Она подошла и слегка дотронулась до его руки.
– Удивлен? Так же весело, как и мне?
Бадди обернулся, и перед ним предстала дикарка – сплошные косички с бахромой и черные как смоль волосы.
– Монтана Грей, – объявила она, заметив, что он смутился. – В нерабочее время я выгляжу несколько иначе.
Он даже присвистнул от облегчения, что не Фрэнсис его заловила, и обрадовался встрече с Монтаной.
– Можешь еще раз представиться. Дружок жениха или невесты?
– Что?
– По моим прикидкам, семья Конти – невеста, потому как кончится все это тем, что их поимеют, не говоря уж о счете, который им выставят за этот вечер. А Ланкастеры – жених, потому что на всех, кроме себя самих, им наделать.
Он засмеялся, готовый позабыть о тупой боли в животе «.
– Я сам по себе. Никого тут не знаю.
– Так лучше всего. – Она сделала маленький глоток» Перно»с водой, что держала в руке, скорчила физиономию и сказала:
– Вкуса терпеть не могу, а как действует – люблю.
Он разрывался. Болтать и дальше с Монтаной или постараться найти Ангель? Внутренний голос подсказывал ему, что нужно остаться с Монтаной, а сердце посылало его за Ангель.
– Как дела? – машинально спросил он, ожидая услышать очередную блевотину: «Мы по-прежнему рассматриваем вашу кандидатуру».
– Я собиралась позвонить тебе завтра после пресс-конференции Джорджа Ланкастера. – Она заулыбалась. – Но коль скоро ты здесь…
О черт! Неужели она собирается сказать то, на что он надеялся? В горле у него вдруг пересохло.
– Да?
– Ты – Винни, малыш.
В ту минуту он чуть с ума не сошел и думал, что в штаны напрудит.
– Святой Мик Джеггер! Херовина небесная! Быть того не может!
Он орал дурным голосом. Ну и что?
– Tec… – Монтана смеялась, наслаждаясь его ликованием. – Я не назначила тебя президентом.
Он был в облаках.
– Это то же самое!
– Рада, что ты доволен.
– Дай дух перевести – я спятил! – Он ее крепко обнял. – Ты это серьезно? Без трепа?
– Зачем же мне врать?
– Черт! Не могу поверить.
– Так поверь.
– Мне… мне, наверное, снится.
– Бадди! Деревенщиной-то я тебя никогда не считала. Успокойся. Это всего лишь кино.
– Для тебя это кино. А для меня – моя жизнь.
История с Оливером Истерном кочевала среди всеобщего веселья от стола к столу. Ангель не поняла того, что услышала, – по ее разумению, он казался психически неполноценным. Она признала в нем мужчину с пляжа и понадеялась, что он ее не помнит.
Все ее мысли занимал Бадди. Ей хотелось сказать, что она его любит. Но он все испортил, и нет пути назад. Только какой красивый он сегодня вечером! И она ждет от него ребенка. Может, им надо все-таки поговорить, несмотря ни на что. Она переживала из-за того, что комедийная звезда отколотил Бадди, но он сам в этом виноват, он первым начал.
Она вздохнула в замешательстве. Она хочет Бадди. Не хочет она его. Но она по-прежнему его любит.
– У тебя все в порядке? – Миссис Лидерман наклонилась через стол. – Что-то ты бледненькая.
– Все хорошо, – ответила она вежливо. Она и в самом деле замечательно должна была бы проводить время, но Бадди все испортил.
К ней перегнулся через стол кудрявый мужчина в ослепительно белом костюме и пьяным голосом произнес:
– Мне пора идти поработать с публикой… думаете, мне быть мной легко? А кто вы, милочка? Я Фрэнк.
Он был красив. Но не так, как Бадди.
– ..поселиться в моей квартире? Радость моя, я бы тебе и туалетной бумаги своей не дал!
– ..Знаешь, что мне говорит эта рвань? Он говорит: «Не трахайся в моих владениях… хочешь порезвиться, делай это на кровати, за которую платит кто-нибудь еще»
Элейн пристальным взглядом обвела комнату, своих гостей и вымученной улыбкой улыбнулась Джорджу Ланкастеру.
– Всем вроде бы неплохо, правда?
– Истинная правда. Только почему рядом со мной пустое кресло? – посетовал он.
Элейн тут же вытянулась по стойке «смирно».
– Прошу извинить! Джина должна была тут сидеть. Вы видели ее?
Джордж бросил плотоядный взгляд.
– Если бы видел, то об этом бы не забыл. Она та самая с большими…
– Именно, – сухо заметила Элейн, отодвигая свое кресло и выбираясь из-за стола. – Пойду посмотрю, где она. Наверное, еще в доме. Я вернусь через минутку.
– Ради Бога, малыш.
Она поспешила в дом, где в разных местах еще сидели группками гости. Возле бара увидела Монтану Грей, болтающую с незнакомым мужчиной. Рядом увлечены были разговором Шон Коннери и Роджер Мур с женами. Из гостевой ванной вышли Карен Ланкастер и Шарон Ричман, смеясь и хихикая.
