Они раскусили самозванца и
Дагуту пришлось поспешно улепетывать. Хорошо, что у Дагута от страха
прибавилось резвости в ногах.
К вечеру второго дня пути он достиг равнины, на которой был разбит
огромный лагерь. Насколько хватало глаз, до самого горизонта, тянулись
бесконечные ряды шатров и бивуаки, заполненные пестро одетыми воинами.
Дагут осторожно обошел мидийский стан стороной, но все же едва не
столкнулся с большим отрядом воинов, отправляющимся в сторону гор.
Переждав, пока враги не скроются в сумерках, беглец продолжил свой путь.
Вскоре он вошел в ущелье, заваленное множеством трупов. Здесь его и
схватили закованные в солнечно-красную броню воины. Дагут попытался
объяснить им, что он раб, бежавший от парсов. Поняли его или нет,
киммериец не знал; от волнения и усталости он потерял сознание.
Очнулся Дагут ночью у костра. Вокруг сидели бородатые воины. Один из
них, отличающийся от прочих - он был безбород, крепкоскул и светловолос,
от его могучей фигуры веяло нечеловеческой силой и царственным величием, -
заметив, что пленник очнулся, засмеялся и сказал:
- Ну, здравствуй, варвар из Киммерии.
- Здравствуй, - ответил Дагут и внезапно понял, что слова, которыми
он обменялся с незнакомцем, были произнесены на языке его отцов и дедов.
Их было двое. Их судьбы пересеклись дважды. Но они даже не знали
имени друг друга...
Мечты формы исполнились полностью, возможно даже с избытком. "Борей"
не только должен был принять участие в предстоящем сражении с флотом
варваров, но даже возвестить о его начале. Вместе с еще двумя триерами -
трезенской и эгинской - корабль формы должен был наблюдать за морем и в
случае появления вражеских судов предупредить об этом Ксантиппа,
возглавлявшего сторожевую эскадру, которая стояла на якорях в Фермском
заливе.
Молодой триерарх был горд собой и очень деятелен. Он находил
множество совершенно неотложных дел и раздавал массу абсолютно ненужных
распоряжений. Его можно было видеть то на носу, то на корме, то на мачте,
где он до боли в глазах всматривался в морскую даль, надеясь увидеть
паруса вражеских кораблей. Матросы втихомолку подшучивали над "ретивым
петушком", как они прозвали форму, но, разговаривая с ним, были предельно
почтительны. Капитан нравился им, а, кроме того, команда побаивалась
грозного нрава Крабитула, следовавшего по пятам формы словно Кастор за
Поллуксом.
Нетерпение триерарха передалось и его судну. В то время как остальные
триеры преспокойно стояли на якорях, грея спины на ласковом солнышке,
"Борей" то и дело срывался с места и мчался по зеленоватой глади. Он
устремлялся вперед, проходя порой до пятисот стадий, затем делал разворот
и стремительно возвращался. Совершив подобную вылазку, форма чувствовал
себя героем, а феты ворчали, впрочем больше для порядка - по правде
говоря, они были не прочь размять затекшие без работы мышцы.
Варвары объявились во время очередного подобного маневра. "Борей"
настолько увлекся борьбой со встречным ветром и волнами, что едва не
влетел в колонну вражеских судов, появившихся из-за ближайшего мыса.
Мидийских кораблей было не менее десятка, не стоило даже думать о том,
чтобы отважиться на бой со столь многочисленным неприятелем. Крабитул
отреагировал с быстротой молнии. Бросившись на рулевое весло всем телом,
он развернул триеру прямо перед носом шедшего первым вражеского судна.
Гребцы налегли на весла, матросы кинулись ставить парус. Нужно было во что
бы то ни стало оторваться от варваров, радостно вопящих в предвкушении
добычи.
Началась гонка, проигрыш в которой означал для афинян смерть или
позорное рабство. Форме не требовалось подбадривать команду. Гребцы
понимали, в каком положении оказались, и работали веслами так быстро, как
только могли. Их голые потные спины влажно блестели на солнце, из глоток
вырывалось хриплое дыхание, руки натужно рвали рукояти весел.
Какое-то время, до тех пор, пока "Борей" не набрал полную скорость,
корабли варваров двигались быстрее его. Двум из них, на чьих парусах был
изображен белый тигр, почти удалось поравняться с афинской триерой. Из
невысоких бортов вражеских судов высовывался всего один ряд весел, но
двигались они столь же быстро, что и триера, имевшая втрое больше гребцов.
