Она злобно вылупилась на Росса.
– Я рада, что твой фильм похерили, – выдала она со злорадством.
– В киношке я б не отказался сбацать, – заметил Джош.
Карен схватила его за руку.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два.
Биби надоел этот разговор, и она удалилась.
– Правда? А Россу, знаешь ли, пятьдесят. Сегодня. – Карен хохотнула. – По возрасту он ведь тебе в дедушки годится.
Оба захихикали.
Россу было не до смеха. Вот еще – дедушка! Наглость какая!
И его фильм похерили – что она хочет этим сказать? Он принялся разыскивать Джину, а столкнулся носом к носу с Сейди, которая шла в уборную. Они натянуто поздоровались и быстро разошлись.
Джина вела беседу с Оливером. Росс подошел небрежной походочкой.
– Веселишься? – Она лучезарно улыбнулась.
Он запустил глаза в ее глубокий вырез. Она-то точно обставила Долли Партон.
– Думаю, позже я развеселюсь еще больше, – сказал он и ущипнул ее за зад.
– Не представляешь, как мне жаль, – лицемерно запричитал Оливер. – Но случается и такое. Ты это и без меня знаешь, Росс.
– Извините меня, – поспешила сказать Джина. – Мне надо поздороваться с Вулфи.
– Жаль чего? – поинтересовался Росс.
– Ты в кинобизнесе не новичок и понимаешь, какие дела бывают, – экспансивно продолжил Оливер. – Главное – куш сорвать. Верно?
На ум пришли три фразы.
«Позвони своему агенту».
«Пусик, мне так жаль, что твоя картина накрылась».
«Я рада, что твой фильм похерили».
Боже, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить!
– Оливер, – бросил он резко, – что тут за хреновина происходит?
Бадди усваивал все с ходу. Быть обходительным означает, как правило, выслушивать людей, не перебивая. Он ловил каждое слово, стараясь, чтобы лицо его выражало при этом живой интерес, и видел, как глаза у них то и дело обегают зал. Дважды его бросали, не договорив фразы, когда в поле зрения попадал более перспективный собеседник.
Адам Сатгон подарил ему несколько минут своего драгоценного времени.
– Думается, вас ждет блестящее будущее, – заметил Адам. – Имея агентом Сейди и… – Он так и не договорил. Биби поманила к себе, и он убежал.
Бадди увидел Джину, набрал в грудь воздуха и пошел к ней.
Она поздоровалась с холодком.
Он включил все свое обаяние.
Джина растаяла.
– Надумал трахнуть кинозвезду? – сладострастно зашептала она.
От ответа спас ее агент по связям с прессой, который подлетел, бросил на Бадди взгляд, словно говоривший «Исчезни», по-хозяйски взял ее за руку и заявил:
– Арми Арчерд хочет с тобой поговорить.
Бадди опять пошел бродить по залу, чувствуя, как пахнет деньгами, и страстно желая быть частью этого всего, желая быть признанным. Тогда-то он и увидел Вулфи Швайкера и встал как вкопанный. Толстяк развлекал компанию явно потешным анекдотом – все буквально умирали со смеху.
Колобок. Так Бадди его про себя называл. Колобок.
Увидев его во второй раз, он не сомневался – тот самый тип, который в ночь роковой вечеринки давал Тони кокаин. Он продолжал глядеть на него, не отрываясь. Черные глаза-льдинки.
Вулфи почувствовал на себе тяжелый взгляд Бадди и стрельнул глазками в его сторону. Он напрягся внутри, предвкушая радости секса.
– Кто это? – спросил он у Биби.
Она бросила небрежный взгляд в ту сторону.
– Последняя находка Сейди. Ничего важного, дорогой. А что?
– Видел его на приеме в честь Джорджа. Просто интересно.
– Пусик, погляди на платье Джины. Думаешь, она шила его сама?
Вулфи оторвал взгляд от Бадди и всецело занялся Биби. Он пристально изучил одеяние Джины – красное платье в талию.
– Хм… – лукаво заметил он. – «Зоди»с налетом «Фредрика из Голливуда», как по-твоему?
А из гигантского торта выпрыгнула рыжая девица в белом воздушном бикини и под всеобщие крики, одобрительные возгласы и свист плюхнулась Россу на колени. Деловые беседы были прекращены: мужчины уставились на почти голую девицу, которая, извиваясь на коленях у Росса, спела «Желаем счастья в день рожденья». Аппетитная, но не настолько, чтобы деловые разговоры прекратились надолго.
Росс четко сыграл свою роль. Он был вовсе неплох, когда требовалось принять подобающее случаю выражение. Осклабился, вздыхал, причмокивал. Задул пятьдесят свечей, пытаясь в то же время согнать с колен обалдевшую от наркотиков дуреху. И все это время кипел от негодования.
Проклятая Джина Джермейн. Как она смеет разыгрывать с ним эти шарады! Как посмела так с ним поступить, если знала – должна была знать, – что фильм прикрыли!
Почему эта тупая баба не сказала ему? Он не мог дождаться, когда останется с ней наедине. О, как он кипит! Но беззаботная улыбочка оставалась на месте. Его синие глаза – веки в морщинках, но взгляд по-прежнему сногсшибательный – кокетливо обегали комнату.
