— Это не меняет дело, — проворчал он, — Все равно она должна иметь шпиона в нашей семье. Не может быть никакого другого объяснения.
— Она почти всегда и во всем права, — Кэйт не могла не сделать замечание, — Я должна сказать тебе, что я всегда восхищалась этой женщиной.
— Мы давно должны быть в постели, — запротестовал Энтони.
— Мы ужасно играли, — вздохнула Кэйт, расчесывая волосы щеткой, — Мы всегда ужасно играем, но, по крайней мере, мы пытаемся.
Энтони обнял сзади свою жену, и положил подбородок ей на макушку. Не было большего успокоения для него, чем просто держать ее в своих объятиях. Он не понимал, как живут другие мужчины, не имея любимой женщины.
— Сейчас почти полночь, — пробормотала Кэйт, — Твой день рождения закончился.
Энтони кивнул. Тридцать девять. Он никогда не думал, что увидит этот день. Нет, это неправда. Начиная с того момента, когда он впустил Кэйт в свое сердце, его страхи медленно таяли. Но, тем не менее, хорошо дожить до тридцати девяти лет. Освобождение. Он потратил большую часть дня в своем кабинете, стоя перед портретом своего отца, и разговаривая с ним.
Он рассказал о трех своих детях, о браках своих родных братьев и сестер, и об их детях. Он рассказал ему о своей матери, как она недавно принялась рисовать маслом, и получается у нее очень неплохо. Он рассказал ему о Кэйт, как она освободила его душу, и как он безумно ее любит. Это было то, понял Энтони, что его отец всегда хотел для него.
Часы на каминной полке начали звенеть, и ни Энтони, ни Кэйт не говорили не слово, пока не прозвенело двенадцать раз.
— Вот оно, — прошептала Кэйт.
Он кивнул. — Давай ложится спать.
Она отодвинулась, и он увидел, что она улыбается.
— Вот значит, как ты хочешь отпраздновать?
Он взял ее руку и поднес к губам.
— Я не могу придумать лучшего способа. Может, ты сама предложишь?
Кэйт покачала головой, и, рассмеявшись, подбежала к кровати.
— Ты прочитал, что еще она написала в своей колонке?
— Эта леди Уислдаун?
Кэйт кивнула.
Энтони обнял жену за талию и посмотрел в ее лицо.
— Это было о нас?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда, я не волнуюсь.
— Это было о Колине.
Энтони вздохнул.
— Кажется, последнее время, она чересчур много пишет о Колине.
— Возможно, она имеет на него виды, — предположила Кэйт.
— Леди Уислдаун? — он закатил глаза, — Эта старая склочница?
— И вовсе она не старая.
Энтони насмешливо фыркнул.
— Она морщинистая старая карга, и ты знаешь это.
— Нет, не знаю, — сказала Кэйт, неожиданно вырвавшись из его объятий, и залезшая под одеяло. — Я думаю, она, на самом деле, молодая.
— А я думаю, — объявил Энтони, — Что больше не собираюсь говорить об леди Уислдаун.
Кэйт улыбнулась. — Правда?
Он скользнул под одеяло рядом с ней, и провел пальцами по ее обнаженному бедру.
— У меня есть, гораздо более интересные вещи, которыми можно заняться.
— У тебя есть?
— Намного, — его губы нашли ее ушко, — Намного, намного, намного лучше.
* * *
В маленькой, элегантно обставленной комнате, не так далеко от Бриджертон-хаус, женщина — потерявшая первый румянец молодости, но, конечно, не морщинистая и не старая — сидевшая за письменным столом с пером и чернильницей, положила перед собой чистый лист бумаги.
Склонив голову, и водя пером по бумаге, она вывела:
Светская хроника Леди Уислдаун, 19 сентября 1823
Ах, дорогой читатель, внимание Вашего автора было привлечено …

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88