Если же ареал по-
литических идей всецело заполнен формами представительства группо-
вых интересов, это чревато потерей ценностных ориентации; складыва-
ется целиком прагматическая политическая культура, не способная
представить сущее на суд должного, - культура, в которой гаснет твор-
ческое политическое воображение, обращенное к будущему.
Наряду с указанной дихотомией надо иметь в виду и другую: в поли-
тике мы имеем дело не только с "пространственными" формами детер-
минации, взаимодействием и взаимоограничением сосуществующих со-
циальных групп и групп давления, но и с временной формой детерми-
нации, с давлением прошлого опыта и традицией.
Таким образом, культуролог в политике выступает как герменевтик,
решающий проблему контекста. Сегодня, когда в России вновь встал
вопрос о культурной и цивилизационной идентичности, о месте между
Западом и Востоком, Севером и Югом, индустриальным и постиндуст-
риальным обществом, понимание специфики и перспектив ее политиче-
ской культуры приобретает особое значение.
Наиболее "культурологической" из всех дисциплин, относящихся к
системе политического знания, является сравнительная политология. Ее
изыскания представляют особый интерес для страны, в очередной раз
поставившей под сомнение свое политическое наследие; процедура
межкультурного, межцивилизационного сравнения становится у нас не
только делом специалистов, но и искусом массового сознания, болез-
ненно переживающего столь резкое понижение в статусе бывшей
"страны-первопроходца".
Наиболее известной из современных классификаций политической
культуры является та, что предложена американским политологом
Г.Алмондом. Он различает четыре типа политической культуры: англо-
американскую, континентально-европейскую, доиндустриальную (авто-
ритарно-патриархальную) и тоталитарную. Англо-американскую куль-
туру отличают следующие черты. Во-первых, она является светской и
прагматической: политика здесь выступает не в манихейском обличий
непримиримой борьбы сил Добра и Зла (Прогресса и Реакции), а всего
лишь как столкновение групповых интересов, каждый из которых имеет
право на существование. И поскольку здесь отвергается фаталистиче-
ский принцип предопределенной коллективной судьбы (это давало о
себе знать в привычной нам теории "непреложных исторических зако-
номерностей"), то политический процесс выступает как "процедура от-
226
крытия" реальных возможностей и влияния различных общественных
групп, а также как ограничитель их стихийной экспансии.
Во-вторых, эта культура отличается гомогенностью: общенациональ-
ным консенсусом по поводу некоторых основополагающих ценностей и
ненарушаемых правил игры. Практическим тестом, подтверждающим
наличие этого признака, является то обстоятельство, что здесь не только
победившая партия признает законность и справедливость правил игры,
в которой она победила, но и побежденная партия - тоже, хотя именно
ей это признание дается труднее. Что дает побежденной стороне силы
вынести свое поражение и не броситься на баррикады, не прибегнуть к
тактике террора или тотального саботажа? В первую очередь, светско-
прагаатическое видение реальности: убеждение в том, что в ходе выбо-
ров сталкивались не силы Добра и Зла, а всего лишь "грешные" земные
интересы, каждый из которых законен. Далее, представление о том, что
общественная жизнь не представляет игру с нулевой суммой, при кото-
рой благополучие одной стороны покупается ценой обездоливания дру-
гой. Наконец, уверенность в том, что политические победы и поражения
не являются окончательными: следует просто потерпеть до следующих
выборов. Ясно, что такой культуре чужд "эсхатологический роман-
тизм": предчувствие конца мира, кануна "величайших переворотов" и
"окончательных развязок" истории. Этот тип ментальности тяготеет к
"срединному" времени, равноудаленному от варварских стихий "начала
истории" и от кульминационного напряжения ее "позднего часа".
В пространственном отношении эта культура центристская: ее оли-
цетворяет "партия середины", которую в других политических культу-
рах склонны считать "презренной". Электорат обеих крупнейших пар-
тий тяготеет к центру. Например, республиканцы, представляющие в
США правый спектр, тяготеют к нему справа, а демократы, представ-
ляющие аналог европейского умеренного социал-демократизма, — слева.
Поэтому и партийная политика балансирует вокруг центра: всякое
смещение позиций в духе правого или левого радикализма угрожает
политическим вакуумом; по краям политического спектра массовый
избиратель "не водится". В отдельные моменты истории традиция цен-
тризма может прерваться, в американской политической лексике это
обозначается как "смена рубежей". Но если взять долговременный мас-
штаб, то доминанта политического центризма не вызывает сомнений. С
этим связана высокая преемственность различных периодов американ-
ской истории: приход новой администрации, столь же близкой к центру,
как и предыдущая, не нарушает размеренной ритмики, не порождает
ожиданий "нового мира" и "нового человека".
Характеризуя континентально-европейскую политическую культуру,
Амонд указывает на ее смешанный или переходный - между традици-
8*
227
онным и современным обществом - характер. Наряду со светским вос-
приятием политики как борьбы групповых интересов здесь сохраняет
влияние ее понимание как борьбы идеалов, столкновения Добра и Зла.
Эта традиция накладывает свой отпечаток на массовое восприятие по-
литического процесса как "борьбы титанов", как космогонии, рождаю-
щей новые миры. Электорат здесь резко поляризуется на левых и пра-
вых при явной малочисленности центра. Поэтому и политическим лиде-
рам невыгодно демонстрировать центризм, ибо это угрожает утратой
массовой социальной базы и рождает презрительное неприятие с обеих
сторон. Здесь имеют шанс на победу только партии и коалиции с ярко
выраженной правой или левой доминантой. Поэтому и политическое
время в континентальной культуре отличается выраженной циклично-
стью, прерывностью. Каждая победившая партия пытается начать на-
циональную историю "сначала", "переиграть" и переиначить ее.
К политическому противнику относятся как к злому искусителю -
похитителю рая, с которым компромиссы неуместны. Поэтому важней-
ший из демократических принципов, касающийся охраны прав полити-
ческого меньшинства, здесь постоянно ставится под вопрос в качестве
помехи для прометеевых амбиций победившего "авангарда". Но тем
самым в историю закладывается механизм цикла - побежденная сторона
ждет своего часа, чтобы развернуть движение истории в противополож-
ном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156