Тысяча гостей - ровно столько пожелал видеть царь в день своего
величия. И слуги водрузили на столы тысячу золотых кубков, две тысячи
золотых блюд и немалое число кувшинов и сосудов для омовения рук,
сделанных из того же драгоценного металла. Богатство Парсы было поистине
неисчислимо.
Уже смеркалось, когда начали сходиться гости. Слуги зажгли сотни
опитанных земляным маслом факелов, установив их в медные пальмообразные
треножники. Ровный и яркий огонь заблистал на драгоценной посуде и
доспехах воинов, алыми пятнами пробежал по пурпурным плащам вельмож и умер
в ворсистом плену ковров. Гости расхаживали по залу, негромко
переговариваясь. Все ждали появления царя, и наконец он появился.
Тронный зал имел четверо великолепных медных ворот, взиравших
ослепительно-яркими створками на четыре стороны света. Владыки Парсы
неизменно входили через восточные ворота. Завоеватель выбрал ворота
западные. Они распахнулись, и в круге заходящего солнца возник темный
силуэт царя. Он ворвался в залу столь стремительно, что всем показалось
будто дохнуло свежим ветром. Следом шли верные гетайры, приближенные к
царю парсийские вельможи, а также мудрецы, актеры и гетеры, среди которых
выделялась своей ослепительной красотою Таис. При появлении царя
собравшиеся громко закричали, приветствуя победоносного вождя. Александр
отвечал им белозубой улыбкой.
Промчавшись ослепительной молнией между столами и рукоплещущими
людьми, царь вбежал на пьедестал и вскинул вверх правую руку.
Зал замер. Гетайры, из числа самых близких, уже успевшие взобраться
на первую ступень, остановились, лишь Гефестион пытался подняться выше, но
тяжелый взгляд Александра и внезапно установившаяся тишина принудила его
застыть на месте.
- Друзья! - звонко воскликнул царь. - Соратники! Братья! - На каждое
обращение Александра зал отвечал оглушительным эхом. - Все те, кто стояли
бок о бок со мной в яростных схватках и шли рядом в трудных походах, и те,
что присоединились ко мне лишь недавно! Я приветствую вас в этот великий
день! Великий потому, что мы, наконец, достигли своей грандиозной цели. Мы
пируем во дворце парсийских царей, откуда полтора столетия назад мидяне
начали свой поход на Элладу. Тогда эллины не отдали врагам родных очагов,
разбив их на суше и море. А сегодня мы свершили великую месть,
справедливость которой предначертал сам Зевс-громовержец. Я, Александр,
царь Македонский, сын Филиппа и потомок Геракла, исполнил заветы предков,
при помощи ваших клинков и копий сокрушив великое парсийское царство и
отомстив тем самым за поруганье эллинской земли! Радуйся, Эллада, твои
сыны возвестили тебе благую весть!
Собравшиеся в зале исторгли ликующий вопль. Кричали гетайры и
эллинские стратеги, падали ниц лицемерные парсийские вельможи, седые
воины, сражавшиеся под началом Филиппа еще под Амфиполем, плакали от
счастья. То был день их торжества, их ликования. Они кричали от восторга.
Они, победители, возглавляемые непобедимым гением и богом, таким молодым и
таким прекрасным.
Александр и вправду был ослепительно красив в эти мгновения своего
триумфа. Освещенный исходящим снизу светом он был подобен драгоценной
беломраморной, закованной в золотую чешую статуе, вдруг ожившей под резцом
кудесника-камнереза. Глаза царя сверкали как карбункулы, темно-русые кудри
развевались от дыхания теплого ветра. Воздушные потоки подхватывали
царский плащ, скрепленный на плече драгоценной застежкой, и тот взмывал
вверх подобно крыльям победоносной Нике, окрашивая золотистую статую
кровавыми языками пурпура. Это был живой бог, бог победы и славы, и
победители боготворили его.
Оглушительные крики продолжались до тех пор, пока Александр не
подозвал к себе друзей. Это послужило сигналом к началу пира. Приглашенные
начали рассаживаться. Дождавшись когда все займут свои места, Гефестион
поднял бокал и провозгласил первый тост.
- Я поднимаю кубок за царя Александра, первого воина среди
присутствующих, первого полководца среди когда-либо живших. Я славлю его
гений, дарующий нам победу в битвах. Я пью за великого воина, владыку
Македонии, Азии и всего мира!
Раздался новый взрыв ликования. Все вскочили на ноги и громогласно
славили своего царя.
