Мэри, которая всегда казалось, понимала то, в чем Кэйт нуждалась прежде, чем та осознавала это непосредственно сама — отправила письмо к друзьям в Сомерсет, как только Кэйт обручилась, прося их прислать этот сундук, как можно скорее в Лондон.
Кэйт встала и принялась блуждать по комнате. Она остановилась и провела пальцами по ночной рубашке, свернутой и положенной на стол. Эту ночную рубашку выбрала леди Бриджертон — Вайолет, она должна начинать думать о ней, как о Вайолет — рубашка была скромная, но сделана из почти прозрачной ткани. Кэйт была сильно смущена, когда посещала магазины женского белья с Вайолет.
В конце концов, получается, свекровь выбирала ей женское белье для свадебной ночи!
Как только Кэйт взяла одно из своих платьев и тщательно упаковала ее в дорожный чемодан, раздался стук в дверь.
Она пригласила войти стучавшего, дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Эдвины.
— Я подумала, тебе понравилось бы выпить горячего молока, — сказала Эдвина.
Кэйт улыбнулась с благодарностью.
— Звучит божественно.
Эдвина нагнулась и подняла с пола керамическую кружку с молоком, которую она поставила под дверью.
— Невозможно, одновременно держать две кружки и дергать за ручку двери, — объяснила она с улыбкой.
Войдя в комнату, она ногой закрыла дверь, и протянула одну из кружек Кэйт. Посмотрев на Кэйт, Эдвина спросила без преамбулы:
— Ты боишься?
Кэйт сделала осторожный глоток, подув на молоко, перед этим. Молоко было горячее, но не слишком, и, так или иначе, успокаивало ее. Она не пила горячего молока с детства, и вкус его заставил ее почувствовать себя в тепле и безопасности.
— Нет, не боюсь, — наконец ответила Кэйт, садясь на край кровати, — Но нервничаю. Определенно нервничаю.
— Конечно, ты нервничаешь, — сказала Эдвина, оживленно махая свободной рукой. — Только идиот не нервничал бы. Все твоя жизнь скоро измениться. Ты будешь замужняя женщина. Виконтесса. После завтра ты уже не будешь прежней, Кэйт, и после завтра ночью, —
— Достаточно, Эдвина, — прервала ее Кэйт.
— Но, —
— Ты ничего не делаешь, чтобы облегчить мое состояния.
— О, — Эдвина робко улыбнулась, — Я сожалею.
— Все в порядке, — заверила ее Кэйт.
Эдвина сумела молча просидеть целых четыре секунды, прежде чем спросила:
— Мама уже говорила с тобой?
— Еще нет.
— Она должна, разве ты не понимаешь? Завтра твоя свадьба. И я уверенна, тебе просто необходимо узнать побольше о супружеской жизни.
Эдвина сделал большой глоток молока, отчего у нее появились молочные усы на верхней губе, и взгромоздилась на кровать рядом с Кэйт.
— Я знаю, что есть много вещей, которые я не знаю и не понимаю. И если мама тебе не расскажет, я не вижу, каким способом ты узнаешь о них до свадьбы.
Кэйт задавалась вопросом, будет ли невежливо заткнуть рот младшей сестры дамским бельем, которое выбрала леди Бриджертон для нее. Такой способ казался очень даже справедливым.
— Кэйт? — спросила Эдвина, любопытно моргая, — Кэйт? Почему ты так странно на меня смотришь?
Кэйт посмотрела на дамское белье с тоской.
— Ты не захотела бы узнать.
— Хммпх. Но я —
Бормотание Эдвины было прекращено негромким стуком в дверь.
— Это мама, — пробормотала Эдвина со злой усмешкой. — Я просто не могу дождаться.
Кэйт закатила глаза. Эдвина поднялась, чтобы открыть дверь.
Довольно уверенная в себе, в коридоре стояла Мэри, держа в руках две керамические кружки.
— Я думаю, тебе понравится горячее молоко, — сказала она со слабой улыбкой.
Кэйт в ответ приподняла свою кружку.
— Эдвина думает точно так же.
— Что здесь делает Эдвина? — спросила Мэри, входя в комнату.
— С каких это пор, я нуждаюсь в веских причинах, чтобы поговорить со своей сестрой, — фыркнула Эдвина.
Мэри сердито на нее посмотрела, затем перевела взгляд на Кэйт.
— Хм-м, — размышляла она вслух, — У нас оказывается переизбыток горячего молока.
— Оно было уже теплое, так или иначе, — сказала Кэйт, ставя свою кружку на один из дорожных сундуков, и беря новую из рук Мэри.
— Эдвина сможет принести еще одну кружку молока из кухни, как только нас покинет.
— Прощу прощения? — спросила Эдвина. — О, конечно. Буду рада помочь.
Но она не поднялась на ноги с кровати, фактически, она даже не дернулась, а лишь перевела взгляд с Мэри на Кэйт.
— Я должна поговорить с Кэйт, — сказала Мэри.
Эдвина энергично закивала.
— Наедине.
Эдвина заморгала.
— Мне необходимо уйти? — спросила она.
Мэри кивнула и протянула ее пустую кружку.
— Сейчас?
Мэри снова кивнула.
Эдвина выглядела чрезвычайно удивленной и пораженной, затем заискивающе улыбнулась.
— Ты, наверное, шутишь? Я могу остаться, правильно?
— Неправильно, — ответила Мэри.
Эдвина просительно посмотрела на Кэйт.
— Не смотри на меня так, — сказала Кэйт, подавив улыбку. — Она так решила. В конце концов, это она собирается мне рассказать про супружескую жизнь, я же буду только слушать.
— И задавать вопросы, — указала Эдвина, — У меня есть вопросы по этому поводу.
Она обернулась к матери: — Много вопросов.
— Я уверена в этом, — сказала Мэри, — И я буду счастлива ответить на них в ночь, перед твоей свадьбой.
Эдвина простонала, поднимаясь на ноги.
— Это не справедливо, — проворчала она, забирая кружку из рук Мэри.
— Жизнь — несправедливая штука, — проговорила Мэри с усмешкой.
— Очень даже, — пробормотала Эдвина, пересекая комнату.
— И никакого подслушивания под дверью! — произнесла Мэри.
— Я и не мечтала об этом, — медленно проговорила Эдвина. — Я уверена, вы будете говорить достаточно тихо, чтобы я не услышала.
Мэри вздохнула с облегчением, как только Эдвина вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Ее движение все время сопровождались постоянным потоком негромкого ворчания.
— Нам придется перейти на шепот, — обратилась Мэри к Кейт.
Кэйт кивнула, но, будучи лояльна к сестре, сказала:
— Она не будет нас подслушивать.
Взгляд, которым наградила ее Мэри, был чрезвычайно сомнительным.
— Не хочешь ли ты слегка приоткрыть дверь, чтобы проверить?
Кэйт улыбнулась.
Мэри села на кровать там, где совсем недавно сидела Эдвина.
— Я уверена, ты знаешь для чего я здесь.
Кэйт кивнула.
Мэри сделала небольшой глоток из кружки, и некоторое время молчала, перед тем, как сказать:
— Когда я вышла замуж — в первый раз, не за твоего отца — я ничего не знала о супружеской постели. Это не было — Она на мгновение закрыла глаза, и на лице ее отразилась боль.
— Из-за моего незнания относительно брака, исполнение супружеских обязанностей было для меня очень тяжким бременем, — наконец, сказала она, медленно подбирая слова.
— Я понимаю, — проговорила Кэйт.
Мэри резко посмотрела на нее.
— Нет, ты не понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88