Его оскорбили. Сейди никогда бы не допустила, чтобы с ним произошло что-либо подобное.
– Могу для тебя оторвать первоклассного кокаинчику, – шепнула девица.
– Вали отсюда. – Поднимаясь, он согнал ее с колен.
– Речь! – выкрикнул кто-то, и все подхватили эту просьбу, эхом прокатившуюся по залу.
Жопу им свинячью, а не речь.
Встреча с Колобком испортила Бадди настроение.
Хотелось уйти.
Хотелось к Ангель.
– Ничего, если я сбегу? – спросил он у Сэйди.
– Давай, – отпустила она. – Поговорим в понедельник. Завтра еду в Палм-Спрингс, но вернусь, чтобы в начале недели выбить из Оливера что-нибудь определенное. Не беспокойся, все будет хорошо.
– Хотелось бы.
Он быстро доехал до дома и позвонил Ангель.
– Да? – ответил мужской голос.
Она говорила, что живет с двумя ребятами-гомиками.
– Ангель, – потребовал он.
– Она спит.
Он сдержал раздражение.
– Сделайте мне одолжение, разбудите ее. Дело срочное.
– Можно узнать, кто звонит?
– Бадди.
Неприветливое:
– Сейчас.
Ждал долго, наконец она подошла к телефону.
– Я больше так не могу, – выпалил он с тревогой в голосе. – Мне надо быть с тобой.
– Ты выпил?
– Ни капли, деточка.
– Мы с тобой договорились. Зачем ты звонишь среди ночи?
– Затем, что мы решили ничего друг от друга перекрывать.
А если так, то ты должна знать, что я больше ни дня без тебя не могу.
– Бадди…
– Я тебя люблю. Мы должны быть вместе.
– Не знаю… – начала она неуверенно.
– Нет, знаешь, я тебе вот еще что скажу. – Он набрал в грудь воздуха. – Что у меня есть мать, о которой я никогда не говорил…
– Ты же сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе, – перебила она с укором.
– Знаю, что сказал. Но впредь говорю правду, так?
– Да.
– Мать моя живет в Сан-Диего. Я не говорил с ней десять лет. – Он помолчал. – Хочу уладить с ней дела, так что с утра пораньше поеду ее повидать, а когда вернусь, мне надо, чтобы ты ждала в моей… нашей квартире. Сделай так, пожалуйста, деточка. Потому что ты для меня – самое важное в жизни… и я больше не хочу, чтобы между нами была ложь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Я рада, что твой фильм похерили, – выдала она со злорадством.
– В киношке я б не отказался сбацать, – заметил Джош.
Карен схватила его за руку.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два.
Биби надоел этот разговор, и она удалилась.
– Правда? А Россу, знаешь ли, пятьдесят. Сегодня. – Карен хохотнула. – По возрасту он ведь тебе в дедушки годится.
Оба захихикали.
Россу было не до смеха. Вот еще – дедушка! Наглость какая!
И его фильм похерили – что она хочет этим сказать? Он принялся разыскивать Джину, а столкнулся носом к носу с Сейди, которая шла в уборную. Они натянуто поздоровались и быстро разошлись.
Джина вела беседу с Оливером. Росс подошел небрежной походочкой.
– Веселишься? – Она лучезарно улыбнулась.
Он запустил глаза в ее глубокий вырез. Она-то точно обставила Долли Партон.
– Думаю, позже я развеселюсь еще больше, – сказал он и ущипнул ее за зад.
– Не представляешь, как мне жаль, – лицемерно запричитал Оливер. – Но случается и такое. Ты это и без меня знаешь, Росс.
– Извините меня, – поспешила сказать Джина. – Мне надо поздороваться с Вулфи.
– Жаль чего? – поинтересовался Росс.
– Ты в кинобизнесе не новичок и понимаешь, какие дела бывают, – экспансивно продолжил Оливер. – Главное – куш сорвать. Верно?
На ум пришли три фразы.
«Позвони своему агенту».
«Пусик, мне так жаль, что твоя картина накрылась».
«Я рада, что твой фильм похерили».
Боже, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить!
– Оливер, – бросил он резко, – что тут за хреновина происходит?
Бадди усваивал все с ходу. Быть обходительным означает, как правило, выслушивать людей, не перебивая. Он ловил каждое слово, стараясь, чтобы лицо его выражало при этом живой интерес, и видел, как глаза у них то и дело обегают зал. Дважды его бросали, не договорив фразы, когда в поле зрения попадал более перспективный собеседник.
Адам Сатгон подарил ему несколько минут своего драгоценного времени.
– Думается, вас ждет блестящее будущее, – заметил Адам. – Имея агентом Сейди и… – Он так и не договорил. Биби поманила к себе, и он убежал.
Бадди увидел Джину, набрал в грудь воздуха и пошел к ней.
Она поздоровалась с холодком.
Он включил все свое обаяние.
Джина растаяла.
– Надумал трахнуть кинозвезду? – сладострастно зашептала она.
