Он содрогнулся: слишком тягостное воспоминание. Вулфи, должно быть, почувствовал, что на него пялятся, так как стрельнул глазками и, решив, что напряженно пристальный взгляд вызван сексуальным интересом, сказал:
– Привет.
– Так подвозить тебя или нет? – Монтана снова появилась в дверях, в голосе раздражение.
Бадди медленно отвел глаза от Колобка. Он, наверное, ошибся. Это не мог быть тот же самый человек.
А почему нет?
Он вышел за Монтаной на улицу.
– Кто этот парень? – выпалил он.
– Какой парень?
– Тот, в холле.
Она нахмурилась, мысли ее где-то витали.
– Булфи какой-то… Вулфи… да, Вулфи Швайкер. Он все время околачивается вокруг Биби Саттон.
– Вулфи Швайкер, – медленно повторил Бадди. Он не собирался забывать это имя.
Джордж Ланкастер встал, постучал по бокалу с шампанским и прогудел:
– Ради звезды немножко тишины.
Разномастное сборище сделало одолжение.
– Я собираюсь произнести речь, – заявил он.
Раздалось несколько добродушных стонов и свистки.
– Ску-чно! – громко крикнула Памела. Дворик, покрытый навесом, грянул хохотом.
– Не обращайте внимания на эту старую морду! – крикнул Джордж. – Мне давно уже надо было отправить ее на подножный корм.
Снова хохот.
– А если серьезно, ребята, – продолжил Джордж, – то для меня истинное удовольствие видеть сегодня здесь всех моих старых друзей… кое-кто из них немного старее, чем мне помнится. – Безудержный хохот. – Но это ничего… кто из друзей заметит накладные волосы и искусственные челюсти?
Публика повалилась.
– Вас всех, наверное, интересует, что это Капитан опять задумал в городе? Что это жопе его не сидится в Палм-Бич с этой денежной бабой, а? Вам и впрямь хочется знать, так ведь?
– Продолжай! – горланила Памела, балдея от каждого его слова.
– Я возвращаюсь! – заорал Джордж. – Вы знаете, что это такое – это то, что Фрэнк делает раз в год!
– Точно! – завопил кто-то.
– Я буду сниматься в картине у моих друзей Оливера Истерна и Нийла Грея, потому что Нийл убедил Памелу, что она первоклассно проведет здесь время, а Оливер сделал мне такое предложение, от какого даже я не смог отказаться. А раз им не удалось заполучить Берта…
Он говорил и говорил, но ни Элейн, ни Росс не слушали. Они потрясение переглядывались. Джордж Ланкастер снимается в «Людях улицы»? Джордж Ланкастер, который, по словам его любящей дочери Карен, отказался от картины еще несколько месяцев назад? А они ради него устроили прием. Спустили уйму денег, что с трудом могли себе позволить, – и ради чего?
Элейн не могла в это поверить. Она хотела просто все бросить и доползти до постели.
Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.
Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне…
Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.
Глава 40
Самолет компании «Америкен Эйрлайнз» был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.
Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.
Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь – вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы – и бац!
На компьютере вылезли два сообщения. Первое – двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.
Второе – убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.
И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку – отпечатки пальцев.
Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.
Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.
Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.
Это было не самое лучшее решение – Леон явно предпочел бы сам туда съездить, – но в этих условиях сойдет и так.
– Мне с трудом верится, что мы в пути! – Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.
Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути – и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.
Глава 41
Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.
Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.
Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.
Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, – окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.
– Черт бы тебя взял, Джина! – рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. – Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.
– О господи! – выла Джина. – За что мне такое наказание! – Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.
– Может, вызвать врача? – предложила Тяо Лин.
– Ой, ради бога! – охнула Джина. – Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!
Крошка «Фольксваген» летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:
– Эй, по-моему, ты забыла свернуть.
– Нет, не забыла, – ответила она сквозь зубы. – Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?
Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.
Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.
Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:
– Сделай мне одолжение.
