Это
был бюст. Сначала он показался слишком большим по размеру, чтобы быть
сделанным из кости лошади. Но затем он увидел, что четыре кости каким-
то образом были состыкованы вместе и сплавлены. Он взял фигурку из ее
рук, чтобы рассмотреть поближе. Его заинтересовало лицо. Черты были не
такими грубыми, как в другой костяной фигурке, виденной им. Оно было
худым, вытянутым, непроницаемым - пророческое лицо с волевым выражени-
ем. Статуэтка изображала кого-то знакомого, но он не сразу узнал лицо.
Затем, осторожно, словно боясь ошибиться, он сказал:
- Это Баннор. Или кто-то из Стражей Крови.
- Ты смеешься надо мной,- ответила она.- Я не настолько бездар-
на.- В улыбке ее было какое-то особенное удовлетворение.- Любимый, я
сделала тебя.
Его ярость медленно угасла. В конце концов, она была его дочерью,
а не женой. Она имела право на любой упрек, казавшийся ей справедли-
вым. Он не мог оставаться с ней злым. Он осторожно опустил бюст на
траву, затем нагнулся к ней и, как только село солнце, обхватил ее
обеими руками.
Она жадно приняла его объятие и на несколько секунд прильнула к
нему, словно обрадовавшись, что гнев прошел. Но постепенно он почувст-
вовал, как изменилась напряженность ее тела. Ее слишком страстная лю-
бовь, казалось, стала жестокой, почти назойливой. Какая-то натянутость
сделала грубыми ее руки, заставила ее пальцы сжать его, словно клешня-
ми. Дрожащим от страсти голосом она сказала:
- Ядовитый Клык уничтожил бы и это.
Он поднял щеку с ее волос, повернул ее так, чтобы было видно ли-
цо.
Взгляд ее глаз остудил его. Несмотря на слабый свет, они потрясли
его, словно погружение в ледяные воды северного моря. Странность ее
взгляда, необычайная его сила усиливались, концентрировались до тех
пор, пока ее глаза не стали выражением чего-то дикого и беспредельно-
го. Вселяющая страх мощь вырывалась из них. Хотя ее взгляд не был уст-
ремлен на него, он как сверло проходил через него, оставляя кровавый
рубец. Это было видение картины конца света. Он не мог придумать для
всего этого другого названия, нежели ненависть.
Глава 23. Знание
Этот взгляд вынудил его выкарабкаться из оврага, прочь от нее.
Ему удавалось с трудом удерживаться в вертикальном положении, он на-
кренился так, будто сильный ветер вынес его куда-то на мель. Он услы-
шал ее слабый вскрик: "Любимый!", но не мог обернуться. Видение заста-
вило его сердце дымиться как сухой лед, и ему было нужно найти место,
где он мог преодолеть боль и отдышаться в одиночестве.
На некоторое время дым застлал его рассудок. На бегу он налетел
на Баннора и отскочил от него, словно натолкнувшись на огромный валун.
Это столкновение удивило его. Безмятежный вид Баннора был полон некой
таинственной угрозы. Он бессознательно отшатнулся. - Не прикасайся ко
мне! - И отправился, шатаясь, в другую сторону, ковыляя в ночи до тех
пор, пока от Стражей Крови его отделил крутой холм. Тут он сел на тра-
ву, обхватил грудь руками и попытался заставить себя заплакать.
У него ничего не вышло. Его слабость, его постоянная проказа пе-
рекрыли этот эмоциональный канал; он слишком долго пытался разучиться
облегчать страдания. И отсутствие неудач в этих попытках сделало его
жестоким. Он был до краев полон застоявшейся, не находящей выхода яро-
стью. Даже в бреду он не мог избежать ловушки своей болезни. Встав на
ноги, он потряс кулаками в небо, словно севший на рифы одинокий гале-
он, стреляющий из своих пушек в бессмысленном споре с неуязвимым океа-
ном. Проклятие!
Но наконец наваждение прошло. Его гнев резко остыл, он оборвал
свой внутренний крик, надежно закрыл этот выход своей ярости. Он чув-
ствовал себя так, словно просыпался после тяжелого сна. Ворча сквозь
зубы, он упорно двинулся к потоку.
Не позаботившись снять одежду, он неистово бросился лицом в воду,
ныряя словно для какого-то прижигания или избавления от боли в ледяной
холод ручья.
Он не смог выносить этот холод дольше секунды; все тело обожгло,
судорогой схватило сердце. Дыша с трудом, он вынырнул и встал, дрожа,
на каменистом дне потока. Вода и ветер хищной болью пробирались до ко-
стей, словно холод лакомился его костным мозгом. Он выбрался из пото-
ка.
