Он является продуктом специфического политического произ-
водства, в котором, с одной стороны, генерируются события, создающие
поле игры, с другой - задействованы игроки, вынужденные подтвер-
ждать свой статус (репутацию) постоянным участием в соревновании по
переработке "сырья" событий в "конечный продукт" - политические
акции и решения.
Это предполагает наличие в обществе особого класса политических
предпринимателей, статус которых аналогичен статусу обычных рыноч-
ных предпринимателей в том, что он не является гарантированным, а
требует перманентного воспроизводства в ходе взаимодействия с потре-
бителями и конкурентами.
Чтобы получить искомую "прибыль" - политическое влияние, необ-
ходимо генерировать спрос на него, т.е. спровоцировать события,
требующие, в глазах публики, политического вмешательства и полити-
ческих решений. Политические события - это приглашение профессио-
налам поучаствовать в новых соревнованиях. Парадоксальность постмо-
дернистской системы состоит в том, что она сознательно генерирует
конфликты и трения, ибо они создают новый спрос на политику. Рас-
ширение спроса означает и расширение предложения, т.е. рост числа
продавцов политического товара и новые формы увлекательного сорев-
нования между ними.
Здесь мы имеем достаточно полную аналогию с современным рын-
ком товаров и услуг, в котором спрос постоянно подогревается искус-
ственными мерами: рекламой, производством имиджей и другими сред-
ствами социокультурной классификации престижного и непрестижного,
ИЗ
модного и немодного. Политические события в постмодернистской па-
радигме выступают как факторы, предопределяющие "моральное старе-
ние" прежней политической продукции (моделей решения, лидеров и
т.п.) и формирования спроса на новую.
События же — это новые социальные, этнические, конфессиональные
и международные трения, генерируя которые политический класс
"размножается" и расширяет производство своей специфической при-
были - политических статусов, влияний, карьер.
Вероятно, его долгосрочная стратегия состоит в том, чтобы, с одной
стороны, не давать обществу успокоиться и сократить свою потребность
в политических "товарах", а с другой - в том, чтобы производство по-
литических событий не перехлестнуло через край и не вызвало тоталь-
ный обвал - ломку той системы, которая сформировала наших игроков
и по правилам которой они научились профессионально играть.
Словом, игра в постмодернистской системе не носит финалистского
характера, не предусматривает завершения в виде того или иного
"окончательного устроения" мира и правды на Земле. В то же время
она и не сориентирована на цели, внешние политической системе, на-
пример, на удовлетворение гражданских интересов, потребностей наро-
да, электората и т.п. Она профессионально ведется политическим клас-
сом для извлечения специфической прибыли - новых возможностей
влияния, новых постов.
Политический класс способен пойти на сознательное разрушение
прежней политической системы, если в ее рамках генерирование новых
каналов влияния и новых карьер заведомо ограничено.
Классика приучила нас думать, что старые политические системы
разрушаются исключительно в ходе тираноборческих восстаний новых
прогрессивных классов и потерявшего терпения народа. В свете сказан-
ного выше легко допустить, что отныне смена политических систем
станет делом класса политических профессионалов, если его количест-
венный и качественный рост превысит возможности прежней политиче-
ской системы расширять производство политической прибыли - новых
постов и влияний. С позиций либеральной классики распад СССР - это
закономерный формационный сдвиг, связанный с переходом от архаич-
ной политической системы к современной, в результате победоносной
демократической революции.
В постмодернистской парадигме этот распад может быть оценен как
акция быстро растущего политического класса, направленная на расши-
ренное воспроизводство политического капитала - престижных полити-
ческих постов и влияний. Если вместо единой страны появляются новые
пятнадцать стран, то это означает появление четырнадцати новых прези-
дентов, помощников, четырнадцати новых МИДов с разветвленным пер-
114
соналом, столько же новых министров обороны с самостоятельными
штабами и т.п. Добавьте к этому новые карьеры примыкающей админи-
стративной, экономической, социокультурной инфраструктуры: новых
чиновников, новых финансистов, новых пророков и трибунов-глашатаев
"национальной идеи", самостоятельности и величия.