Он услужливо кивнул.
– Для тебя – что угодно.
– Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, – сказала она нерешительно.
Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Привет.
– Так подвозить тебя или нет? – Монтана снова появилась в дверях, в голосе раздражение.
Бадди медленно отвел глаза от Колобка. Он, наверное, ошибся. Это не мог быть тот же самый человек.
А почему нет?
Он вышел за Монтаной на улицу.
– Кто этот парень? – выпалил он.
– Какой парень?
– Тот, в холле.
Она нахмурилась, мысли ее где-то витали.
– Булфи какой-то… Вулфи… да, Вулфи Швайкер. Он все время околачивается вокруг Биби Саттон.
– Вулфи Швайкер, – медленно повторил Бадди. Он не собирался забывать это имя.
Джордж Ланкастер встал, постучал по бокалу с шампанским и прогудел:
– Ради звезды немножко тишины.
Разномастное сборище сделало одолжение.
– Я собираюсь произнести речь, – заявил он.
Раздалось несколько добродушных стонов и свистки.
– Ску-чно! – громко крикнула Памела. Дворик, покрытый навесом, грянул хохотом.
– Не обращайте внимания на эту старую морду! – крикнул Джордж. – Мне давно уже надо было отправить ее на подножный корм.
Снова хохот.
– А если серьезно, ребята, – продолжил Джордж, – то для меня истинное удовольствие видеть сегодня здесь всех моих старых друзей… кое-кто из них немного старее, чем мне помнится. – Безудержный хохот. – Но это ничего… кто из друзей заметит накладные волосы и искусственные челюсти?
Публика повалилась.
– Вас всех, наверное, интересует, что это Капитан опять задумал в городе? Что это жопе его не сидится в Палм-Бич с этой денежной бабой, а? Вам и впрямь хочется знать, так ведь?
– Продолжай! – горланила Памела, балдея от каждого его слова.
– Я возвращаюсь! – заорал Джордж. – Вы знаете, что это такое – это то, что Фрэнк делает раз в год!
– Точно! – завопил кто-то.
– Я буду сниматься в картине у моих друзей Оливера Истерна и Нийла Грея, потому что Нийл убедил Памелу, что она первоклассно проведет здесь время, а Оливер сделал мне такое предложение, от какого даже я не смог отказаться. А раз им не удалось заполучить Берта…
Он говорил и говорил, но ни Элейн, ни Росс не слушали. Они потрясение переглядывались. Джордж Ланкастер снимается в «Людях улицы»? Джордж Ланкастер, который, по словам его любящей дочери Карен, отказался от картины еще несколько месяцев назад? А они ради него устроили прием. Спустили уйму денег, что с трудом могли себе позволить, – и ради чего?
Элейн не могла в это поверить. Она хотела просто все бросить и доползти до постели.
Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.
Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне…
Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.
Глава 40
Самолет компании «Америкен Эйрлайнз» был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.
Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.
Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь – вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы – и бац!
На компьютере вылезли два сообщения. Первое – двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.
Второе – убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.
И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку – отпечатки пальцев.
Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.
Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.
Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.
Это было не самое лучшее решение – Леон явно предпочел бы сам туда съездить, – но в этих условиях сойдет и так.
– Мне с трудом верится, что мы в пути! – Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.
Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути – и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.
Глава 41
Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.
Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.
Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.
Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, – окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.
– Черт бы тебя взял, Джина! – рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. – Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.
– О господи! – выла Джина. – За что мне такое наказание! – Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.
– Может, вызвать врача? – предложила Тяо Лин.
– Ой, ради бога! – охнула Джина. – Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!
Крошка «Фольксваген» летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:
– Эй, по-моему, ты забыла свернуть.
– Нет, не забыла, – ответила она сквозь зубы. – Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?
Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.
Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.
Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:
– Сделай мне одолжение.
Он услужливо кивнул.
– Для тебя – что угодно.
– Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, – сказала она нерешительно.
Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155