Александр был бледен от волнения, глаза его сверкали. Поднявшись, он
поднял Гефестиона и поцеловал его в уста. Сидевший напротив Филота ревниво
усмехнулся.
Слуги внесли первую перемену блюд. Пир начался.
Эллины, особенно македоняне, пировали совершенно иначе, нежели парсы.
Последние пили вино лишь в конце трапезы и занимали друг друга неспешной
беседой. Завоеватели не знали воздержанности ни в питие, ни в разговорах.
Вино лилось нескончаемой рекой. Вскоре глаза пирующих заблестели, речь
стала несвязной и раскованной. Победители орали, смеялись, бесцеремонно
окликали соседей. Звуки сливались в непрерывный, плотный гул, время от
времени прерывавшийся здравицами в адрес царя или хвалебным словом
македонскому оружию. Еще более пили без тостов, ударив кубком о кубок
соседа. Слуги сбивались с ног, внося непочатые кувшины с вином.
Минуло совсем немного времени, а все уже были порядком хмельны.
Кое-кто, особенно из числа непривыкших к подобным попойкам парсов, лежали
под столами, некоторые пытались буянить и тогда их успокаивали охранявшие
дворец гипасписты. Но большинство участников пира, свыкшиеся с обильными
возлияниями, держались стойко. Пример тому подавал сам царь. Развалясь в
просторном, обитом вишневым бархатом кресле, он разговаривал то с
Гефестионом, то с сидевшим по другую руку Птолемеем, не забывая отдавать
должное непрерывно подаваемым яствам и поднимать кубок, отвечая на тосты
гетайров. Со стороны могло показаться, что Александр полностью увлечен
празднеством, но меж тем, если внимательно присмотреться, можно было
заметить, что на самом деле оно не слишком занимает его. Царь то и дело
бросал быстрые взгляды на Таис, которую без особого успеха пытался завлечь
в свои сети Клит. Афинской гетере, привыкшей к изящной беседе с мудрецами
и поэтами, было скучно в компании грубых, не отличающихся остротой ума,
воинов. Она и не пыталась скрыть этого, несколько раз позволив себе
очаровательно зевнуть. Ухаживания Клита становились все более навязчивыми.
Когда же он попытался перейти от слов к делу, Таис не выдержала. Она
покинула стол и направилась прочь из Тронного зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
величия. И слуги водрузили на столы тысячу золотых кубков, две тысячи
золотых блюд и немалое число кувшинов и сосудов для омовения рук,
сделанных из того же драгоценного металла. Богатство Парсы было поистине
неисчислимо.
Уже смеркалось, когда начали сходиться гости. Слуги зажгли сотни
опитанных земляным маслом факелов, установив их в медные пальмообразные
треножники. Ровный и яркий огонь заблистал на драгоценной посуде и
доспехах воинов, алыми пятнами пробежал по пурпурным плащам вельмож и умер
в ворсистом плену ковров. Гости расхаживали по залу, негромко
переговариваясь. Все ждали появления царя, и наконец он появился.
Тронный зал имел четверо великолепных медных ворот, взиравших
ослепительно-яркими створками на четыре стороны света. Владыки Парсы
неизменно входили через восточные ворота. Завоеватель выбрал ворота
западные. Они распахнулись, и в круге заходящего солнца возник темный
силуэт царя. Он ворвался в залу столь стремительно, что всем показалось
будто дохнуло свежим ветром. Следом шли верные гетайры, приближенные к
царю парсийские вельможи, а также мудрецы, актеры и гетеры, среди которых
выделялась своей ослепительной красотою Таис. При появлении царя
собравшиеся громко закричали, приветствуя победоносного вождя. Александр
отвечал им белозубой улыбкой.
Промчавшись ослепительной молнией между столами и рукоплещущими
людьми, царь вбежал на пьедестал и вскинул вверх правую руку.
Зал замер. Гетайры, из числа самых близких, уже успевшие взобраться
на первую ступень, остановились, лишь Гефестион пытался подняться выше, но
тяжелый взгляд Александра и внезапно установившаяся тишина принудила его
застыть на месте.