Мы получим, таким образом, по меньшей мере десятки тысяч новых
карьер, невозможных в рамках прежнего политико-правового порядка.
По-видимому, в этих условиях требуются какие-то новые формы демо-
кратического контроля за поведением политического класса со стороны
населения. В противном случае, в своем стремлении любыми способами
обеспечить расширенное воспроизводство постов и карьер он способен
подвергать нацию неоправданным и опасным пертурбациям.
Проблема состоит в том, как политическую игру, все более приоб-
ретающую для политического класса самоценный характер, удержать в
границах, приемлемых для гражданского общества. Здесь важно соблю-
сти "золотую середину". Посягательство на прерогативы класса полити-
ческих профессионалов в рамках его компетенции пагубно бы сказа-
лось на качестве политических решений.
Не случайно качество политических решений падает и в случае по-
сягательства на профессиональную автономию политиков от имени
крайностей экономикоцентризма (тенденция либеральных обществ) и в
случае такого посягательства со стороны идеократии (коммунистичес-
кие и фундаменталистские режимы). Но и бесконтрольное функциони-
рование политического класса в условиях пассивно наблюдающего
"молчаливого меньшинства" недопустимо также.
Вероятно, требуются какие-то новые формы гражданского контроля,
которые цивилизация еще не выработала в виду новизны самого фено-
мена постмодернистской политической системы.
Вернемся теперь к рассмотрению тех новых форм и принципов, ко-
торые сопутствуют формированию политической системы постмодерни-
стского типа. Ярче всего эти новые принципы проявляются в отношении
к феномену социальных конфликтов.
В классической парадигме конфликт, во-первых, рассматривается
как негативный, дестабилизирующий фактор и, во-вторых, оценивается
в какой-то финалистской перспективе "окончательного разрешения"
всех конфликтов. Заслуга новейшей конфликтологии, в частности гер-
манского теоретика Дарендорфа, состоит в выработке нового взгляда на
конфликт, в целом соответствующего постмодернистской концепции
политического производства и рынка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
водства, в котором, с одной стороны, генерируются события, создающие
поле игры, с другой - задействованы игроки, вынужденные подтвер-
ждать свой статус (репутацию) постоянным участием в соревновании по
переработке "сырья" событий в "конечный продукт" - политические
акции и решения.
Это предполагает наличие в обществе особого класса политических
предпринимателей, статус которых аналогичен статусу обычных рыноч-
ных предпринимателей в том, что он не является гарантированным, а
требует перманентного воспроизводства в ходе взаимодействия с потре-
бителями и конкурентами.
Чтобы получить искомую "прибыль" - политическое влияние, необ-
ходимо генерировать спрос на него, т.е. спровоцировать события,
требующие, в глазах публики, политического вмешательства и полити-
ческих решений. Политические события - это приглашение профессио-
налам поучаствовать в новых соревнованиях. Парадоксальность постмо-
дернистской системы состоит в том, что она сознательно генерирует
конфликты и трения, ибо они создают новый спрос на политику. Рас-
ширение спроса означает и расширение предложения, т.е. рост числа
продавцов политического товара и новые формы увлекательного сорев-
нования между ними.
Здесь мы имеем достаточно полную аналогию с современным рын-
ком товаров и услуг, в котором спрос постоянно подогревается искус-
ственными мерами: рекламой, производством имиджей и другими сред-
ствами социокультурной классификации престижного и непрестижного,
ИЗ
модного и немодного. Политические события в постмодернистской па-
радигме выступают как факторы, предопределяющие "моральное старе-
ние" прежней политической продукции (моделей решения, лидеров и
т.п.) и формирования спроса на новую.
События же — это новые социальные, этнические, конфессиональные
и международные трения, генерируя которые политический класс
"размножается" и расширяет производство своей специфической при-
были - политических статусов, влияний, карьер.
Вероятно, его долгосрочная стратегия состоит в том, чтобы, с одной
стороны, не давать обществу успокоиться и сократить свою потребность
в политических "товарах", а с другой - в том, чтобы производство по-
литических событий не перехлестнуло через край и не вызвало тоталь-
ный обвал - ломку той системы, которая сформировала наших игроков
и по правилам которой они научились профессионально играть.
