Из дверей комендатуры
вокзала показалась странная процессия, направлявшаяся к
штабному вагону. Впереди шагал Швейк, самозабвенно и
торжественно, как первые христиане-мученики, когда их вели на
арену.
По обеим сторонам шли венгерские гонведы с примкнутыми
штыками, на левом фланге -- взводный из комендатуры вокзала, а
за ними какая-то женщина в красной сборчатой юбке и мужчина в
коротких сапогах, в круглой шляпе, с подбитым глазом. В руках
он держал живую, испуганно кудахтавшую курицу.
Все они полезли было в штабной вагон, но взводный
по-венгерски заорал мужчине с курицей и его жене, чтобы они
остались внизу.
Увидев поручика Лукаша, Швейк стал многозначительно
подмигивать ему.
Взводный хотел поговорить с командиром одиннадцатой
маршевой роты. Поручик Лукаш взял у него бумагу со штампом из
комендатуры станции и, бледнея, прочел:
"Командиру одиннадцатой маршевой роты М-ского маршевого
батальона Девяносто первого пехотного полка к дальнейшему
исполнению.
Сим препровождается пехотинец Швейк Йозеф, согласно его
показаниям, ординарец той же маршевой роты М-ского маршевого
батальона Девяносто первого пехотного полка, задержанный по
обвинению в ограблении супругов Иштван, проживающих в Ишатарче,
в районе комендатуры вокзала. Основание: пехотинец Швейк Йозеф
украл курицу, принадлежащую супругам Иштван, когда та бегала в
Ишатарче за домом Иштван-супругов (в оригинале было блестяще
образовано новое немецкое слово "Istvangatten" / Иштвансупруги
(нем.)/), и был пойман владельцем курицы, который хотел ее у
него отобрать. Вышепоименованный Швейк оказал сопротивление,
ударив хозяина курицы Иштвана в правый глаз, а посему и был
схвачен призванным патрулем и отправлен в свою часть. Курица
возвращена владельцу".
Подпись дежурного офицера.
Когда поручик Лукаш давал расписку в принятии Швейка, у
него тряслись колени. Швейк стоял близко и видел, что поручик
Лукаш забыл приписать дату.
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант,-- произнес
Швейк,-- сегодня двадцать четвертое. Вчера было двадцать третье
мая, вчера нам Италия объявила войну. Я сейчас был на окраине
города, так там об этом только и говорят.
Гонведы со взводным ушли, и внизу остались только супруги
Иштван, которые все время делали попытки влезть в вагон.
-- Если, господин обер-лейтенант, у вас при себе имеется
пятерка, мы бы могли эту курицу купить. Он, злодей, хочет за
нее пятнадцать золотых, включая сюда и десятку за свой синяк
под глазом,-- повествовал Швейк,-- но думаю, господин
обер-лейтенант, что десять золотых за идиотский фонарь под
глазом будет многовато. В трактире "Старая дама" токарю Матвею
за двадцать золотых кирпичом своротили нижнюю челюсть и вышибли
шесть зубов, а тогда деньги были дороже, чем нынче. Сам
Вольшлегер вешает за четыре золотых. Иди сюда,-- кивнул Швейк
мужчине с подбитым глазом и с курицей,-- а ты, старуха,
останься там.
Мужчина вошел в вагон.
-- Он немножко говорит по-немецки,-- сообщил Швейк,--
понимает все ругательства и сам вполне прилично может обложить
по-немецки.
-- Also, zehn Gulden,-- обратился он к мужчине.-- Funf
Gulden Henne, funf Auge. Ot forint,-- видишь, кукареку: ot
forint kukuk, igen / Итак, десять гульденов... Пять гульденов
курица, пять -- глаз. Пять форинтов кукареку, пять форинтов
глаз, да? (нем. и венг.)/. Здесь штабной вагон, понимаешь,
жулик? Давай сюда курицу!
Сунув ошеломленному мужику десятку, он забрал курицу,
свернул ей шею и мигом вытолкал крестьянина из вагона. Потом
дружески пожал ему руку и сказал:
-- Jo napot, baratom, adieu / Добрый день, приятель,
прощай... (венг. и франц.)/, катись к своей бабе, не то я скину
тебя вниз.
-- Вот видите, господин обер-лейтенант, все можно
уладить.-- успокоил Швейк поручика Лукаша.-- Лучше всего, когда
дело обходится без скандала, без особых церемоний. Теперь мы с
Балоуном сварим вам такой куриный бульон, что в Трансильвании
пахнуть будет.
Поручик Лукаш не выдержал, вырвал у Швейка из рук
злополучную курицу, бросил ее на пол и заорал:
-- Знаете, Швейк, чего заслуживает солдат, который во
время войны грабит мирное население?
-- Почетную смерть от пороха и свинца,-- торжественно
ответил Швейк.
