Лакедемонянам не нужно мягкое золото.
Это случилось на двадцать второй день месяца фаргелиона или тридцать
первого мая четыреста восьмидесятого года до рождества Иисуса, которого
распнут на кресте. То был последний день весны. Завтра наступало лето.
Последнее лето.
ЭПИТОМА ВТОРАЯ. ТЕСЕЙ
Нет, подобных мужей не видал я и ввек не увижу, -
Воинов, как Пирифой...
Иль порожденный Эгеем Тезей, на бессмертный похожий.
Были то люди могучие, славы сынов земнородных.
Были могучи они, с могучими в битвы вступали...
Гомер, "Илиада", 1, 262-268
Самым трудным было сойти в Тартар. Преодолеть в себе страх перед
Мраком, перед гранью, отрезающей мир от смерти. Ведь Время дарует лишь два
отрезка, один из которых именуется жизнь, а второй - тень. В
представлениях эллинов исключается возможность "райской" загробной жизни.
Христианский эдем, мусульманская джанна, маздаистский Дом Хвалы,
буддистская нирвана, скандинавская валгалла - ничего подобного нет в
эллинской мифологии. У эллина нет надежды на жизнь после смерти, еще более
счастливую, чем жизнь до нее. Тому состоянию, что ожидает эллина за
порогом жизни, Гесиод отводил низшую ступень в пирамиде бытия - именно
бытия, так как Тартар виделся эллинам вполне материальным, - ниже, чем
жизнь раба.
Поэтому-то эллину так трудно преодолеть грань смерти, ибо он не
надеется после нее ни на что хорошее. Лишь тень. Лишь бесцельное блуждание
в мрачном Аиде.
И Мрак. Как он ужасен! Как трудно отказаться от солнца и неба и
вступить в мир, наполненный тенями и чудовищами.
Он не отважился бы на это ради себя. Хотя иногда бравурно подмывает -
войти в Мрак и одолеть его. Выдавить из себя остатки подленького страха,
который охватывает человека, замкнутого в темноте. В пещере - когда не
видно стен и ты чувствуешь, что в шаге от тебя бездонный провал. Ты
чувствуешь его, но не можешь понять, в какой он стороне.
Так бывает в ночном море, когда змей пожирает луну и начинает
казаться, что под ногами бездна, населенная невиданными морскими
чудовищами, которые тянут вверх свои щупальца, желая охватить твои ноги.
Еще мгновение, и ты начнешь медленно, неотвратимо погружаться в глубину.
Медленно и неотвратимо. Именно в этом весь ужас. Мед-лен-но! Хороша
мгновенная смерть. Нет ничего страшнее смерти медленной - когда падаешь со
скалы в пропасть или опускаешься на дно, замурованный по колено в железную
бочку с цементом.
Это страшно...
Именно поэтому так не хотелось идти в Тартар. Он так похож на бездну.
Черную-черную, черную до тягучести.
Даже неизведанность Лабиринта Миноса пугала куда меньше. Тогда все
было более или менее определенно. Был враг - порождение не вполне
понятных, но достаточно реальных сил. С ним необходимо было расправиться,
иначе не было пути назад. Да и не слишком было красиво - бежать, не
расплатившись за добро. А лишь добро он видел от доверчивого старика Эгея.
Было угодно судьбе или нет, но он попал в эту историю совершенно
случайно. Он даже не думал оказаться в Элладе. Ведь корабль плыл дальше -
в загадочный Тартесс.
Тогда его звали... Честно говоря, он и сам не помнил как его звали.
Предположим, Тогил... Хорошее имя! Пусть будет Тогил.
Та жизнь была столь далека, что он уже не мог думать о ней иначе, как
в третьем лице. Был Тогил, лучший воин в дружине карийского царька,
бабник, любитель выпить и самый отчаянный драчун, которого знал мир.
Именно последнее обстоятельство привело к тому, что его собирались сжечь
заживо.
После пьяной драки на мечах, которая стоила жизни двум братьям
царька, Тогил был вынужден искать спасения в чужих краях. По его следам
гналась погоня, но на счастье подвернулся торговый корабль. Серебряные
слитки, высыпанные в ладони наварха-лидийца, сказались весьма весомым
аргументом для того, чтобы тот немедленно приказал ставить парус и
отчаливать от берега, по которому уже неслись улюлюкающие всадники. Тогил
помахал им рукой и улегся подремать на корме.
На море в те времена было неспокойно. Вовсю разбойничали критские
пираты, захватывавшие все суда, на чьих парусах не было изображения
гигантского человека-быка, обитавшего по слухам в подземельях Кносса.
