Она сохранила свое
разноцветье и сейчас.
Рука нащупала крохотный кустик полыни, вырвала его из земли, травяная
мякоть сочно чмокнула меж пальцами, тонкий упоительный аромат достиг
чутких ноздрей.
Да, жизнь была ослепительно прекрасна, пока не пришел Никто. Он был
невысок, но кряжист; сильные узловатые руки свидетельствовали о том, что
их хозяин знает не понаслышке, что такое копье и валик весла. Еще глаза.
Глаза были странные. Было почти невозможно поймать их взгляд, мечущийся
словно загоняемый в сети горностай. Но такое бывает, когда зрачки устают
от яркого света.
С ним было несколько спутников. Одежда их была порядком истрепана, а
брады нечесаны. Увидев грозного одноглазого великана, пришельцы задрожали
от страха, но он успокоил их, представившись хозяином этого мыса и назвав
свое имя. Полифем - так нарек его при рождении отец, владыка моря
Посейдон. Как и подобает гостеприимному хозяину, он накормил гостей сытным
ужином, а лишь затем поинтересовался, кто они есть такие и откуда держат
свой путь.
Ответил тот, чей взгляд не смогла бы догнать даже стрела.
- Я Никто, - сказал он, - а это мои люди. Благодарю тебя за трапезу,
благородный хозяин, и прошу отведать сладкого вина.
Вино было в этих краях редкостью. Слишком неплодородна каменистая
почва, да слишком неумелы пастушьи руки, чтобы вырастить на ней лозу. То
был ответный дар гостей и хозяин не мог отказаться.
Никто наливал вино в кубки, а хозяину - в гигантский кратер,
выложенный по ободу разноцветными камушками. Солнечный напиток затуманил
головы и развязал языки. Гости начали наперебой хвастать своей отвагой и
удачливостью. Лишь Никто был скрытен и более слушал. Он расспрашивал
хозяина о том, какие дела творятся в здешних краях и речь его была слаще
меда.
- Мы долго не были дома, благородный киклоп, и позабыли запах родных
очагов. Мы бродяги моря, заброшенные волей богов на край земли и с трудом
нашедшие дорогу обратно.
- А где твой дом, любезный Никто? - спросил киклоп, подставляя кратер
под струю кровяного вина.
- На острове, именуемым Итакой. Я друг и сотрапезник царя Одиссея. Ты
слышал о нем.
Полифем кивнул косматой головой.
- Боги поведали мне, что мой дом посетит какой-то злоумный Одиссей и
посоветовали мне беречься его. Он прибыл с тобою?
- Нет, он плыл на другом корабле. Тот корабль исчез во время шторма.
А почему ты должен опасаться его?
Киклоп и сам не знал почему. Он пожал плечами. И тогда гость словно
невзначай поинтересовался:
- А все ли ладно в доме Одиссея? Тучны ли его быки? Процветает ли его
народ? Жива ли его жена?
- Скажу тебе правду, благородный Никто. Никто, кроме меня не знает
этой правды. Лишь боги и я их милостью. - Вино сделало язык легким, а речь
бессвязной и опасно откровенной. - Быки его как прежде тучны. Народ
благоденствует в сытости и мире. Но слышал я, будто сватались к его
супруге, благородной Пенелопе женихи.
- И что же, она верно ждет своего мужа?
- Ждет! - Киклоп пьяно ухмыльнулся. - А чудище, что родила от соития
с женихами, бросила в море на съедение рыбам.
В тот же миг стало тихо. Гости замолчали, словно оглушенные. Однако
простодушный киклоп ничего не заметил.
- Вина! Налей мне вина, мой друг...
- Никто! - подсказал гость и щедро плеснул в кратер, подставленный
Полифемом. - Никто!
Вино было сладким и хмельным. Оно расцветило мир в яркие краски, а
затем заставило его поблекнуть. Поблекнуть...
Сладкое забытье, наполненное цветными снами, взорвалось болью.
Боль. Она пришла внезапно, из небытия. Она пронзила мозг и окутала
его серой пеленой. Киклоп ревел, терзаемый нестерпимой мукой, пытаясь
понять, откуда она исходит. Он понял это, лишь выдернув отточенный кол,
пронзивший его глаз.
На крик сбежались братья-киклопы, вопрошая, кто причинил ему боль.
Никто! - проревел он в ответ. - Никто!
И братья ушли, бормоча себе под нос ругательства.
Когда их шаги затихли, вновь появился коварный Никто, предательски
поразивший хозяина.
- Боги не лгали тебе, безглазый киклоп, упреждая опасаться Одиссея. Я
Одиссей. Я был твоим гостем, ты оскорбил гостя. И не в моих обычаях
прощать оскорбления, нанесенные мне, моему дому, моей жене. Я покарал тебя
за ложь!
- Но это правда!
- Правда лишь в том, что ты никогда не увидишь больше красок этого
мира. Прощай, киклоп.