-- Но вы, Швейк, заслуживаете петли, ибо вы первый начали
грабить. Вы, вы!.. Я просто не знаю, как вас назвать, вы забыли
о присяге. У меня голова идет кругом!
Швейк вопросительно посмотрел на поручика Лукаша и быстро
отозвался:
-- Осмелюсь доложить, я не забыл о присяге, которую мы,
военные, должны выполнять. Осмелюсь доложить, господин
обер-лейтенант, я торжественно присягал светлейшему князю и
государю Францу-Иосифу Первому в том, что буду служить ему
верой и правдой, а также генералов его величества и своих
начальников буду слушаться, уважать и охранять, их распоряжения
и приказания всегда точно выполнять; против всякого неприятеля,
кто бы он ни был, где только этого потребует его императорское
и королевское величество: на воде, под водой, на земле, в
воздухе, в каждый час дня и ночи, во время боя, нападения,
борьбы и других всевозможных случаев, везде и всюду...
Швейк поднял курицу с пола и продолжал, выпрямившись и
глядя прямо в глаза поручику Лукашу:
-- ...всегда и во всякое время сражаться храбро и
мужественно; свие войско, свои полки, знамена и пушки никогда
не оставлять, с неприятелем никогда ни в какие соглашения не
вступать, всегда вести себя так, как того требуют военные
законы и как надлежит вести себя доблестному солдату. Честно я
буду жить, с честью и умру, и да поможет мне в этом бог. Аминь.
А эту курицу, осмелюсь доложить, я не украл, я никого не
ограбил и держал себя, помня о присяге, вполне прилично.
-- Бросишь ты эту курицу или нет, скотина? -- взвился
поручик Лукаш, ударив Швейка протоколом по руке, в которой тот
держал покойницу.-- Взгляни на этот протокол. Видишь, черным по
белому: "Сим препровождается пехотинец Швейк Йозеф, согласно
его показаниям, ординарец той же маршевой роты... по обвинению
в ограблении..." И теперь ты, мародер, гадина, будешь мне еще
говорить... Нет, я тебя когда-нибудь убью! Понимаешь? Ну,
отвечай, идиот, разбойник, как тебя угораздило?
-- Осмелюсь доложить,-- вежливо ответил Швейк,-- здесь
просто какое-то недоразумение. Когда мне передали ваше
приказание раздобыть или купить чего-нибудь повкуснее, я стал
обдумывать, что бы такое достать. За вокзалом не было ничего,
кроме конской колбасы и сушеной ослятины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
вокзала показалась странная процессия, направлявшаяся к
штабному вагону. Впереди шагал Швейк, самозабвенно и
торжественно, как первые христиане-мученики, когда их вели на
арену.
По обеим сторонам шли венгерские гонведы с примкнутыми
штыками, на левом фланге -- взводный из комендатуры вокзала, а
за ними какая-то женщина в красной сборчатой юбке и мужчина в
коротких сапогах, в круглой шляпе, с подбитым глазом. В руках
он держал живую, испуганно кудахтавшую курицу.
Все они полезли было в штабной вагон, но взводный
по-венгерски заорал мужчине с курицей и его жене, чтобы они
остались внизу.
Увидев поручика Лукаша, Швейк стал многозначительно
подмигивать ему.
Взводный хотел поговорить с командиром одиннадцатой
маршевой роты. Поручик Лукаш взял у него бумагу со штампом из
комендатуры станции и, бледнея, прочел:
"Командиру одиннадцатой маршевой роты М-ского маршевого
батальона Девяносто первого пехотного полка к дальнейшему
исполнению.
Сим препровождается пехотинец Швейк Йозеф, согласно его
показаниям, ординарец той же маршевой роты М-ского маршевого
батальона Девяносто первого пехотного полка, задержанный по
обвинению в ограблении супругов Иштван, проживающих в Ишатарче,
в районе комендатуры вокзала. Основание: пехотинец Швейк Йозеф
украл курицу, принадлежащую супругам Иштван, когда та бегала в
Ишатарче за домом Иштван-супругов (в оригинале было блестяще
образовано новое немецкое слово "Istvangatten" / Иштвансупруги
(нем.)/), и был пойман владельцем курицы, который хотел ее у
него отобрать. Вышепоименованный Швейк оказал сопротивление,
ударив хозяина курицы Иштвана в правый глаз, а посему и был
схвачен призванным патрулем и отправлен в свою часть. Курица
возвращена владельцу".
Подпись дежурного офицера.
Когда поручик Лукаш давал расписку в принятии Швейка, у
него тряслись колени. Швейк стоял близко и видел, что поручик
Лукаш забыл приписать дату.
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант,-- произнес
Швейк,-- сегодня двадцать четвертое. Вчера было двадцать третье
мая, вчера нам Италия объявила войну. Я сейчас был на окраине
города, так там об этом только и говорят.
Гонведы со взводным ушли, и внизу остались только супруги
Иштван, которые все время делали попытки влезть в вагон.
