Еще в Бруке-на-Лейте в Офицерском собрании во
время сытных обедов и ужинов с полным ртом говорили о странном
поведении Италии, однако никто не ожидал, что исполнятся
пророческие слова идиота Биглера, который как-то за ужином
оттолкнул тарелку с макаронами и заявил: "Этого-то я вдоволь
наемся у врат Вероны".
Капитан Сагнер, изучив полученную из бригады инструкцию,
приказал трубить тревогу.
Когда все солдаты маршевого батальона были собраны, их
построили в каре, и капитан Сагнер необычайно торжественно
прочитал солдатам переданный ему по телеграфу приказ:
-- "Итальянский король, влекомый алчностью, совершил акт
неслыханного предательства, забыв о своих братских
обязательствах, которыми он был связан как союзник нашей
державы. С самого начала войны, в которой он, как союзник,
должен был стать бок о бок с нашими мужественными войсками,
изменник -- итальянский король -- играл роль замаскированного
предателя, занимаясь двурушничеством, ведя тайные переговоры с
нашими врагами. Это предательство завершилось в ночь с двадцать
второго на двадцать третье мая, когда он объявил войну нашей
монархии. Наш верховный главнокомандующий выражает уверенность,
что наша мужественная и славная армия ответит на постыдное
предательство коварного врага таким сокрушительным ударом, что
предатель поймет, что, позорно и коварно начав войну, он
погубил самого себя. Мы твердо верим, что с божьей помощью
скоро наступит день, когда итальянские равнины опять увидят
победителя при Санта-Лючии, Виченце, Новаре, Кустоцце. Мы
хотим, мы должны победить, и мы, несомненно, победим!"
Потом последовало обычное "dreimal hoch" / Троекратное ура
(нем.)/, и приунывшее воинство село в поезд. Вместо ста
пятидесяти граммов швейцарского сыра на голову солдатам
свалилась война с Италией.
x x x
В вагоне, где сидели Швейк, старший писарь Ванек,
телефонист Ходоунский, Балоун и повар Юрайда, завязался
интересный разговор о вступлении Италии в войну.
-- Подобный же случай произошел в Праге на Таборской
улице,-- начал Швейк.-- Там жил купец Горжейший. Неподалеку от
него, напротив, в своей лавчонке хозяйничал купец Пошмоурный.
Между ними держал мелочную лавочку Гавласа.
Так вот, купцу Горжейшему как-то взбрело в голову
объединиться с лавочником Гавласой против купца Пошмоурного, и
он начал вести переговоры с Гавласой о том, как бы им
объединить обе лавки под одной фирмой "Горжейший и Гавласа". Но
лавочник Гавласа пошел к купцу Пошмоурному да и рассказал ему,
что Горжейший дает тысячу двести крон за его лавчонку и
предлагает войти с ним в компанию. Но если Пошмоурный даст ему
тысячу восемьсот, то он предпочтет заключить союз с ним против
Горжейшего. Договорились. Однако Гавласа, предав Горжейшего,
все время терся около него и делал вид, будто он его ближайший
друг, а когда заходила речь о совместном ведении дел, отвечал:
"Да-да, скоро, скоро. Я только жду, когда вернутся жильцы с
дач". Ну, а когда жильцы вернулись, то уже действительно все
было готово для совместной работы, как он и обещал Горжейшему.
Вот раз утром пошел Горжейший открывать свою лавку и видит над
лавкой своего конкурента большую вывеску, а на ней большущими
буквами выведено название фирмы "Пошмоурный и Гавласа".
-- У нас,-- вмешался глуповатый Балоун,-- тоже был такой
случай. Хотел я в соседней деревне купить телку, уже
договорился, а вотицкий мясник возьми и перехвати ее у меня под
самым носом.
-- Раз опять новая война,-- продолжал Швейк,-- раз у нас
теперь одним врагом больше, раз открылся новый фронт, то
боеприпасы придется экономить. Чем больше в семье детей, тем
больше требуется розог, говорил, бывало, дедушка Хованец из
Мотоле, который за небольшое вознаграждение сек соседских
детей.
-- Я боюсь только,-- высказал свои опасения Балоун,
задрожав всем телом,-- что из-за этой самой Италии нам пайки
сократят.
Старший писарь Ванек задумался и серьезно ответил:
-- Все может быть, ибо теперь, несомненно, наша победа
несколько отдалится.
-- Эх, нам бы нового Радецкого,-- сказал Швейк.-- Вот кто
был знаком с тамошним краем! Уж он знал, где у итальянцев
слабое место, что нужно штурмовать и с какой стороны. Оно ведь
не легко -- куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но
вылезть -- в этом и заключается настоящее военное искусство.
Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг
происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой. Раз
в нашем доме, еще на старой квартире, на чердаке поймали вора.
Но он, подлец, когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют
большой фонарь над лестничной клеткой. Так он вырвался у них из
рук, заколол швейцариху и спустился по лесам в этот фонарь, а
оттуда уже и не выбрался. Но наш отец родной, Радецкий, знал в
Италии "каждую стежку", его никто не мог поймать. В одной
книжке описывается, как он удрал из Санта-Лючии и итальянцы
удирали тоже. Радецкий только на другой день открыл, что,
собственно, победил он потому, что итальянцев и в полевой
бинокль не видать было. Тогда он вернулся и занял оставленную
Санта-Лючию. После этого ему присвоили звание фельдмаршала.
-- Нечего и говорить, прекрасная страна,-- вступил в
разговор повар Юрайда.-- Я был раз в Венеции и знаю, что
итальянец каждого называет свиньей. Когда он рассердится, все у
него "рогсо maledetto" /Проклятая свинья (мал.)/. И папа
римский у него "рогсо" / Свинья (итал.) /, и "madonna mia e
porca, papa e рогсо" / Мадонна моя свинья, папа свинья
(итал.)/.
Старший писарь Ванек, напротив, отозвался об Италии с
большой симпатией. В Кралупах в своей аптекарской лавке он
готовил лимонные сиропы,-- это делается из гнилых лимонов, а
самые дешевые и самые гнилые лимоны он всегда покупал в Италии.
Теперь конец поставкам лимонов из Италии в Кралупы. Нет
сомнения, война с Италией принесет много сюрпризов, так как
Австрия постарается отомстить Италии.
-- Легко сказать, отомстить!-- с улыбкой возразил Швейк.--
Иной думает, что отомстит, а в конце концов страдает тот, кого
он выбрал орудием своей мести. Когда я несколько лет назад жил
на Виноградах, там в первом этаже жил швейцар, а у него снимал
комнату мелкий чиновничек из какого-то банка. Этот чиновничек
всегда ходил в пивную на Крамериевой улице и как-то поругался с
одним господином. У того господина на Виноградах была
лаборатория по анализу мочи. Он говорил и думал только о моче,
постоянно носил с собой бутылочки с мочой и каждому совал их
под нос, чтобы каждый помочился и тоже дал ему свою мочу на
исследование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
время сытных обедов и ужинов с полным ртом говорили о странном
поведении Италии, однако никто не ожидал, что исполнятся
пророческие слова идиота Биглера, который как-то за ужином
оттолкнул тарелку с макаронами и заявил: "Этого-то я вдоволь
наемся у врат Вероны".
Капитан Сагнер, изучив полученную из бригады инструкцию,
приказал трубить тревогу.
Когда все солдаты маршевого батальона были собраны, их
построили в каре, и капитан Сагнер необычайно торжественно
прочитал солдатам переданный ему по телеграфу приказ:
-- "Итальянский король, влекомый алчностью, совершил акт
неслыханного предательства, забыв о своих братских
обязательствах, которыми он был связан как союзник нашей
державы. С самого начала войны, в которой он, как союзник,
должен был стать бок о бок с нашими мужественными войсками,
изменник -- итальянский король -- играл роль замаскированного
предателя, занимаясь двурушничеством, ведя тайные переговоры с
нашими врагами. Это предательство завершилось в ночь с двадцать
второго на двадцать третье мая, когда он объявил войну нашей
монархии. Наш верховный главнокомандующий выражает уверенность,
что наша мужественная и славная армия ответит на постыдное
предательство коварного врага таким сокрушительным ударом, что
предатель поймет, что, позорно и коварно начав войну, он
погубил самого себя. Мы твердо верим, что с божьей помощью
скоро наступит день, когда итальянские равнины опять увидят
победителя при Санта-Лючии, Виченце, Новаре, Кустоцце. Мы
хотим, мы должны победить, и мы, несомненно, победим!"
Потом последовало обычное "dreimal hoch" / Троекратное ура
(нем.)/, и приунывшее воинство село в поезд. Вместо ста
пятидесяти граммов швейцарского сыра на голову солдатам
свалилась война с Италией.
x x x
В вагоне, где сидели Швейк, старший писарь Ванек,
телефонист Ходоунский, Балоун и повар Юрайда, завязался
интересный разговор о вступлении Италии в войну.
-- Подобный же случай произошел в Праге на Таборской
улице,-- начал Швейк.-- Там жил купец Горжейший. Неподалеку от
него, напротив, в своей лавчонке хозяйничал купец Пошмоурный.
Между ними держал мелочную лавочку Гавласа.