Щелкнули бичи, взрывая мычаньем стадо. То гнусные гости угоняли
овечек на свои корабли.
Киклоп упал на камни и зарыдал. Он разрывал пальцами лицо в тщетной
надежде вернуть глаз, украденный коварным Никто. Он мечтал видеть
взошедшее солнце, но была лишь тьма.
Тьма.
Тягучая и бесконечная.
Черный день и беспроглядная ночь. Солнце исчезло, луна растворилась в
ночи, звезды скрылись за непроглядными тучами. Остались лишь бесконечный
рев моря да посвист свирепствующего на мысу ветра.
Он сидел на камне, подперев голову огромной рукой. Раз в день
братья-киклопы приносили еду, молча клали ее неподалеку и возвращались в
свои пещеры. Он не говорил им ни слова. Он просто сидел и ждал. Боги
велели ему ждать.
Ждать.
Неведомо, сколько минуло, когда раздались шаги. Они были легки и не
походили на тяжелую поступь киклопов. Двое поднимались на мыс, осторожно
ступая по скользким камням.
И вот они встали пред слепым гигантом.
- Я вернулся, киклоп.
- Кто ты? - спросил хозяин, делая вид, что не узнает ненавистного
голоса.
- Это я, Никто, тот, кто ослепил тебя. Я оказался неправ, обвинив
тебя в оскорбительной лжи, и боги повелели, чтобы я вернулся и предал себя
в твои руки.
Киклоп с удовлетворением отметил, что в голосе человека нет страха.
- Я ждал тебя, Одиссей.
- Знаю. Я готов принять смерть.
- Нет, ты не знаешь. Ты не знаешь, что значит ждать целую вечность, в
которой дни бесцветны и похожи один на другой. Ты не знаешь, что значит не
спать ночами, если ты не можешь определить время, когда она, эта ночь
наступает. Ты не знаешь, что значит видеть перед собой лишь серую стену.
Ты не знаешь, что значит ждать, когда сердце обливается кровью неутоленной
мести.
- Так отомсти! - сказал Одиссей и грустная усмешка была в его голосе.
- Отомщу! - прошептал киклоп. - И моя месть будет страшной. Кто там
трясется рядом с тобой?
- Силен, - проблеял спутник Одиссея. - Боги послали меня
удостовериться, что месть свершилась.
- А, забулдыга Силен, - протянул киклоп. - Подойди, я пощупаю твою
курносую физиономию.
- Что-то не хочется, - пробормотал Силен, никогда не отличавшийся
особой отвагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
разноцветье и сейчас.
Рука нащупала крохотный кустик полыни, вырвала его из земли, травяная
мякоть сочно чмокнула меж пальцами, тонкий упоительный аромат достиг
чутких ноздрей.
Да, жизнь была ослепительно прекрасна, пока не пришел Никто. Он был
невысок, но кряжист; сильные узловатые руки свидетельствовали о том, что
их хозяин знает не понаслышке, что такое копье и валик весла. Еще глаза.
Глаза были странные. Было почти невозможно поймать их взгляд, мечущийся
словно загоняемый в сети горностай. Но такое бывает, когда зрачки устают
от яркого света.
С ним было несколько спутников. Одежда их была порядком истрепана, а
брады нечесаны. Увидев грозного одноглазого великана, пришельцы задрожали
от страха, но он успокоил их, представившись хозяином этого мыса и назвав
свое имя. Полифем - так нарек его при рождении отец, владыка моря
Посейдон. Как и подобает гостеприимному хозяину, он накормил гостей сытным
ужином, а лишь затем поинтересовался, кто они есть такие и откуда держат
свой путь.
Ответил тот, чей взгляд не смогла бы догнать даже стрела.
- Я Никто, - сказал он, - а это мои люди. Благодарю тебя за трапезу,
благородный хозяин, и прошу отведать сладкого вина.
Вино было в этих краях редкостью. Слишком неплодородна каменистая
почва, да слишком неумелы пастушьи руки, чтобы вырастить на ней лозу. То
был ответный дар гостей и хозяин не мог отказаться.
Никто наливал вино в кубки, а хозяину - в гигантский кратер,
выложенный по ободу разноцветными камушками. Солнечный напиток затуманил
головы и развязал языки. Гости начали наперебой хвастать своей отвагой и
удачливостью. Лишь Никто был скрытен и более слушал. Он расспрашивал
хозяина о том, какие дела творятся в здешних краях и речь его была слаще
меда.
- Мы долго не были дома, благородный киклоп, и позабыли запах родных
очагов. Мы бродяги моря, заброшенные волей богов на край земли и с трудом
нашедшие дорогу обратно.
- А где твой дом, любезный Никто? - спросил киклоп, подставляя кратер
под струю кровяного вина.
- На острове, именуемым Итакой. Я друг и сотрапезник царя Одиссея. Ты
слышал о нем.
Полифем кивнул косматой головой.
- Боги поведали мне, что мой дом посетит какой-то злоумный Одиссей и
посоветовали мне беречься его. Он прибыл с тобою?