Словом, игра в постмодернистской системе не носит финалистского
характера, не предусматривает завершения в виде того или иного
"окончательного устроения" мира и правды на Земле. В то же время
она и не сориентирована на цели, внешние политической системе, на-
пример, на удовлетворение гражданских интересов, потребностей наро-
да, электората и т.п. Она профессионально ведется политическим клас-
сом для извлечения специфической прибыли - новых возможностей
влияния, новых постов.
Политический класс способен пойти на сознательное разрушение
прежней политической системы, если в ее рамках генерирование новых
каналов влияния и новых карьер заведомо ограничено.
Классика приучила нас думать, что старые политические системы
разрушаются исключительно в ходе тираноборческих восстаний новых
прогрессивных классов и потерявшего терпения народа. В свете сказан-
ного выше легко допустить, что отныне смена политических систем
станет делом класса политических профессионалов, если его количест-
венный и качественный рост превысит возможности прежней политиче-
ской системы расширять производство политической прибыли - новых
постов и влияний. С позиций либеральной классики распад СССР - это
закономерный формационный сдвиг, связанный с переходом от архаич-
ной политической системы к современной, в результате победоносной
демократической революции.
В постмодернистской парадигме этот распад может быть оценен как
акция быстро растущего политического класса, направленная на расши-
ренное воспроизводство политического капитала - престижных полити-
ческих постов и влияний. Если вместо единой страны появляются новые
пятнадцать стран, то это означает появление четырнадцати новых прези-
дентов, помощников, четырнадцати новых МИДов с разветвленным пер-
114
соналом, столько же новых министров обороны с самостоятельными
штабами и т.п. Добавьте к этому новые карьеры примыкающей админи-
стративной, экономической, социокультурной инфраструктуры: новых
чиновников, новых финансистов, новых пророков и трибунов-глашатаев
"национальной идеи", самостоятельности и величия.
Мы получим, таким образом, по меньшей мере десятки тысяч новых
карьер, невозможных в рамках прежнего политико-правового порядка.
По-видимому, в этих условиях требуются какие-то новые формы демо-
кратического контроля за поведением политического класса со стороны
населения. В противном случае, в своем стремлении любыми способами
обеспечить расширенное воспроизводство постов и карьер он способен
подвергать нацию неоправданным и опасным пертурбациям.
Проблема состоит в том, как политическую игру, все более приоб-
ретающую для политического класса самоценный характер, удержать в
границах, приемлемых для гражданского общества. Здесь важно соблю-
сти "золотую середину". Посягательство на прерогативы класса полити-
ческих профессионалов в рамках его компетенции пагубно бы сказа-
лось на качестве политических решений.
Не случайно качество политических решений падает и в случае по-
сягательства на профессиональную автономию политиков от имени
крайностей экономикоцентризма (тенденция либеральных обществ) и в
случае такого посягательства со стороны идеократии (коммунистичес-
кие и фундаменталистские режимы). Но и бесконтрольное функциони-
рование политического класса в условиях пассивно наблюдающего
"молчаливого меньшинства" недопустимо также.
Вероятно, требуются какие-то новые формы гражданского контроля,
которые цивилизация еще не выработала в виду новизны самого фено-
мена постмодернистской политической системы.
Вернемся теперь к рассмотрению тех новых форм и принципов, ко-
торые сопутствуют формированию политической системы постмодерни-
стского типа. Ярче всего эти новые принципы проявляются в отношении
к феномену социальных конфликтов.
В классической парадигме конфликт, во-первых, рассматривается
как негативный, дестабилизирующий фактор и, во-вторых, оценивается
в какой-то финалистской перспективе "окончательного разрешения"
всех конфликтов. Заслуга новейшей конфликтологии, в частности гер-
манского теоретика Дарендорфа, состоит в выработке нового взгляда на
конфликт, в целом соответствующего постмодернистской концепции
политического производства и рынка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156