При приближении врагов гоплиты, сгрудившиеся по корме и левому борту,
пустили в ход луки. Мидяне отвечали, причем не без успеха. Один из
воинов-эпибатов рухнул мертвый, несколько гребцов были ранены. Неизвестно,
чем бы закончилась эта дуэль, но "Борею" наконец удалось разогнаться.
Теперь он летел словно птица, вспенивая морскую гладь крыльями весел.
Враги стали отставать. Это случилось как раз в тот миг, когда вдалеке
показались две мачты эллинских судов. Их командам следовало б
заволноваться, но они привыкли к чудачествам афинян и продолжали пребывать
в блаженном покое. Лишь когда на горизонте показались яркие паруса
варварских кораблей, эллины наконец всполошились. Но не так-то легко
заставить триеру начать свой бег. Пока застигнутые врасплох моряки
выбирали якоря и садились за весла, "Борей" поравнялся с ними. Отдав
приказ прекратить гребло, Форма закричал, обращаясь к Асониду, триерарху
эгинского судна, назначенному Ксантиппом старшим:
- Мы примем бой!
Асонид скрестил над головой руки, что означало - нет. Эгинский прорет
начал бить плетью о палубу, задавая темп. Форма немного растерялся. То,
что происходило сейчас, не отвечало его понятию о героизме эллинов. Юноша
обернулся и застыл в оцепенении, наблюдая за стремительно приближающимися
мидийскими судами. В этот миг на его плечо легла рука Крабитула.
- Нам надо спешить, капитан! Иначе мы попадем в лапы варваров!
Форма вздрогнул и взглянул на своего помощника. В его глазах читалась
обида и вопрос: как же так, почему мы бежим?
Старый моряк слегка похлопал юношу по плечу.
- Так надо, Форма. Необходимо предупредить Ксантиппа, а сразиться с
врагами мы еще успеем.
- Да-да, - поспешно согласился юный триерарх. - Давай команду,
Крабитул!
Крабитул кивнул и, напрягая глотку, заорал:
- Весла на воду! Раз! Два! Раз-два! Раз-два-три!
Кедровые лопасти с всплеском погрузились в воду, и корабль устремился
вслед за убежавшими вперед эгинской и трезенской триерами. Варвары,
распаленные охотничьим азартом, преследования не прекращали.
Смертельное состязание продолжалось довольно долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
Дагуту пришлось поспешно улепетывать. Хорошо, что у Дагута от страха
прибавилось резвости в ногах.
К вечеру второго дня пути он достиг равнины, на которой был разбит
огромный лагерь. Насколько хватало глаз, до самого горизонта, тянулись
бесконечные ряды шатров и бивуаки, заполненные пестро одетыми воинами.
Дагут осторожно обошел мидийский стан стороной, но все же едва не
столкнулся с большим отрядом воинов, отправляющимся в сторону гор.
Переждав, пока враги не скроются в сумерках, беглец продолжил свой путь.
Вскоре он вошел в ущелье, заваленное множеством трупов. Здесь его и
схватили закованные в солнечно-красную броню воины. Дагут попытался
объяснить им, что он раб, бежавший от парсов. Поняли его или нет,
киммериец не знал; от волнения и усталости он потерял сознание.
Очнулся Дагут ночью у костра. Вокруг сидели бородатые воины. Один из
них, отличающийся от прочих - он был безбород, крепкоскул и светловолос,
от его могучей фигуры веяло нечеловеческой силой и царственным величием, -
заметив, что пленник очнулся, засмеялся и сказал:
- Ну, здравствуй, варвар из Киммерии.
- Здравствуй, - ответил Дагут и внезапно понял, что слова, которыми
он обменялся с незнакомцем, были произнесены на языке его отцов и дедов.
Их было двое. Их судьбы пересеклись дважды. Но они даже не знали
имени друг друга...
Мечты формы исполнились полностью, возможно даже с избытком. "Борей"
не только должен был принять участие в предстоящем сражении с флотом
варваров, но даже возвестить о его начале. Вместе с еще двумя триерами -
трезенской и эгинской - корабль формы должен был наблюдать за морем и в
случае появления вражеских судов предупредить об этом Ксантиппа,
возглавлявшего сторожевую эскадру, которая стояла на якорях в Фермском
заливе.
Молодой триерарх был горд собой и очень деятелен. Он находил
множество совершенно неотложных дел и раздавал массу абсолютно ненужных
распоряжений. Его можно было видеть то на носу, то на корме, то на мачте,
где он до боли в глазах всматривался в морскую даль, надеясь увидеть
паруса вражеских кораблей. Матросы втихомолку подшучивали над "ретивым
петушком", как они прозвали форму, но, разговаривая с ним, были предельно
почтительны. Капитан нравился им, а, кроме того, команда побаивалась
грозного нрава Крабитула, следовавшего по пятам формы словно Кастор за
Поллуксом.
