Среди них был и бестарх Леонтиад, чье лицо обезображивало багровое клеймо
раба. Великолепно вооруженные, прекрасно обученные, фиванские гоплиты
теснили фалангу афинян до тех пор, пока не прижали ее к густым колючим
зарослям дикого шиповника. И быть бы афинянам разбитым и плененным, да
пришло в этот миг известие о гибели Мардония и о бегстве великого войска.
Услышав об этом, фессалийцы, фокидцы и малийцы прекратили битву и
устремились к струящемуся неподалеку Асопу, оставив фиванцев один на один
с афинянами и подоспевшими к ним на помощь эгинцами. Силы врагов
удвоились, и теперь на каждого фиванца приходилось по четыре
неприятельских воина. Однако потомки Кадма бились подобно львам. Вот если
бы такая же отвага кипела в их сердцах в славные дни Фермопил! Но тогда
был не их день, их день наступил сегодня. Поражая наседающих врагов
копьями и мечами, фиванцы пятились назад и один за другим падали на землю.
Вот их осталось сто, пятьдесят, всего десять. И первым среди десяти бился
Леонтиад. Окровавленный меч беотарха сразил очередного афинянина с
изнеженным и порочным лицом. Тот рухнул, схватившись руками за
разрубленный живот. Гоплит, бившийся рядом с погибшим, издал страшный крик
и бросился на фиванца. Он ударил Леонтиада копьем в незащищенный щитом
правый бок и, выпустив древко, зачем-то схватил беотарха руками. Леонтиад
воспользовался этим и последним, уже конвульсивным движением поразил врага
в горло. Они умерли мгновенно, сжимая друг друга в оцепенелых объятиях -
Леонтиад, беотарх из Фив, и Лиофар, афинский горшечник.
Триста гоплитов, вся фиванская дружина, полегли на поле битвы.
Триста, они уничтожили более полусотни афинян, пятьдесят тысяч парсов
смогли умертвить лишь сотню пелопоннесцев.
Триста, они подняли свой меч против родины и потому им не воздвигли
памятника, а память о них осталась лишь в сухих строках логографов
[логографы - древние историки до Геродота включительно].
Их было тоже триста.
- Славно бегут, - тихо, чтобы не слышал Артабаз, прошептала Таллия.
Нежные, словно лепестки роз, губы шевельнулись в едва заметной улыбке.
Девушка и вельможа стояли на краю обрывистого склона стадиях в пяти
от парсийского лагеря и наблюдали за тем, что происходит на равнине под
ними. Позади, держа на поводу лошадей, расположились десять
телохранителей-секироносцев, а за ближайшим, поросшим колючим кустарнике,
холмом прятались полки фригийцев, мидийцев и пять тысяч вооруженных узкими
мечами каласириев.
- Хорошо бегут! - сказала Таллия во весь голос и с усмешкой взглянула
на Артабаза. Тот был мрачен. Собрав на лбу жесткие складки, он молча
наблюдал за тем, как бегущие в полном беспорядке парсы переходят через
обмелевший Асоп и ищут убежища в лагере. Они еще могли спастись, если бы с
оружием в руках стали на вал и преградили путь преследующим их врагам.
Предвидя возможные неприятности, Мардоний позаботился о том, чтобы
превратить свой стан в отлично укрепленную крепость. Ров, трехметровый вал
и частокол из заостренных кольев служили серьезной преградой для любого
врага. Но парсы уже не были воинами, способными сражаться и побеждать.
Начисто лишившиеся мужества, они думали лишь о бегстве. Хлеща плетьми
взмыленных лошадей, мчались всадники, растерявшие свою кичливость и былой
лоск. Халаты их были изодраны, доспехи иссечены, многие потеряли щиты и
шлемы. Здесь же, словно бесчисленные полчища муравьев, бежали пешие воины,
ради облегчения ног бросавшие щиты, мечи и даже доспехи. Они уже не были
войском, а лишь трусливым сбродом, а через несколько мгновений им
предстояло умереть или стать рабами эллинов, которые блестящим потоком
спускались с холмов и устремлялись вслед за бегущими.
Здесь были все: и те, кто доблестным натиском опрокинули неприятеля,
и те, кто уйдя слишком далеко, не успели принять участия в битве и теперь
стремились наверстать упущенное, покрыть себя славой и набить карманы
золотом. Прямо напротив лагеря к реке спускались спартиаты и тегейцы. Они
двигались быстрым шагом, но ухитрялись сохранить строй фаланги. Перед
гоплитами, обгоняя их примерно на стадий, бежали густые толпы пельтастов.
Полные сил легковооруженные воины настигали задыхающихся от усталости
парсов и безжалостно истребляли их, тут же обирая окровавленные трупы.
Справа и чуть позади пелопоннесцев наступали афиняне и эгинцы, слева, по
склонам Киферона, коринфяне. Эллинские полки окружали лагерь со всех
сторон, загоняя варваров в ими же созданную ловушку.
Все было потеряно.
Хотя нет, не все. Еще можно было спасти положение. Бегущим лишь
требовалось иметь хоть каплю мужества, и уверовавшие в победу эллины
обрели бы смерть. Как это случилось с мегарцами и флиунтцами, попавшими
под удар внезапно развернувшейся беотийской конницы. Но мужества уже не
было.
Еще можно было повернуть ход битвы, если ударить во фланг
наступающего эллинского войска всеми полками, которые были у Артабаза. Это
позволило бы беглецам в лагере опомниться и организовать оборону. Но стоя
рядом с самой прекрасной в мире женщиной, поглотившей весь его рассудок,
Артабаз не осмеливался отдать подобный приказ. Ему оставалось лишь стоять
и смотреть за тем, как эллины довершают разгром великой армии.
Фаланга спартиатов переправились через реку и, сотрясая землю дружным
шагом, начала взбираться на холм. Вот лакедемоняне достигли лагеря.
Разгоряченные погоней воины полезли на тын. Однако опытные в бою в чистом
поле, спартиаты не умели штурмовать укрепления. Стоявшие на валу парсы
остановили их. Завязался отчаянный бой. Лакедемоняне лезли наверх и
падали, сраженные стрелами и копьями. Земля перед тыном покрылась
бронзовыми пятнами. Особенно велики были потери среди илотов, оказавшихся
зажатыми между валом и фалангой. Избиение продолжалось лишь несколько
мгновений, но погибло не менее полутысячи воинов, сраженных защищавшими
вал мидийскими лучниками. Прочие разбежались в разные стороны. Нет, еще не
все было потеряно! Артабаз нерешительно повернулся к телохранителям,
словно рассчитывая обрести их поддержку. В голове вельможи мелькнула
шальная мысль приказать им расправиться с околдовавшей его женщиной, после
чего бросить свои полки на помощь запертым в лагере воинам. Словно уловив
настроение парса, Таллия обернулась и внимательно посмотрела ему в глаза.
Ее небесно-голубые зрачки завораживали подобно взгляду кобры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340