После этой речи, когда бригадный оркестр сыграл гимн, была
провозглашена слава императору, и отдельные группы людского
скота, предназначенного на убой где-нибудь за Бугом, согласно
отданным приказам, одна за другой отправились в поход.
Одиннадцатая рота выступила в половине шестого по
направлению на Турову-Волску. Швейк тащился позади со штабом
роты и санитарной частью, а поручик Лукаш объезжал всю колонну,
то и дело возвращаясь в конец ее, чтобы посмотреть, как на
повозке, накрытой брезентом, санитары везут подпоручика Дуба к
новым геройским подвигам в неведомом будущем, а также чтобы
скоротать время беседой со Швейком, который безропотно нес свой
мешок и винтовку, рассказывая фельдфебелю Ванеку, как приятно
было маршировать несколько лет тому назад на маневрах возле
Бельке Мезиржичи.
-- Местность была точь-в-точь такая же, только мы
маршировали не с полной выкладкой, потому что тогда мы даже и
не знали, что такое запасные консервы; если где-нибудь мы и
получали консервы, то сжирали их на ближайшем же ночлеге и
вместо них клали в мешки кирпичи. В одно село пришла инспекция
и все кирпичи из мешков выбросила. Их оказалось так много, что
кто-то там даже выстроил себе домик.
Через некоторое время Швейк энергично шагал рядом с
лошадью поручика Лукаша и рассказывал о полевой почте:
-- Прекрасная была речь! Конечно, каждому очень приятно на
войне получить нежное письмецо из дому. Но я, когда несколько
лет тому назад служил в Будейовицах, за все время военной
службы получил в казармы одно-единственное письмо; оно у меня
до сих пор хранится.
Швейк достал из грязной кожаной сумки засаленное письмо и
принялся читать, стараясь попадать в ногу с лошадью поручика
Лукаша, которая шла умеренной рысью:
-- "Ты подлый хам, душегуб и подлец! Господин капрал Кржиш
приехал в Прагу в отпуск, я с ним танцевала "У Коцанов", и он
мне рассказал, что ты танцуешь в Будейовицах "У зеленой
лягушки" с какой-то идиоткой-шлюхой и что ты меня совершенно
бросил. Знай, я пишу это письмо в сортире на доске возле дыры,
между нами все кончено. Твоя бывшая Божена.
Чтобы не забыть, этот капрал будет тебя тиранить, он на
это мастак, и я его об этом просила. И еще, чтобы не забыть,
когда приедешь в отпуск, то меня уже не найдешь среди живых".
-- Разумеется,-- продолжал Швейк, труся рядом с лошадью
поручика легкой рысцой,-- когда я приехал в отпуск, она была
"среди живых", да еще среди каких живых! Нашел я ее там же "У
Коцанов". Около нее увивались два солдата из другого полка, и
один такой шустрый, что при всех полез к ней за лифчик, как
будто хотел, осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант,
достать оттуда пыльцу невинности, как сказала бы Венцеслава
Лужицкая. Нечто вроде этого отмочила одна молоденькая девица,
так лет шестнадцати: на уроке танцев она, заливаясь слезами,
сказала одному гимназисту, ущипнувшему ее за плечо: "Вы сняли,
сударь, пыльцу моей девственности!" Ну ясно, все засмеялись, а
мамаша, присматривавшая за ней, вывела дуреху в коридор в
"Беседе" и надавала пинков. Я пришел, господин обер-лейтенант,
к тому заключению, что деревенские девки все же откровеннее,
чем изморенные городские барышни, которые ходят на уроки
танцев. Когда мы несколько лет назад стояли лагерем в Мнишеке,
я ходил танцевать в "Старый Книн" и ухаживал там за Карлой
Векловой. Но только я ей не очень нравился. Однажды в
воскресенье вечером пошел я с ней к пруду, и сели мы там на
плотину. А когда солнце стало заходить, я спросил, любит ли она
меня. Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, воздух был
такой теплый, все птицы пели, а она дьявольски захохотала и
ответила: "Люблю, как соломину в заднице. Дурак ты!" И
действительно, я был так здорово глуп, что, осмелюсь доложить,
господин обер-лейтенант, до этого, гуляя с ней по полям меж
высоких хлебов, где не видела нас ни единая душа, мы даже ни
разу не присели, я только показывал ей эту божью благодать и,
как дурак, разъяснял деревенской девке, что рожь, что пшеница,
а что овес.
И как бы в подтверждение слов Швейка об овсе, где-то
впереди послышались голоса солдат его роты, хором распевавших
песню, с которой когда-то чешские полки шли к Сольферино
проливать кровь за Австрию:
А как ноченька пришла,
Овес вылез из мешка,
Жупайдия, жупайдас,
Нам любая девка даст!
Остальные подхватили:
Даст, даст, как не дать,
Да почему бы ей не дать?
Даст нам по два поцелуя,
Не кобенясь, не балуя.
Жупайдия, жупайдас,
Нам любая девка даст.
Даст, даст, как не дать,
Да почему бы ей не дать?
Потом немцы принялись петь ту же песню по-немецки.
Это была старая солдатская песня. Ее, вероятно, на всех
языках распевали солдаты еще во время наполеоновских войн.
Теперь она привольно разливалась по галицийской равнине, по
пыльному шоссе к Турове-Волске, где по обе стороны шоссе до
видневшихся далеко-далеко на юге зеленых холмов нива была
истоптана и уничтожена копытами коней и подошвами тысяч и тысяч
тяжелых солдатских башмаков.
-- Раз на маневрах около Писека мы этак же поле
разделали,-- проронил Швейк, оглядываясь кругом.-- Был там с
нами один эрцгерцог. Такой справедливый был барин, что когда из
стратегических соображений проезжал со своим штабом по хлебам,
то адъютант тут же на месте оценивал нанесенный ими ущерб. Один
крестьянин, по фамилии Пиха, которого такой визит ничуть не
обрадовал, не взял восемнадцать крон, которые казна ему давала
за потоптанные пять мер поля, захотел, господин обер-лейтенант,
судиться и получил за это восемнадцать месяцев.
Я полагаю, господин обер-лейтенант, что он должен был быть
счастлив, что член царствующего дома навестил его на его земле.
Другой, более сознательный крестьянин, одел бы всех своих девиц
в белые платья, как на крестный ход, дал бы им в руки цветы,
расставил бы по полю, велел бы каждой приветствовать
высокопоставленного пана, как это делают в Индии, где подданные
властелина бросаются под ноги слону, чтобы слон их растоптал.
-- Что вы там болтаете, Швейк? -- окликнул ординарца
поручик Лукаш.
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я имел в
виду того слона, который нес на своей спине властелина, про
которого я читал,
-- Если бы вы только все правильно объясняли...-- сказал
поручик Лукаш и поскакал вперед. Там колонна разорвалась. После
отдыха в поезде непривычный поход в полном снаряжении утомил
всех;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212