Так вот, купцу Горжейшему как-то взбрело в голову
объединиться с лавочником Гавласой против купца Пошмоурного, и
он начал вести переговоры с Гавласой о том, как бы им
объединить обе лавки под одной фирмой "Горжейший и Гавласа". Но
лавочник Гавласа пошел к купцу Пошмоурному да и рассказал ему,
что Горжейший дает тысячу двести крон за его лавчонку и
предлагает войти с ним в компанию. Но если Пошмоурный даст ему
тысячу восемьсот, то он предпочтет заключить союз с ним против
Горжейшего. Договорились. Однако Гавласа, предав Горжейшего,
все время терся около него и делал вид, будто он его ближайший
друг, а когда заходила речь о совместном ведении дел, отвечал:
"Да-да, скоро, скоро. Я только жду, когда вернутся жильцы с
дач". Ну, а когда жильцы вернулись, то уже действительно все
было готово для совместной работы, как он и обещал Горжейшему.
Вот раз утром пошел Горжейший открывать свою лавку и видит над
лавкой своего конкурента большую вывеску, а на ней большущими
буквами выведено название фирмы "Пошмоурный и Гавласа".
-- У нас,-- вмешался глуповатый Балоун,-- тоже был такой
случай. Хотел я в соседней деревне купить телку, уже
договорился, а вотицкий мясник возьми и перехвати ее у меня под
самым носом.
-- Раз опять новая война,-- продолжал Швейк,-- раз у нас
теперь одним врагом больше, раз открылся новый фронт, то
боеприпасы придется экономить. Чем больше в семье детей, тем
больше требуется розог, говорил, бывало, дедушка Хованец из
Мотоле, который за небольшое вознаграждение сек соседских
детей.
-- Я боюсь только,-- высказал свои опасения Балоун,
задрожав всем телом,-- что из-за этой самой Италии нам пайки
сократят.
Старший писарь Ванек задумался и серьезно ответил:
-- Все может быть, ибо теперь, несомненно, наша победа
несколько отдалится.
-- Эх, нам бы нового Радецкого,-- сказал Швейк.-- Вот кто
был знаком с тамошним краем! Уж он знал, где у итальянцев
слабое место, что нужно штурмовать и с какой стороны. Оно ведь
не легко -- куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но
вылезть -- в этом и заключается настоящее военное искусство.
Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг
происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой. Раз
в нашем доме, еще на старой квартире, на чердаке поймали вора.
Но он, подлец, когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют
большой фонарь над лестничной клеткой. Так он вырвался у них из
рук, заколол швейцариху и спустился по лесам в этот фонарь, а
оттуда уже и не выбрался. Но наш отец родной, Радецкий, знал в
Италии "каждую стежку", его никто не мог поймать. В одной
книжке описывается, как он удрал из Санта-Лючии и итальянцы
удирали тоже. Радецкий только на другой день открыл, что,
собственно, победил он потому, что итальянцев и в полевой
бинокль не видать было. Тогда он вернулся и занял оставленную
Санта-Лючию. После этого ему присвоили звание фельдмаршала.
-- Нечего и говорить, прекрасная страна,-- вступил в
разговор повар Юрайда.-- Я был раз в Венеции и знаю, что
итальянец каждого называет свиньей. Когда он рассердится, все у
него "рогсо maledetto" /Проклятая свинья (мал.)/. И папа
римский у него "рогсо" / Свинья (итал.) /, и "madonna mia e
porca, papa e рогсо" / Мадонна моя свинья, папа свинья
(итал.)/.
Старший писарь Ванек, напротив, отозвался об Италии с
большой симпатией. В Кралупах в своей аптекарской лавке он
готовил лимонные сиропы,-- это делается из гнилых лимонов, а
самые дешевые и самые гнилые лимоны он всегда покупал в Италии.
Теперь конец поставкам лимонов из Италии в Кралупы. Нет
сомнения, война с Италией принесет много сюрпризов, так как
Австрия постарается отомстить Италии.
-- Легко сказать, отомстить!-- с улыбкой возразил Швейк.--
Иной думает, что отомстит, а в конце концов страдает тот, кого
он выбрал орудием своей мести. Когда я несколько лет назад жил
на Виноградах, там в первом этаже жил швейцар, а у него снимал
комнату мелкий чиновничек из какого-то банка. Этот чиновничек
всегда ходил в пивную на Крамериевой улице и как-то поругался с
одним господином. У того господина на Виноградах была
лаборатория по анализу мочи. Он говорил и думал только о моче,
постоянно носил с собой бутылочки с мочой и каждому совал их
под нос, чтобы каждый помочился и тоже дал ему свою мочу на
исследование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212