Нетерпение триерарха передалось и его судну. В то время как остальные
триеры преспокойно стояли на якорях, грея спины на ласковом солнышке,
"Борей" то и дело срывался с места и мчался по зеленоватой глади. Он
устремлялся вперед, проходя порой до пятисот стадий, затем делал разворот
и стремительно возвращался. Совершив подобную вылазку, форма чувствовал
себя героем, а феты ворчали, впрочем больше для порядка - по правде
говоря, они были не прочь размять затекшие без работы мышцы.
Варвары объявились во время очередного подобного маневра. "Борей"
настолько увлекся борьбой со встречным ветром и волнами, что едва не
влетел в колонну вражеских судов, появившихся из-за ближайшего мыса.
Мидийских кораблей было не менее десятка, не стоило даже думать о том,
чтобы отважиться на бой со столь многочисленным неприятелем. Крабитул
отреагировал с быстротой молнии. Бросившись на рулевое весло всем телом,
он развернул триеру прямо перед носом шедшего первым вражеского судна.
Гребцы налегли на весла, матросы кинулись ставить парус. Нужно было во что
бы то ни стало оторваться от варваров, радостно вопящих в предвкушении
добычи.
Началась гонка, проигрыш в которой означал для афинян смерть или
позорное рабство. Форме не требовалось подбадривать команду. Гребцы
понимали, в каком положении оказались, и работали веслами так быстро, как
только могли. Их голые потные спины влажно блестели на солнце, из глоток
вырывалось хриплое дыхание, руки натужно рвали рукояти весел.
Какое-то время, до тех пор, пока "Борей" не набрал полную скорость,
корабли варваров двигались быстрее его. Двум из них, на чьих парусах был
изображен белый тигр, почти удалось поравняться с афинской триерой. Из
невысоких бортов вражеских судов высовывался всего один ряд весел, но
двигались они столь же быстро, что и триера, имевшая втрое больше гребцов.
При приближении врагов гоплиты, сгрудившиеся по корме и левому борту,
пустили в ход луки. Мидяне отвечали, причем не без успеха. Один из
воинов-эпибатов рухнул мертвый, несколько гребцов были ранены. Неизвестно,
чем бы закончилась эта дуэль, но "Борею" наконец удалось разогнаться.
Теперь он летел словно птица, вспенивая морскую гладь крыльями весел.
Враги стали отставать. Это случилось как раз в тот миг, когда вдалеке
показались две мачты эллинских судов. Их командам следовало б
заволноваться, но они привыкли к чудачествам афинян и продолжали пребывать
в блаженном покое. Лишь когда на горизонте показались яркие паруса
варварских кораблей, эллины наконец всполошились. Но не так-то легко
заставить триеру начать свой бег. Пока застигнутые врасплох моряки
выбирали якоря и садились за весла, "Борей" поравнялся с ними. Отдав
приказ прекратить гребло, Форма закричал, обращаясь к Асониду, триерарху
эгинского судна, назначенному Ксантиппом старшим:
- Мы примем бой!
Асонид скрестил над головой руки, что означало - нет. Эгинский прорет
начал бить плетью о палубу, задавая темп. Форма немного растерялся. То,
что происходило сейчас, не отвечало его понятию о героизме эллинов. Юноша
обернулся и застыл в оцепенении, наблюдая за стремительно приближающимися
мидийскими судами. В этот миг на его плечо легла рука Крабитула.
- Нам надо спешить, капитан! Иначе мы попадем в лапы варваров!
Форма вздрогнул и взглянул на своего помощника. В его глазах читалась
обида и вопрос: как же так, почему мы бежим?
Старый моряк слегка похлопал юношу по плечу.
- Так надо, Форма. Необходимо предупредить Ксантиппа, а сразиться с
врагами мы еще успеем.
- Да-да, - поспешно согласился юный триерарх. - Давай команду,
Крабитул!
Крабитул кивнул и, напрягая глотку, заорал:
- Весла на воду! Раз! Два! Раз-два! Раз-два-три!
Кедровые лопасти с всплеском погрузились в воду, и корабль устремился
вслед за убежавшими вперед эгинской и трезенской триерами. Варвары,
распаленные охотничьим азартом, преследования не прекращали.
Смертельное состязание продолжалось довольно долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340