажется в кровати в доме, над которым бушует гроза с молниями и громом. И еще неизвестно, что лучше. Будет ли чувствовать она себя лучше? Может все-таки оставить ее во сне? Может быть, если она досмотрит кошмар, он получит стоящую идея относительно того, что вызвало у нее такой ужас.
— Кэйт? — мягко спросил он ее, как будто, она могла дать ему понять, как ему следует поступить.
— Нет, — простонала она, выглядя все более взволнованной, — Н-е-е-е-т.
Энтони прижался губами к ее виску, пытаясь успокоить ее своим присутствием.
— Нет, пожалуйста, — она начала плакать и задыхаться. — Нет, ох, нет… Мама!
Энтони напрягся, он знал, что Кэйт всегда называла свою мачеху по имени.
Неужели, она сейчас говорит о своей настоящей матери, которая дала ей жизнь, и которая умерла много лет тому назад?
Но пока он обдумывал этот вопрос, тело Кэйт внезапно напряглось, и она издала пронзительный высокий крик.
Крик очень маленькой девочки.
В этот момент она обернулась и прижалась к нему, сжимая его плечи в ужасном отчаянии.
— Нет, мама, — закричала она, — Нет, ты не можешь уйти! Мама! Мама! Мама! Мама! Мама!
Если бы Энтони не прижался спиной к спинке кровати, она бы свалила его с кровати, настолько сильно было ее отчаяние.
— Кэйт?! — выпалил он, с небольшой паникой в голосе. — Кэйт, все в порядке, все хорошо. Ты слышишь меня, все хорошо. Никто не собирается уходить. Все хорошо. Ты слышишь меня? Никто.
Но она больше не кричала, а горько плакала, и этот плач проникал ему глубоко в душу и терзал сердце. Энтони держал ее, затем, когда она немного успокоилась, он уложил ее в постель, и, обняв, подержал ее, пока она снова спокойно не уснула. Он иронически заметил, что гроза прошла.
Когда Кэйт утром проснулась, она сильно удивилась, увидев мужа, сидящего на кровати и смотрящего на нее странным … взглядом, со смесью беспокойства, любопытства и жалости. Он ничего не сказал, когда ее глаза открылись, хотя она видела, что он пристально вглядывается ей в лицо.
Она некоторое время смотрела на него, ожидая, что он будет делать, и затем нерешительно сказала:
— Ты выглядишь очень утомленным.
— Я почти не спал сегодня ночью, — признал он.
— Ты не спал? — удивленно спросила он.
— Нет, — он покачал головой, — Шел дождь.
— Дождь?
Он кивнул. — С громом.
Она сглотнула.
— И с молниями, я предполагаю?
— Да, с молниями, — он снова кивнул. — Это была очень сильная гроза.
Было что-то странное в его манере говорить, это короткие односложные предложения и его пристальный взгляд, от всего этого у нее зашевелились волосы на затылке.
— К-как удачно, что я все это пропустила, — нерешительно проговорила она. — Ты же знаешь, как я не переношу сильных гроз.
— Я знаю, — сказал он просто.
Но что-то стояло за этими двумя словами, почувствовала Кэйт, и ее пульс ускорился.
— Энтони, — тихо спросила она, неуверенная, что хочет знать ответ, — Что случилось ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88