От ответа спас ее агент по связям с прессой, который подлетел, бросил на Бадди взгляд, словно говоривший «Исчезни», по-хозяйски взял ее за руку и заявил:
– Арми Арчерд хочет с тобой поговорить.
Бадди опять пошел бродить по залу, чувствуя, как пахнет деньгами, и страстно желая быть частью этого всего, желая быть признанным. Тогда-то он и увидел Вулфи Швайкера и встал как вкопанный. Толстяк развлекал компанию явно потешным анекдотом – все буквально умирали со смеху.
Колобок. Так Бадди его про себя называл. Колобок.
Увидев его во второй раз, он не сомневался – тот самый тип, который в ночь роковой вечеринки давал Тони кокаин. Он продолжал глядеть на него, не отрываясь. Черные глаза-льдинки.
Вулфи почувствовал на себе тяжелый взгляд Бадди и стрельнул глазками в его сторону. Он напрягся внутри, предвкушая радости секса.
– Кто это? – спросил он у Биби.
Она бросила небрежный взгляд в ту сторону.
– Последняя находка Сейди. Ничего важного, дорогой. А что?
– Видел его на приеме в честь Джорджа. Просто интересно.
– Пусик, погляди на платье Джины. Думаешь, она шила его сама?
Вулфи оторвал взгляд от Бадди и всецело занялся Биби. Он пристально изучил одеяние Джины – красное платье в талию.
– Хм… – лукаво заметил он. – «Зоди»с налетом «Фредрика из Голливуда», как по-твоему?
А из гигантского торта выпрыгнула рыжая девица в белом воздушном бикини и под всеобщие крики, одобрительные возгласы и свист плюхнулась Россу на колени. Деловые беседы были прекращены: мужчины уставились на почти голую девицу, которая, извиваясь на коленях у Росса, спела «Желаем счастья в день рожденья». Аппетитная, но не настолько, чтобы деловые разговоры прекратились надолго.
Росс четко сыграл свою роль. Он был вовсе неплох, когда требовалось принять подобающее случаю выражение. Осклабился, вздыхал, причмокивал. Задул пятьдесят свечей, пытаясь в то же время согнать с колен обалдевшую от наркотиков дуреху. И все это время кипел от негодования.
Проклятая Джина Джермейн. Как она смеет разыгрывать с ним эти шарады! Как посмела так с ним поступить, если знала – должна была знать, – что фильм прикрыли!
Почему эта тупая баба не сказала ему? Он не мог дождаться, когда останется с ней наедине. О, как он кипит! Но беззаботная улыбочка оставалась на месте. Его синие глаза – веки в морщинках, но взгляд по-прежнему сногсшибательный – кокетливо обегали комнату.
Его оскорбили. Сейди никогда бы не допустила, чтобы с ним произошло что-либо подобное.
– Могу для тебя оторвать первоклассного кокаинчику, – шепнула девица.
– Вали отсюда. – Поднимаясь, он согнал ее с колен.
– Речь! – выкрикнул кто-то, и все подхватили эту просьбу, эхом прокатившуюся по залу.
Жопу им свинячью, а не речь.
Встреча с Колобком испортила Бадди настроение.
Хотелось уйти.
Хотелось к Ангель.
– Ничего, если я сбегу? – спросил он у Сэйди.
– Давай, – отпустила она. – Поговорим в понедельник. Завтра еду в Палм-Спрингс, но вернусь, чтобы в начале недели выбить из Оливера что-нибудь определенное. Не беспокойся, все будет хорошо.
– Хотелось бы.
Он быстро доехал до дома и позвонил Ангель.
– Да? – ответил мужской голос.
Она говорила, что живет с двумя ребятами-гомиками.
– Ангель, – потребовал он.
– Она спит.
Он сдержал раздражение.
– Сделайте мне одолжение, разбудите ее. Дело срочное.
– Можно узнать, кто звонит?
– Бадди.
Неприветливое:
– Сейчас.
Ждал долго, наконец она подошла к телефону.
– Я больше так не могу, – выпалил он с тревогой в голосе. – Мне надо быть с тобой.
– Ты выпил?
– Ни капли, деточка.
– Мы с тобой договорились. Зачем ты звонишь среди ночи?
– Затем, что мы решили ничего друг от друга перекрывать.
А если так, то ты должна знать, что я больше ни дня без тебя не могу.
– Бадди…
– Я тебя люблю. Мы должны быть вместе.
– Не знаю… – начала она неуверенно.
– Нет, знаешь, я тебе вот еще что скажу. – Он набрал в грудь воздуха. – Что у меня есть мать, о которой я никогда не говорил…
– Ты же сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе, – перебила она с укором.
– Знаю, что сказал. Но впредь говорю правду, так?
– Да.
– Мать моя живет в Сан-Диего. Я не говорил с ней десять лет. – Он помолчал. – Хочу уладить с ней дела, так что с утра пораньше поеду ее повидать, а когда вернусь, мне надо, чтобы ты ждала в моей… нашей квартире. Сделай так, пожалуйста, деточка. Потому что ты для меня – самое важное в жизни… и я больше не хочу, чтобы между нами была ложь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155