-- Если, господин обер-лейтенант, у вас при себе имеется
пятерка, мы бы могли эту курицу купить. Он, злодей, хочет за
нее пятнадцать золотых, включая сюда и десятку за свой синяк
под глазом,-- повествовал Швейк,-- но думаю, господин
обер-лейтенант, что десять золотых за идиотский фонарь под
глазом будет многовато. В трактире "Старая дама" токарю Матвею
за двадцать золотых кирпичом своротили нижнюю челюсть и вышибли
шесть зубов, а тогда деньги были дороже, чем нынче. Сам
Вольшлегер вешает за четыре золотых. Иди сюда,-- кивнул Швейк
мужчине с подбитым глазом и с курицей,-- а ты, старуха,
останься там.
Мужчина вошел в вагон.
-- Он немножко говорит по-немецки,-- сообщил Швейк,--
понимает все ругательства и сам вполне прилично может обложить
по-немецки.
-- Also, zehn Gulden,-- обратился он к мужчине.-- Funf
Gulden Henne, funf Auge. Ot forint,-- видишь, кукареку: ot
forint kukuk, igen / Итак, десять гульденов... Пять гульденов
курица, пять -- глаз. Пять форинтов кукареку, пять форинтов
глаз, да? (нем. и венг.)/. Здесь штабной вагон, понимаешь,
жулик? Давай сюда курицу!
Сунув ошеломленному мужику десятку, он забрал курицу,
свернул ей шею и мигом вытолкал крестьянина из вагона. Потом
дружески пожал ему руку и сказал:
-- Jo napot, baratom, adieu / Добрый день, приятель,
прощай... (венг. и франц.)/, катись к своей бабе, не то я скину
тебя вниз.
-- Вот видите, господин обер-лейтенант, все можно
уладить.-- успокоил Швейк поручика Лукаша.-- Лучше всего, когда
дело обходится без скандала, без особых церемоний. Теперь мы с
Балоуном сварим вам такой куриный бульон, что в Трансильвании
пахнуть будет.
Поручик Лукаш не выдержал, вырвал у Швейка из рук
злополучную курицу, бросил ее на пол и заорал:
-- Знаете, Швейк, чего заслуживает солдат, который во
время войны грабит мирное население?
-- Почетную смерть от пороха и свинца,-- торжественно
ответил Швейк.
-- Но вы, Швейк, заслуживаете петли, ибо вы первый начали
грабить. Вы, вы!.. Я просто не знаю, как вас назвать, вы забыли
о присяге. У меня голова идет кругом!
Швейк вопросительно посмотрел на поручика Лукаша и быстро
отозвался:
-- Осмелюсь доложить, я не забыл о присяге, которую мы,
военные, должны выполнять. Осмелюсь доложить, господин
обер-лейтенант, я торжественно присягал светлейшему князю и
государю Францу-Иосифу Первому в том, что буду служить ему
верой и правдой, а также генералов его величества и своих
начальников буду слушаться, уважать и охранять, их распоряжения
и приказания всегда точно выполнять; против всякого неприятеля,
кто бы он ни был, где только этого потребует его императорское
и королевское величество: на воде, под водой, на земле, в
воздухе, в каждый час дня и ночи, во время боя, нападения,
борьбы и других всевозможных случаев, везде и всюду...
Швейк поднял курицу с пола и продолжал, выпрямившись и
глядя прямо в глаза поручику Лукашу:
-- ...всегда и во всякое время сражаться храбро и
мужественно; свие войско, свои полки, знамена и пушки никогда
не оставлять, с неприятелем никогда ни в какие соглашения не
вступать, всегда вести себя так, как того требуют военные
законы и как надлежит вести себя доблестному солдату. Честно я
буду жить, с честью и умру, и да поможет мне в этом бог. Аминь.
А эту курицу, осмелюсь доложить, я не украл, я никого не
ограбил и держал себя, помня о присяге, вполне прилично.
-- Бросишь ты эту курицу или нет, скотина? -- взвился
поручик Лукаш, ударив Швейка протоколом по руке, в которой тот
держал покойницу.-- Взгляни на этот протокол. Видишь, черным по
белому: "Сим препровождается пехотинец Швейк Йозеф, согласно
его показаниям, ординарец той же маршевой роты... по обвинению
в ограблении..." И теперь ты, мародер, гадина, будешь мне еще
говорить... Нет, я тебя когда-нибудь убью! Понимаешь? Ну,
отвечай, идиот, разбойник, как тебя угораздило?
-- Осмелюсь доложить,-- вежливо ответил Швейк,-- здесь
просто какое-то недоразумение. Когда мне передали ваше
приказание раздобыть или купить чего-нибудь повкуснее, я стал
обдумывать, что бы такое достать. За вокзалом не было ничего,
кроме конской колбасы и сушеной ослятины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212