- Друзья! - звонко воскликнул царь. - Соратники! Братья! - На каждое
обращение Александра зал отвечал оглушительным эхом. - Все те, кто стояли
бок о бок со мной в яростных схватках и шли рядом в трудных походах, и те,
что присоединились ко мне лишь недавно! Я приветствую вас в этот великий
день! Великий потому, что мы, наконец, достигли своей грандиозной цели. Мы
пируем во дворце парсийских царей, откуда полтора столетия назад мидяне
начали свой поход на Элладу. Тогда эллины не отдали врагам родных очагов,
разбив их на суше и море. А сегодня мы свершили великую месть,
справедливость которой предначертал сам Зевс-громовержец. Я, Александр,
царь Македонский, сын Филиппа и потомок Геракла, исполнил заветы предков,
при помощи ваших клинков и копий сокрушив великое парсийское царство и
отомстив тем самым за поруганье эллинской земли! Радуйся, Эллада, твои
сыны возвестили тебе благую весть!
Собравшиеся в зале исторгли ликующий вопль. Кричали гетайры и
эллинские стратеги, падали ниц лицемерные парсийские вельможи, седые
воины, сражавшиеся под началом Филиппа еще под Амфиполем, плакали от
счастья. То был день их торжества, их ликования. Они кричали от восторга.
Они, победители, возглавляемые непобедимым гением и богом, таким молодым и
таким прекрасным.
Александр и вправду был ослепительно красив в эти мгновения своего
триумфа. Освещенный исходящим снизу светом он был подобен драгоценной
беломраморной, закованной в золотую чешую статуе, вдруг ожившей под резцом
кудесника-камнереза. Глаза царя сверкали как карбункулы, темно-русые кудри
развевались от дыхания теплого ветра. Воздушные потоки подхватывали
царский плащ, скрепленный на плече драгоценной застежкой, и тот взмывал
вверх подобно крыльям победоносной Нике, окрашивая золотистую статую
кровавыми языками пурпура. Это был живой бог, бог победы и славы, и
победители боготворили его.
Оглушительные крики продолжались до тех пор, пока Александр не
подозвал к себе друзей. Это послужило сигналом к началу пира. Приглашенные
начали рассаживаться. Дождавшись когда все займут свои места, Гефестион
поднял бокал и провозгласил первый тост.
- Я поднимаю кубок за царя Александра, первого воина среди
присутствующих, первого полководца среди когда-либо живших. Я славлю его
гений, дарующий нам победу в битвах. Я пью за великого воина, владыку
Македонии, Азии и всего мира!
Раздался новый взрыв ликования. Все вскочили на ноги и громогласно
славили своего царя.
Александр был бледен от волнения, глаза его сверкали. Поднявшись, он
поднял Гефестиона и поцеловал его в уста. Сидевший напротив Филота ревниво
усмехнулся.
Слуги внесли первую перемену блюд. Пир начался.
Эллины, особенно македоняне, пировали совершенно иначе, нежели парсы.
Последние пили вино лишь в конце трапезы и занимали друг друга неспешной
беседой. Завоеватели не знали воздержанности ни в питие, ни в разговорах.
Вино лилось нескончаемой рекой. Вскоре глаза пирующих заблестели, речь
стала несвязной и раскованной. Победители орали, смеялись, бесцеремонно
окликали соседей. Звуки сливались в непрерывный, плотный гул, время от
времени прерывавшийся здравицами в адрес царя или хвалебным словом
македонскому оружию. Еще более пили без тостов, ударив кубком о кубок
соседа. Слуги сбивались с ног, внося непочатые кувшины с вином.
Минуло совсем немного времени, а все уже были порядком хмельны.
Кое-кто, особенно из числа непривыкших к подобным попойкам парсов, лежали
под столами, некоторые пытались буянить и тогда их успокаивали охранявшие
дворец гипасписты. Но большинство участников пира, свыкшиеся с обильными
возлияниями, держались стойко. Пример тому подавал сам царь. Развалясь в
просторном, обитом вишневым бархатом кресле, он разговаривал то с
Гефестионом, то с сидевшим по другую руку Птолемеем, не забывая отдавать
должное непрерывно подаваемым яствам и поднимать кубок, отвечая на тосты
гетайров. Со стороны могло показаться, что Александр полностью увлечен
празднеством, но меж тем, если внимательно присмотреться, можно было
заметить, что на самом деле оно не слишком занимает его. Царь то и дело
бросал быстрые взгляды на Таис, которую без особого успеха пытался завлечь
в свои сети Клит. Афинской гетере, привыкшей к изящной беседе с мудрецами
и поэтами, было скучно в компании грубых, не отличающихся остротой ума,
воинов. Она и не пыталась скрыть этого, несколько раз позволив себе
очаровательно зевнуть. Ухаживания Клита становились все более навязчивыми.
Когда же он попытался перейти от слов к делу, Таис не выдержала. Она
покинула стол и направилась прочь из Тронного зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340