Тщетно капитан жался к берегу. Критяне заметили их корабль и пустились в
погоню. Тихоходу-купцу было не уйти от стремительных пентеконтер
[пентеконтера - судно с пятьюдесятью веслами]. Тогил понял это сразу и
уговаривал драться. Но жалкие лидийцы думали лишь о спасении собственных
шкур.
Два пиратских судна настигли их неподалеку от берега, где наварх
думал укрыть судно. Засвистели стрелы. Первая же из них пронзила шею
капитана. Старый олух поплатился за трусость. Тогил знал о том, что
критяне великолепно владеют луком, поэтому, не мешкая, надел на голову
драконогребный шлем. Его тело было защищено броней, под которую вдобавок
была поддета прочная кольчуга. А вот морякам-лидийцам приходилось туго.
Вскоре в живых осталась треть команды, палубу устлали трупы. Вражеские
корабли настигали. Тогда лидийцы стали прыгать в море. Они надеялись, что
пиратов интересует только добыча, но просчитались. Критяне жаждали и
крови. Одна из пентеконтер погналась за спасающимися вплавь моряками, топя
бедолаг скользким брюхом, а вторая стала борт о борт с купеческим судном.
Тогил не стал дожидаться, пока критяне переберутся через окрашенный
суриком фальшборт. Легко, словно дикий барс, он прыгнул на нос пиратского
корабля. Свистнул длинный меч, начиная кровавую забаву. Пираты бросились
на смельчака беспорядочной толпой. Тогил в мгновение ока прорубил в ней
просеки. Критяне отскочили и вскинули луки. Но Тогил был практически
неуязвим для стрел. Панцирь и длинная кольчуга прикрывали его до колен,
ниже ноги были защищены резными поножами, голову оберегала закаленная
сталь шлема. Стрелы отскакивали от воина, не принося ему никакого
серьезного вреда. Лишь одна разбила палец на ноге.
Он атаковал стрелков и в мгновение ока разделался с ними. Немногие
оставшиеся в живых попрыгали за борт.
Вскоре вернулось второе судно. Обнаружив, что пентеконтерой овладел
какой-то дерзкий чужеземец, пираты взвыли от ярости. Первым их побуждением
было причалить к мерно покачивающемуся на воде кораблю и разделаться с
наглецом. Но вытащенные из воды собратья быстро убедили их отказаться от
этой затеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
Это случилось на двадцать второй день месяца фаргелиона или тридцать
первого мая четыреста восьмидесятого года до рождества Иисуса, которого
распнут на кресте. То был последний день весны. Завтра наступало лето.
Последнее лето.
ЭПИТОМА ВТОРАЯ. ТЕСЕЙ
Нет, подобных мужей не видал я и ввек не увижу, -
Воинов, как Пирифой...
Иль порожденный Эгеем Тезей, на бессмертный похожий.
Были то люди могучие, славы сынов земнородных.
Были могучи они, с могучими в битвы вступали...
Гомер, "Илиада", 1, 262-268
Самым трудным было сойти в Тартар. Преодолеть в себе страх перед
Мраком, перед гранью, отрезающей мир от смерти. Ведь Время дарует лишь два
отрезка, один из которых именуется жизнь, а второй - тень. В
представлениях эллинов исключается возможность "райской" загробной жизни.
Христианский эдем, мусульманская джанна, маздаистский Дом Хвалы,
буддистская нирвана, скандинавская валгалла - ничего подобного нет в
эллинской мифологии. У эллина нет надежды на жизнь после смерти, еще более
счастливую, чем жизнь до нее. Тому состоянию, что ожидает эллина за
порогом жизни, Гесиод отводил низшую ступень в пирамиде бытия - именно
бытия, так как Тартар виделся эллинам вполне материальным, - ниже, чем
жизнь раба.
Поэтому-то эллину так трудно преодолеть грань смерти, ибо он не
надеется после нее ни на что хорошее. Лишь тень. Лишь бесцельное блуждание
в мрачном Аиде.
И Мрак. Как он ужасен! Как трудно отказаться от солнца и неба и
вступить в мир, наполненный тенями и чудовищами.
Он не отважился бы на это ради себя. Хотя иногда бравурно подмывает -
войти в Мрак и одолеть его. Выдавить из себя остатки подленького страха,
который охватывает человека, замкнутого в темноте. В пещере - когда не
видно стен и ты чувствуешь, что в шаге от тебя бездонный провал. Ты
чувствуешь его, но не можешь понять, в какой он стороне.
Так бывает в ночном море, когда змей пожирает луну и начинает
казаться, что под ногами бездна, населенная невиданными морскими
чудовищами, которые тянут вверх свои щупальца, желая охватить твои ноги.