О, Карен, я с тобой еще не закончила. Я, собственно, еще и не начинала, сука.
Она прошла к парадному входу и справилась у охранников.
Джина Джермейн еще не приезжала.
– Где Нийл? – громовым голосом спросила Памела Лондон. – Я за весь вечер его ни разу не видела.
Росс, который пытался сосредоточиться на Сейди-Ласаль, повернулся к почетной гостье. Видик у нее, будто нацепила алый парик, каким ворон пугают, – почему ей не скажут насчет ее волос?
– Он где-то туг, разве нет?
– Я его не видела, а он должен был сидеть рядом со мной.
Господи, думал Росс, ну что это за организация! И у того, и у другого почетного гостя – рядом пустые кресла. Хоть что-нибудь Элейн может сделать как надо?
Как только Элейн вышла из-за стола, Биби принялась действовать и подсела к Джорджу.
– Джордж, пусик! – вздохнула она. – Банкет очень хорош, но уж очень много народу. У меня для тебя и Памелы готов совсем особый ужин. Всего несколько друзей. Что ты думаешь?
– Я думаю, что для старой девки ты довольно хорошо сохранилась. – Он ущипнул ее за ляжку. – Все еще аппетитная бабенка.
– Джордж! – Она оттолкнула его руку и попыталась изобразить оскорбленную честь, но ничего не вышло. Джордж знал ее с тех пор, как ей было шестнадцать и она обхаживала Елисейские поля, что, как она надеялась, он давно позабыл.
Монтана прижала палец к губам и сказала:
– Никому, Бадди, ни слова. Я не должна была тебе говорить, пока не будет объявлено об участии Джорджа Ланкастера.
– Я буду сниматься в твоем фильме, и ты мне говоришь, что я не могу ничего об этом сказать? Будет тебе – я не настолько хорошо владею собой.
– Научись.
– А если бы у меня была жена, я мог бы ей рассказать?
– А что, есть?
Секунду он не знал, что ответить, потом сообразил, что время для откровений еще не подошло.
– Я похож на тех, кто женится?
Она рассмеялась.
– Так зачем задаешь глупые вопросы?
– Я в смущении.
– Так перестань смущаться. Должен соображать, что в твоих же собственных интересах не говорить никому ни слова. Закон Голливуда, детка, – не сглазь.
– А что будет теперь?
– Мы позвоним твоему агенту.
– У меня нет агента.
– Найди.
– Как же я найду агента, если предполагается, что я никому ничего не должен говорить?
– Агенты как духовники – им можно доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
– Удивлен? Так же весело, как и мне?
Бадди обернулся, и перед ним предстала дикарка – сплошные косички с бахромой и черные как смоль волосы.
– Монтана Грей, – объявила она, заметив, что он смутился. – В нерабочее время я выгляжу несколько иначе.
Он даже присвистнул от облегчения, что не Фрэнсис его заловила, и обрадовался встрече с Монтаной.
– Можешь еще раз представиться. Дружок жениха или невесты?
– Что?
– По моим прикидкам, семья Конти – невеста, потому как кончится все это тем, что их поимеют, не говоря уж о счете, который им выставят за этот вечер. А Ланкастеры – жених, потому что на всех, кроме себя самих, им наделать.
Он засмеялся, готовый позабыть о тупой боли в животе «.
– Я сам по себе. Никого тут не знаю.
– Так лучше всего. – Она сделала маленький глоток» Перно»с водой, что держала в руке, скорчила физиономию и сказала:
– Вкуса терпеть не могу, а как действует – люблю.
Он разрывался. Болтать и дальше с Монтаной или постараться найти Ангель? Внутренний голос подсказывал ему, что нужно остаться с Монтаной, а сердце посылало его за Ангель.
– Как дела? – машинально спросил он, ожидая услышать очередную блевотину: «Мы по-прежнему рассматриваем вашу кандидатуру».
– Я собиралась позвонить тебе завтра после пресс-конференции Джорджа Ланкастера. – Она заулыбалась. – Но коль скоро ты здесь…
О черт! Неужели она собирается сказать то, на что он надеялся? В горле у него вдруг пересохло.
– Да?
– Ты – Винни, малыш.
В ту минуту он чуть с ума не сошел и думал, что в штаны напрудит.
– Святой Мик Джеггер! Херовина небесная! Быть того не может!
Он орал дурным голосом. Ну и что?
– Tec… – Монтана смеялась, наслаждаясь его ликованием. – Я не назначила тебя президентом.
Он был в облаках.
– Это то же самое!
– Рада, что ты доволен.
– Дай дух перевести – я спятил! – Он ее крепко обнял. – Ты это серьезно? Без трепа?
– Зачем же мне врать?
– Черт! Не могу поверить.
– Так поверь.
– Мне… мне, наверное, снится.
– Бадди! Деревенщиной-то я тебя никогда не считала. Успокойся. Это всего лишь кино.
– Для тебя это кино. А для меня – моя жизнь.
