И Швейк продолжал со свойственной ему обстоятельностью.
Когда он дошел до полевого суда, то подробно описал генерала и
майора. Он упомянул, что генерал косит на левый глаз, а у
майора -- голубые очи.
-- Не дают покоя в ночи! -- добавил он в рифму.
Тут командир двенадцатой роты Циммерман бросил в Швейка
глиняную кружку, из которой пил крепкую еврейскую водку.
Швейк спокойно продолжал рассказывать о духовном
напутствии, о майоре, который до утра спал в его объятиях.
Потом он выступил с блестящей защитой бригады, куда его
послали, когда батальон потребовал его вернуть как пропавшего
без вести. Под конец, уже предъявляя капитану Сагнеру
документы, из которых видно было, что высшая инстанция сняла с
него всякое подозрение, он вспомнил:
-- Осмелюсь доложить, господин лейтенант Дуб находится в
бригаде, у него сотрясение мозга, он всем вам просил кланяться.
Прошу выдать мне жалованье и деньги на табак.
Капитан Сагнер и поручик Лукаш обменялись вопросительными
взглядами, но в этот момент двери открылись, и в деревянном
чане внесли дымящийся суп из свиных потрохов. Это было начало
наслаждений, которых ожидали все.
-- Несчастный,-- проворчал капитан Сагнер, придя в хорошее
настроение в предвкушении предстоящего блаженства,-- вас спасла
лишь пирушка в честь заколотой свиньи.
-- Швейк,-- добавил поручик Лукаш,-- если с вами еще раз
случится нечто подобное, вам придется плохо.
-- Осмелюсь доложить, со мною должно быть плохо,--
подтвердил, отдавая честь, Швейк.-- Когда человек на военной
службе, то ему должно знать и понимать...
-- Исчезните! -- заорал капитан Сагнер.
Швейк исчез и спустился в кухню.
Туда же вернулся удрученный Балоун и попросил разрешения
прислуживать поручику Лукашу на пирушке.
Швейк пришел как раз в самый разгар спора повара Юрайды с
Балоуном.
Юрайда пользовался не совсем понятными выражениями.
-- Ты прожорливая тварь,-- говорил он Балоуну,-- ты бы
жрал до седьмого пота. Вот натерпелся бы ты мук пепельных,
позволь я тебе отнести наверх ливерную колбасу.
Кухня теперь выглядела совсем по-иному. Старшие писаря
батальонов и рот лакомились согласно разработанному поваром
Юрайдой плану. Батальонные писаря, ротные телефонисты и
несколько унтер-офицеров жадно ели из ржавого умывального таза
суп из свиных потрохов, разбавленный кипятком, чтобы хватило на
всех.
-- Здорово,-- приветствовал Швейка старший писарь Ванек,
обгладывая ножку.-- Только что здесь был вольноопределяющийся
Марек и сообщил, что вы снова в роте и что на вас новый мундир.
В хорошенькую историю я влип из-за вас. Марек меня пугает,
говорит, что из-за вашего обмундирования мы теперь никогда не
рассчитаемся с бригадой. Ваш мундир нашли на плотине пруда, и
мы через канцелярию батальона сообщили об этом бригаде. У меня
вы числитесь как утонувший во время купания. Вы вообще не
должны были возвращаться и причинять нам неприятности с двойным
мундиром. Вы и понятия не имеете, какую свинью вы подложили
батальону. Каждая часть вашего обмундирования у нас
заприходована. В моих списках наличия обмундирования роты это
обмундирование значится как излишек. В роте одним комплектом
обмундирования больше. Это я уже довел до сведения батальона.
Теперь нам пришлют из бригады уведомление, что вы получили
новое обмундирование, а между тем батальон в списке о наличии
обмундирования отметил, что имеется излишек одного комплекта. Я
знаю, чем это кончится, из-за этого могут назначить ревизию. А
когда дело касается такой мелочи, обязательно приедут из самого
интендантства. Вот когда пропадает две тысячи пар сапог, этим
никто не поинтересуется.
-- Но у нас ваше обмундирование потерялось,-- трагически
сообщил Ванек, высасывая мозг из попавшей ему в руки кости, а
остаток выковыривая спичкой, которая заменяла ему также
зубочистку.-- Из-за такой мелочи сюда непременно явится
инспекция. Когда я служил на Карпатах, так инспекция прибыла
из-за того, что мы плохо выполняли распоряжение стаскивать с
замерзших солдат сапоги, не повреждая их. Стаскивали,
стаскивали,-- и на двоих они лопнули. Правда, у одного они были
разбиты еще перед смертью. И несчастье-- как снег на голову.
Приехал полковник из интендантства, и, не угоди ему тут же по
прибытии русская пуля в голову и не свались он в долину, не
знаю, чем бы все это кончилось.
-- С него тоже стащили сапоги? -- полюбопытствовал Швейк.
-- Стащили,-- задумчиво ответил Ванек,-- но неизвестно
кто, так что полковничьи сапоги мы не смогли указать в отчете.
Повар Юрайда снова вернулся сверху, и его взгляд упал на
сокрушенного Балоуна, который, опечаленный и уничтоженный,
сидел на лавке у печи и с невыразимой тоской разглядывал свой
ввалившийся живот.
-- Твое место в секте гезихастов,-- с состраданием
произнес ученый повар Юрайда,-- те по целым дням смотрели на
свой пупок, пока им не начинало казаться, что вокруг пупка
появилось сияние. После этого они считали, что достигли третьей
степени совершенства.
Юрайда открыл духовку и достал оттуда одну кровяную
колбаску.
-- Жри, Балоун,-- сказал он ласково,-- жри, пока не
лопнешь, подавись, обжора.
У Балоуна на глазах выступили слезы.
-- Дома, когда мы кололи свинью,-- жалобно рассказывал он,
пожирая маленькую кровяную колбаску,-- я сперва съедал кусок
буженины, все рыло, сердце, ухо, кусок печенки, почки,
селезенку, кусок бока, язык, а потом...-- И тихим голосом, как
бы рассказывая сказку, прибавил: -- А потом шли ливерные
колбаски, шесть, десять штучек, пузатые кровяные колбаски,
крупяные и сухарные, так что не знаешь, с чего начать: то ли с
сухарной, то ли с крупяной. Все тает во рту, все вкусно пахнет,
и жрешь, жрешь...
-- Я думаю,-- продолжал Балоун,-- пуля-то меня пощадит, но
вот голод доконает, и никогда в жизни я больше не увижу такого
противня кровяного фарша, какой я видывал дома. Вот студень я
не так любил, он только трясется, и никакого от него толку.
Жена, та, наоборот, готова была умереть из-за студня. А мне на
этот студень и куска уха было жалко, я все хотел сам сожрать и
так, как мне было больше всего по вкусу. Не ценил я этого, всех
этих прелестей, всего этого благополучия. Как-то раз у тестя,
жившего на содержании детей, я выспорил свинью, зарезал ее и
сожрал всю один, а ему, бедному старику, пожалел послать даже
маленький гостинец. Он мне потом напророчил, что я подохну с
голоду, оттого что нечего мне будет есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212