Еще мгновение, и ты начнешь медленно, неотвратимо погружаться в глубину.
Медленно и неотвратимо. Именно в этом весь ужас. Мед-лен-но! Хороша
мгновенная смерть. Нет ничего страшнее смерти медленной - когда падаешь со
скалы в пропасть или опускаешься на дно, замурованный по колено в железную
бочку с цементом.
Это страшно...
Именно поэтому так не хотелось идти в Тартар. Он так похож на бездну.
Черную-черную, черную до тягучести.
Даже неизведанность Лабиринта Миноса пугала куда меньше. Тогда все
было более или менее определенно. Был враг - порождение не вполне
понятных, но достаточно реальных сил. С ним необходимо было расправиться,
иначе не было пути назад. Да и не слишком было красиво - бежать, не
расплатившись за добро. А лишь добро он видел от доверчивого старика Эгея.
Было угодно судьбе или нет, но он попал в эту историю совершенно
случайно. Он даже не думал оказаться в Элладе. Ведь корабль плыл дальше -
в загадочный Тартесс.
Тогда его звали... Честно говоря, он и сам не помнил как его звали.
Предположим, Тогил... Хорошее имя! Пусть будет Тогил.
Та жизнь была столь далека, что он уже не мог думать о ней иначе, как
в третьем лице. Был Тогил, лучший воин в дружине карийского царька,
бабник, любитель выпить и самый отчаянный драчун, которого знал мир.
Именно последнее обстоятельство привело к тому, что его собирались сжечь
заживо.
После пьяной драки на мечах, которая стоила жизни двум братьям
царька, Тогил был вынужден искать спасения в чужих краях. По его следам
гналась погоня, но на счастье подвернулся торговый корабль. Серебряные
слитки, высыпанные в ладони наварха-лидийца, сказались весьма весомым
аргументом для того, чтобы тот немедленно приказал ставить парус и
отчаливать от берега, по которому уже неслись улюлюкающие всадники. Тогил
помахал им рукой и улегся подремать на корме.
На море в те времена было неспокойно. Вовсю разбойничали критские
пираты, захватывавшие все суда, на чьих парусах не было изображения
гигантского человека-быка, обитавшего по слухам в подземельях Кносса.
Тщетно капитан жался к берегу. Критяне заметили их корабль и пустились в
погоню. Тихоходу-купцу было не уйти от стремительных пентеконтер
[пентеконтера - судно с пятьюдесятью веслами]. Тогил понял это сразу и
уговаривал драться. Но жалкие лидийцы думали лишь о спасении собственных
шкур.
Два пиратских судна настигли их неподалеку от берега, где наварх
думал укрыть судно. Засвистели стрелы. Первая же из них пронзила шею
капитана. Старый олух поплатился за трусость. Тогил знал о том, что
критяне великолепно владеют луком, поэтому, не мешкая, надел на голову
драконогребный шлем. Его тело было защищено броней, под которую вдобавок
была поддета прочная кольчуга. А вот морякам-лидийцам приходилось туго.
Вскоре в живых осталась треть команды, палубу устлали трупы. Вражеские
корабли настигали. Тогда лидийцы стали прыгать в море. Они надеялись, что
пиратов интересует только добыча, но просчитались. Критяне жаждали и
крови. Одна из пентеконтер погналась за спасающимися вплавь моряками, топя
бедолаг скользким брюхом, а вторая стала борт о борт с купеческим судном.
Тогил не стал дожидаться, пока критяне переберутся через окрашенный
суриком фальшборт. Легко, словно дикий барс, он прыгнул на нос пиратского
корабля. Свистнул длинный меч, начиная кровавую забаву. Пираты бросились
на смельчака беспорядочной толпой. Тогил в мгновение ока прорубил в ней
просеки. Критяне отскочили и вскинули луки. Но Тогил был практически
неуязвим для стрел. Панцирь и длинная кольчуга прикрывали его до колен,
ниже ноги были защищены резными поножами, голову оберегала закаленная
сталь шлема. Стрелы отскакивали от воина, не принося ему никакого
серьезного вреда. Лишь одна разбила палец на ноге.
Он атаковал стрелков и в мгновение ока разделался с ними. Немногие
оставшиеся в живых попрыгали за борт.
Вскоре вернулось второе судно. Обнаружив, что пентеконтерой овладел
какой-то дерзкий чужеземец, пираты взвыли от ярости. Первым их побуждением
было причалить к мерно покачивающемуся на воде кораблю и разделаться с
наглецом. Но вытащенные из воды собратья быстро убедили их отказаться от
этой затеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340