- Нет, он плыл на другом корабле. Тот корабль исчез во время шторма.
А почему ты должен опасаться его?
Киклоп и сам не знал почему. Он пожал плечами. И тогда гость словно
невзначай поинтересовался:
- А все ли ладно в доме Одиссея? Тучны ли его быки? Процветает ли его
народ? Жива ли его жена?
- Скажу тебе правду, благородный Никто. Никто, кроме меня не знает
этой правды. Лишь боги и я их милостью. - Вино сделало язык легким, а речь
бессвязной и опасно откровенной. - Быки его как прежде тучны. Народ
благоденствует в сытости и мире. Но слышал я, будто сватались к его
супруге, благородной Пенелопе женихи.
- И что же, она верно ждет своего мужа?
- Ждет! - Киклоп пьяно ухмыльнулся. - А чудище, что родила от соития
с женихами, бросила в море на съедение рыбам.
В тот же миг стало тихо. Гости замолчали, словно оглушенные. Однако
простодушный киклоп ничего не заметил.
- Вина! Налей мне вина, мой друг...
- Никто! - подсказал гость и щедро плеснул в кратер, подставленный
Полифемом. - Никто!
Вино было сладким и хмельным. Оно расцветило мир в яркие краски, а
затем заставило его поблекнуть. Поблекнуть...
Сладкое забытье, наполненное цветными снами, взорвалось болью.
Боль. Она пришла внезапно, из небытия. Она пронзила мозг и окутала
его серой пеленой. Киклоп ревел, терзаемый нестерпимой мукой, пытаясь
понять, откуда она исходит. Он понял это, лишь выдернув отточенный кол,
пронзивший его глаз.
На крик сбежались братья-киклопы, вопрошая, кто причинил ему боль.
Никто! - проревел он в ответ. - Никто!
И братья ушли, бормоча себе под нос ругательства.
Когда их шаги затихли, вновь появился коварный Никто, предательски
поразивший хозяина.
- Боги не лгали тебе, безглазый киклоп, упреждая опасаться Одиссея. Я
Одиссей. Я был твоим гостем, ты оскорбил гостя. И не в моих обычаях
прощать оскорбления, нанесенные мне, моему дому, моей жене. Я покарал тебя
за ложь!
- Но это правда!
- Правда лишь в том, что ты никогда не увидишь больше красок этого
мира. Прощай, киклоп.
Щелкнули бичи, взрывая мычаньем стадо. То гнусные гости угоняли
овечек на свои корабли.
Киклоп упал на камни и зарыдал. Он разрывал пальцами лицо в тщетной
надежде вернуть глаз, украденный коварным Никто. Он мечтал видеть
взошедшее солнце, но была лишь тьма.
Тьма.
Тягучая и бесконечная.
Черный день и беспроглядная ночь. Солнце исчезло, луна растворилась в
ночи, звезды скрылись за непроглядными тучами. Остались лишь бесконечный
рев моря да посвист свирепствующего на мысу ветра.
Он сидел на камне, подперев голову огромной рукой. Раз в день
братья-киклопы приносили еду, молча клали ее неподалеку и возвращались в
свои пещеры. Он не говорил им ни слова. Он просто сидел и ждал. Боги
велели ему ждать.
Ждать.
Неведомо, сколько минуло, когда раздались шаги. Они были легки и не
походили на тяжелую поступь киклопов. Двое поднимались на мыс, осторожно
ступая по скользким камням.
И вот они встали пред слепым гигантом.
- Я вернулся, киклоп.
- Кто ты? - спросил хозяин, делая вид, что не узнает ненавистного
голоса.
- Это я, Никто, тот, кто ослепил тебя. Я оказался неправ, обвинив
тебя в оскорбительной лжи, и боги повелели, чтобы я вернулся и предал себя
в твои руки.
Киклоп с удовлетворением отметил, что в голосе человека нет страха.
- Я ждал тебя, Одиссей.
- Знаю. Я готов принять смерть.
- Нет, ты не знаешь. Ты не знаешь, что значит ждать целую вечность, в
которой дни бесцветны и похожи один на другой. Ты не знаешь, что значит не
спать ночами, если ты не можешь определить время, когда она, эта ночь
наступает. Ты не знаешь, что значит видеть перед собой лишь серую стену.
Ты не знаешь, что значит ждать, когда сердце обливается кровью неутоленной
мести.
- Так отомсти! - сказал Одиссей и грустная усмешка была в его голосе.
- Отомщу! - прошептал киклоп. - И моя месть будет страшной. Кто там
трясется рядом с тобой?
- Силен, - проблеял спутник Одиссея. - Боги послали меня
удостовериться, что месть свершилась.
- А, забулдыга Силен, - протянул киклоп. - Подойди, я пощупаю твою
курносую физиономию.
- Что-то не хочется, - пробормотал Силен, никогда не отличавшийся
особой отвагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340