– Вот уж не думал, что приду сюда сегодня и увижу за столом такую женщину, как вы! – хрипловато сказал он низким голосом.
Его глаза вновь ее гипнотизировали. Упорный взгляд, который действовал на нее очень тягостно, потому что в этих глазах она читала хорошо ей знакомое исступленное отчаяние.
– Тут сказано, что вам двадцать два года. А я ищу актера постарше, – сказала она деловым тоном.
– Насколько старше? – требовательно спросил он.
Она замялась. Как-то смягчить отказ. Отвергать всегда нелегко.
– Ну-у… э… лет двадцати пяти-шести.
– Я могу выглядеть старше. На самом деле мне двадцать четыре. – У него начался нервный тик, и подергивания испортили стандартную красивость его лица.
– Прекрасно, – ответила она, протягивая ему его бумаги. – Я это учту. Благодарю вас за то, что вы пришли.
– И это все? – В голосе у него прозвучало удивление. – А прочитать мне ничего не надо? Или сыграть?
– Не сегодня.
– То есть мне еще прийти?
Она улыбнулась ничего не значащей улыбкой – так она, по крайней мере, надеялась.
– Благодарю вас, мистер Кранч. – (Кранч! Что за фамилия!) – Мы свяжемся с вашим агентом.
Он встал и небрежным шагом подошел к ней.
– Не мог бы я увидеться с вами где-нибудь? – спросил он.
Отчаявшиеся глаза и так достигли предела. Ей было жаль его – и сотни других молодых актеров, таких же, как он.
– Послушайте, – сказала она терпеливо, – не дешевитесь так!
– А?
– Возможно, вы очень хороший актер, но не для кино. Так перестаньте пробиваться туда.
Он покраснел, закусил нижнюю губу чуть не до крови, но не отступил:
– Вы и я – между нами может возникнуть чудо. Испытайте меня. – Он сально осклабился. – У меня замечательные рекомендации. Понимаете, о чем я?
Она начинала раздражаться:
– Вам лучше уйти. Хорошо?
– Вы даже понятия не имеете, чего себя лишаете! – пробормотал он.
Ее терпение лопнуло:
– Бросьте! Сдается мне, я прекрасно понимаю, него лишаюсь!
Он неохотно побрел к двери.
Она вздохнула. Голливуд. Город честолюбия. Город, где засчитывается только успех. Если ты его добился, ты на коне, если нет – прощай, Чарли, ты ноль без палочки. Голливуд. Чтобы быть актером или актрисой, надо быть еще и мазохистом. Это уж точно.
И, кстати, писать тут тоже далеко не фонтан. Она вспомнила, чего натерпелась, предлагая идею своего первого телевизионного сериала. Вначале никто не относился к ней серьезно. Она обходила приемные агентов и так называемых телевизионных администраторов. Кто ты? Что ты, уже сделала? Детка, у тебя три минуса. Ты с Восточного побережья – раз. Ты женщина – два. Ты женщина – три.
Ах, неужели.
Ляжем-ка в постельку да обсудим, а?
Она никогда не использовала влияние Нийла, чтобы чего-то добиться. Идея для телевидения была хорошей. И в конце концов ее купили. Затем очерки о старом Голливуде – писать их оказалось чистым наслаждением, потому что она была сама себе хозяйка и ни перед кем не отвечала. Труднее всего было снять фильм о детях. Она смонтировала его сама. Немалое достижение. «Особенно для женщины!»– подумала она сардонически.
Она позвонила, чтобы ей прислали следующего актера, закурила сигарету и глубоко затянулась. Как там у Нийла в Палм-Бич с несравненным Джорджем Ланкастером? Не то чтобы это ее так или иначе беспокоило. Если они заключат с ним контракт, кассовый сбор обеспечен. Если нет, они смогут найти настоящего актера, который сделает живым образ старого полицейского. Перспектива куда более заманчивая.
Она открыла лежащий на ее столе сценарий и пролистала его.
Фильм может стать великим. И Нийл, она не сомневалась, сделает его таким.
Так что же остается человеку? Позволить своей молодой жене умереть с голоду? А ведь это и случится, если он в ближайшее время не раздобудет денег.
Уныло сидя за рулем машины, Бадди продумал все это.
Потом продумал еще раз. Последнее время он столько думал, что голова у него просто раскалывалась.
Он актер. Это его профессия. И не может получить роли.
Вывод? Какая другая работа даст столько, чтобы можно было держаться на плаву и продолжать поиски ролей? Нет уж, загонять машины на стоянку пропитания ради он не будет!
Ответ был прост. И если на то пошло – сущий пустяк. Полчаса в постели с безликой женщиной, сотня в кармане, свободное время, чтобы проводить его с Ангель. А то, чего Ангель не знает…
Решение было принято. Он оглядел себя в зеркале заднего вида, взлохматил волосы, прищурил дымчато-черные глаза. Остался доволен, выпрыгнул из машины и своей агрессивной походкой зашагал к магазину мужской одежды Тряпичника на бульваре Санта-Моника. Шесть лет назад это была дыра в стене, где продавались кожаные изделия. С тех пор Тряпичник купил здания справа и слева и расширил свою лавочку. Теперь витрина магазина тянулась на четверть квартала, и купить там можно было все, от костюмов Черутти до кашемировых жокейских бандажей.
На Бадди магазин произвел глубокое впечатление. А что, если он сможет покупать там со скидкой? Внутри к нему поспешил надушенный трансвестит.
– Привет! – произнесло существо в парче смущающе мужским голосом. – Чем могу вам служить?
Бадди невольно попятился. От голубых ему всегда становилось не по себе.
– Босс в наличии?
Трансвестит поиграл длинными наклеенными ресницами.
– Вы говорите о мистере Джексоне?
– Это фамилия Тряпичника?
– Прошу прощения?
– Черный. Высокий. Одевается в кожу.
– По описанию похоже на мистера Джексона.
– Ну так скажите ему, что пришел Бадди.
– Я бы с наслаждением. Но мистер Джексон никогда не приходит раньше часа. – Он задумчиво прижал к подбородку наманикюренный ноготь. – Не желаете ли подождать?
– Эй! – рявкнул Бадди. – Мне некогда ждать. У меня дела.
– Да, конечно. – Трансвестит влюбился. В янтарных глазах засветился намек на обожание.
– Где его можно найти сейчас?
– Не могу сказать.
– А вы поднатужьтесь.
– Ах, Боже мой! Видите ли, мистер Джексон ввел строгие правила, воспрещающие давать его домашний адрес и телефон.
Бадди сузил глаза в манере крутых парней.
– А я ввел строгое правило всегда добиваться того, что мне нужно.
Чувствительные руки трансвестита запорхали.
– Но что, по-вашему, я мог бы сделать?
Бадди подмигнул.
– Дать мне адрес. Никто, кроме нас двоих, ничего знать не будет. Останется нашим секретом. Идет?
Трансвестит нервно улыбнулся.
– Ну, если вы обещаете…
Неудивительно, что Джордж Ланкастер предпочитал жить в Палм-Бич. В Беверли-Хиллз или в Палм-Спрингс он был бы еще одним удалившимся на покой былым кумиром. Их там имелись десятки и десятки – Синатра, Астор, Келли, Хоуп. На улицах, на гольфовых полях вы то и дело натыкались на них. Но в Палм-Бич Джордж Ланкастер царил безраздельно. Он был королем. Или, в худшем случае, принцем-консортом своей супруги Памелы Лондон, третьей среди богатейших женщин Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155