История с Оливером Истерном кочевала среди всеобщего веселья от стола к столу. Ангель не поняла того, что услышала, – по ее разумению, он казался психически неполноценным. Она признала в нем мужчину с пляжа и понадеялась, что он ее не помнит.
Все ее мысли занимал Бадди. Ей хотелось сказать, что она его любит. Но он все испортил, и нет пути назад. Только какой красивый он сегодня вечером! И она ждет от него ребенка. Может, им надо все-таки поговорить, несмотря ни на что. Она переживала из-за того, что комедийная звезда отколотил Бадди, но он сам в этом виноват, он первым начал.
Она вздохнула в замешательстве. Она хочет Бадди. Не хочет она его. Но она по-прежнему его любит.
– У тебя все в порядке? – Миссис Лидерман наклонилась через стол. – Что-то ты бледненькая.
– Все хорошо, – ответила она вежливо. Она и в самом деле замечательно должна была бы проводить время, но Бадди все испортил.
К ней перегнулся через стол кудрявый мужчина в ослепительно белом костюме и пьяным голосом произнес:
– Мне пора идти поработать с публикой… думаете, мне быть мной легко? А кто вы, милочка? Я Фрэнк.
Он был красив. Но не так, как Бадди.
– ..поселиться в моей квартире? Радость моя, я бы тебе и туалетной бумаги своей не дал!
– ..Знаешь, что мне говорит эта рвань? Он говорит: «Не трахайся в моих владениях… хочешь порезвиться, делай это на кровати, за которую платит кто-нибудь еще»
Элейн пристальным взглядом обвела комнату, своих гостей и вымученной улыбкой улыбнулась Джорджу Ланкастеру.
– Всем вроде бы неплохо, правда?
– Истинная правда. Только почему рядом со мной пустое кресло? – посетовал он.
Элейн тут же вытянулась по стойке «смирно».
– Прошу извинить! Джина должна была тут сидеть. Вы видели ее?
Джордж бросил плотоядный взгляд.
– Если бы видел, то об этом бы не забыл. Она та самая с большими…
– Именно, – сухо заметила Элейн, отодвигая свое кресло и выбираясь из-за стола. – Пойду посмотрю, где она. Наверное, еще в доме. Я вернусь через минутку.
– Ради Бога, малыш.
Она поспешила в дом, где в разных местах еще сидели группками гости. Возле бара увидела Монтану Грей, болтающую с незнакомым мужчиной. Рядом увлечены были разговором Шон Коннери и Роджер Мур с женами. Из гостевой ванной вышли Карен Ланкастер и Шарон Ричман, смеясь и хихикая.
О, Карен, я с тобой еще не закончила. Я, собственно, еще и не начинала, сука.
Она прошла к парадному входу и справилась у охранников.
Джина Джермейн еще не приезжала.
– Где Нийл? – громовым голосом спросила Памела Лондон. – Я за весь вечер его ни разу не видела.
Росс, который пытался сосредоточиться на Сейди-Ласаль, повернулся к почетной гостье. Видик у нее, будто нацепила алый парик, каким ворон пугают, – почему ей не скажут насчет ее волос?
– Он где-то туг, разве нет?
– Я его не видела, а он должен был сидеть рядом со мной.
Господи, думал Росс, ну что это за организация! И у того, и у другого почетного гостя – рядом пустые кресла. Хоть что-нибудь Элейн может сделать как надо?
Как только Элейн вышла из-за стола, Биби принялась действовать и подсела к Джорджу.
– Джордж, пусик! – вздохнула она. – Банкет очень хорош, но уж очень много народу. У меня для тебя и Памелы готов совсем особый ужин. Всего несколько друзей. Что ты думаешь?
– Я думаю, что для старой девки ты довольно хорошо сохранилась. – Он ущипнул ее за ляжку. – Все еще аппетитная бабенка.
– Джордж! – Она оттолкнула его руку и попыталась изобразить оскорбленную честь, но ничего не вышло. Джордж знал ее с тех пор, как ей было шестнадцать и она обхаживала Елисейские поля, что, как она надеялась, он давно позабыл.
Монтана прижала палец к губам и сказала:
– Никому, Бадди, ни слова. Я не должна была тебе говорить, пока не будет объявлено об участии Джорджа Ланкастера.
– Я буду сниматься в твоем фильме, и ты мне говоришь, что я не могу ничего об этом сказать? Будет тебе – я не настолько хорошо владею собой.
– Научись.
– А если бы у меня была жена, я мог бы ей рассказать?
– А что, есть?
Секунду он не знал, что ответить, потом сообразил, что время для откровений еще не подошло.
– Я похож на тех, кто женится?
Она рассмеялась.
– Так зачем задаешь глупые вопросы?
– Я в смущении.
– Так перестань смущаться. Должен соображать, что в твоих же собственных интересах не говорить никому ни слова. Закон Голливуда, детка, – не сглазь.
– А что будет теперь?
– Мы позвоним твоему агенту.
– У меня нет агента.
– Найди.
– Как же я найду агента, если предполагается, что я никому ничего не должен говорить?
– Агенты как духовники – им можно доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155