— Удачи вам, сержант!
— Угу. — Гриффин захлопнул сотовый телефон, потом подумал о Кэрол, лежащей в больнице, и о Прайсе, сидящем за решеткой. — Вам также...
Глава 28
Уотерс
Детектив Майк Уотерс вышел из машины. На нем были серые штаны от спортивного костюма и белая футболка с эмблемой полиции штата Род-Айленд. Закинув на плечо темно-синюю спортивную сумку, он стоял, ожидая, пока Гриффин отопрет входную дверь. Обе их машины были припаркованы на подъездной дорожке. Тяжелоатлетический инвентарь и боксерское обмундирование хранились у Гриффина в небольшом гараже на одну машину.
— Славное место. — Майк с интересом оглядывал маленькое, шаткое с виду белое бунгало.
Гриффин улыбнулся:
— В полу полно гнилых досок, которые могут провалиться. Так что смотри под ноги.
Он открыл дверь и вошел, предлагая Майку следовать за ним. Гриффин приобрел этот дом полгода назад, испытывая потребность начать все с нуля и найти себе новое занятие в часы досуга. Дом угнездился на территории некогда большого землевладения. Северный Кингстаун. Доступ к побережью. В ясный день он мог сидеть на заднем крыльце и обозревать дали за Ньюпортским мостом. Тихое, спокойное место. Множество птиц, несколько величавых столетних берез. Дом сам по себе был абсолютной развалюхой. Серьезный человек, иначе говоря, человек состоятельный, снес бы бульдозером эту хибару и построил на этом месте что-нибудь приличное. После щедрого пожертвования Американскому обществу рака у Гриффина таких денег не было. Кроме того, ему нравилось жить в соседстве с опасностью.
— А я слышал, ты тут наводил порядок. — В голосе Майка звучало сомнение. Он переступил порог, критически взирая на мокрый пол из твердых досок, на потолок с облупленной штукатуркой.
— Целыми днями, в течение полугода, — подтвердил Гриффин.
— Не может быть.
— Начав с электропроводки, я перешел к сантехнике, потом навел крышу. Теперь у меня есть кухня, ванная, потолки, полы и три спальни. Ну и заднее крыльцо. Да, еще, полагаю, кто-то мог заползти и издохнуть под гаражом.
— Значит, слухи о вымирании человека как вида несколько преувеличены?
— Вот мой план. — Гриффин провел Майка в кухню. Пол был покрыт коричневым, с землистым оттенком, линолеумом образца семидесятых годов. Плита оливково-зеленого цвета, из тех же самых времен. Куполообразный холодильник доживал свой век примерно с 1950 года. Хозяин потянул на себя металлический рычаг и с облегчением вздохнул, когда дверца открылась.
— Пива? Содовой?
— После.
— Будь как дома.
Гриффин исчез в спальне первого этажа, тоже переоделся в спортивный костюм и повел Майка в гараж. Там у него была мощная система спортивных тяжелоатлетических снарядов. Тоже не из того краткого периода, когда Гриффин был при деньгах. Нет, он педантично обзаводился этими приспособлениями еще с тех пор, как окончил колледж. Его первым приобретением, конечно, была большая боксерская груша, свисающая теперь на цепи с тяжелого шарнира в одном из углов. Рядом с ней была пара одинаковых маленьких, обтянутых кожей боксерских груш со специально вставленными резиновыми пузырями для большей упругости. Если чуть зазеваешься, эти штуки могут сбить тебя с ног или поставить хороший фонарь под глазом. Не спрашивайте Гриффина, откуда ему это известно.
Первым делом они направились в угол для бокса. В колледже Майк немного боксировал в легком весе. Он был слишком тощим для спортсмена, но недостаток массы компенсировал размахом и быстротой действия. В первый раз, когда они с Гриффином приняли боевую стойку, Майк четырежды захватывал Гриффина, прежде чем тот успевал заметить его маневр. Конечно, Гриффину с его пятьюдесятью фунтами довольно было лишь нанести одиночный удар, чтобы положить конец бою. После этого они колотили боксерские груши. И очень много тренировались вместе.
Уотерс расстегнул «молнию» на своей синей холщовой спортивной сумке, вытащил из нее защитную маску и небрежно, как ни в чем не бывало надел ее.
Гриффин похолодел. Он понял намек и растерялся, не зная, как реагировать. Наконец улыбнулся. Майк улыбнулся в ответ.
— Я практиковался, — сказал Уотерс. — Знаешь, сколько всякого дерьма сваливается на человека, когда лучший друг ломает ему нос?
— А-а, значит, они все сочли тебя слабым?
— Слабым? Черт, они подсунули мне в ящик стола клоунский нос Рональда Макдональда. Однажды я даже нацепил его, чтобы вызвать в них чувство вины.
— Ну и как?
— Никак, без толку. На следующий день они подложили мне его башмаки. У детективов слишком много свободного времени, не знают, чем бы заняться.
Майк встал с сосредоточенным выражением на лице: детектив занял боевую позицию позади кожаного мешка.
— Что-нибудь накопал в барах? — спросил Гриффин.
— Пока нет. Но я побывал только в шести заведениях. Попроси меня продолжить завтра.
Гриффин что-то буркнул и приступил. Он начал медленно. Разогревал мускулы и думал, что, возобновляя поединки с Майком, для первого раза неплохо бы продемонстрировать самообладание. Но день был долгим и трудным, следствие шло тяжело. Он слишком много размышлял об Эдди Комо: о том, был ли он преступником номер один или не был, а также о том, существовал ли злоумышленник номер два. Потом Гриффин много думал о Кэрол, о состоянии которой так и не было известий. А потом — о Джиллиан Хейз: о том, как ее глаза превращаются в расплавленное золото, когда она сердится, и о том, как ее пальцы сжались вокруг его руки всего лишь час назад.
И он молотил по груше, точно душу из нее вытрясал. Даже Уотерс тяжело дышал, когда они закончили раунд. Но не сказал ни слова. Он кивнул, и партнеры поменялись местами.
Майку было не слишком трудно удерживать грушу. Правда, ему недоставало массы, чтобы бить слишком сильно, зато нравилось тщательно и досконально обрабатывать цель; Гриффин и прежде наблюдал, как он это делает. Как Уотерс мысленно превращает грушу в настоящего противника и старается наносить удары в разные точки. Почка, почка, почка, правый апперкот. Живот, живот, живот, и вдруг — удар в подбородок левой.
Гриффин избавился от напряжения, позволив своему телу автоматически, в заданном ритме охаживать кожаный мешок, а мыслям свободно блуждать. Да, давненько он ни с кем не тренировался. Это в известной мере вернуло ему былое ощущение комфорта. Гриффин вспоминал привычные, но забытые ощущения. Запах мела и пота. Жар мощных, разгоряченных, усердно работающих тел. Молчание сильных мужчин, самозабвенно занятых тяжелой работой, когда нет необходимости говорить.
После этого Гриффин налег на штангу, а Майк тем временем выкладывался со скакалкой. Потом Гриффин упражнялся с маленькими мешками, а Майк взялся за штангу. По прошествии часа, когда ни один из них уже не мог толком двигаться, они взяли две банки пива, галлон содовой и устало выползли на заднее крыльцо — маленькую дощатую террасу с тыльной стороны дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132