В следующее мгновение он снова увидел взгляд Елены, почувствовал,
как тот опаляет его сознание. Он замер. Внезапная идея заставила за-
быть про холод. Она родилась практически созревшей, словно медленно
развивалась в темной глубине его сознания, ожидая, пока он будет к ней
готов.
Он понял, что у него есть возможность для нового вида сделки -
соглашения или компромисса, издалека похожего, но далеко превосходяще-
го ту сделку, которую он заключил с ранихинами. Они были по природе
своей слишком ограничены; они не могли принять его условия, выполнить
тот его договор, который он подготовил для своего выживания. Но чело-
век, с которым он мог бы теперь совершить сделку, почти идеально соот-
ветствовал тому, чтобы помочь ему.
Для него было вполне возможно обрести свое избавление посредством
Высокого Лорда.
Он тут же увидел трудности. Он не знал, что содержит в себе Седь-
мой Завет. Он должен бы направить апокалиптический импульс Елены
сквозь непредсказуемое будущее к неопределенной цели. Но сам этот им-
пульс был чем-то, что он мог использовать. Он делал ее лично могущест-
венной - могущественной, а потому уязвимой, ослепленной желанием - и,
к тому же, она владела Посохом Закона. Он мог убедить ее занять его
место, принять его положение в силу обязанности противостоять интригам
Лорда Фаула. Он мог, управляя ее необычной страстью, отказаться от
влияния его Белого Золота на судьбу Страны. Если он сможет заставить
ее взять на себя мучительную ответственность, столь неотвратимо ожи-
давшую его, то станет свободен, и это уберет его голову с плахи этой
галлюцинации. Но чтобы добиться этого он должен поступить на службу к
Елене в каком-либо качестве, которое бы скорее концентрировало, чем
рассеивало ее внутренние силы - и держать ее под контролем до соответ-
ствующего момента.
Эта сделка была более расточительной, чем заключенная между ним и
ранихинами. Ему не позволялось оставаться пассивным, от него требова-
лось помогать ей, управлять ею. Но это было оправдано. Во время похода
за Посохом Закона он боролся лишь затем, чтобы осилить тот до невоз-
можности неодолимый сон. Теперь же он более ясно осознал подлинную
опасность.
Прошло так много времени с тех пор, как он задумывался о возмож-
ности свободы, что сердце его почти замирало в нервном волнении от за-
мысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
был бюст. Сначала он показался слишком большим по размеру, чтобы быть
сделанным из кости лошади. Но затем он увидел, что четыре кости каким-
то образом были состыкованы вместе и сплавлены. Он взял фигурку из ее
рук, чтобы рассмотреть поближе. Его заинтересовало лицо. Черты были не
такими грубыми, как в другой костяной фигурке, виденной им. Оно было
худым, вытянутым, непроницаемым - пророческое лицо с волевым выражени-
ем. Статуэтка изображала кого-то знакомого, но он не сразу узнал лицо.
Затем, осторожно, словно боясь ошибиться, он сказал:
- Это Баннор. Или кто-то из Стражей Крови.
- Ты смеешься надо мной,- ответила она.- Я не настолько бездар-
на.- В улыбке ее было какое-то особенное удовлетворение.- Любимый, я
сделала тебя.
Его ярость медленно угасла. В конце концов, она была его дочерью,
а не женой. Она имела право на любой упрек, казавшийся ей справедли-
вым. Он не мог оставаться с ней злым. Он осторожно опустил бюст на
траву, затем нагнулся к ней и, как только село солнце, обхватил ее
обеими руками.
Она жадно приняла его объятие и на несколько секунд прильнула к
нему, словно обрадовавшись, что гнев прошел. Но постепенно он почувст-
вовал, как изменилась напряженность ее тела. Ее слишком страстная лю-
бовь, казалось, стала жестокой, почти назойливой. Какая-то натянутость
сделала грубыми ее руки, заставила ее пальцы сжать его, словно клешня-
ми. Дрожащим от страсти голосом она сказала:
- Ядовитый Клык уничтожил бы и это.
Он поднял щеку с ее волос, повернул ее так, чтобы было видно ли-
цо.
Взгляд ее глаз остудил его. Несмотря на слабый свет, они потрясли
его, словно погружение в ледяные воды северного моря. Странность ее
взгляда, необычайная его сила усиливались, концентрировались до тех
пор, пока ее глаза не стали выражением чего-то дикого и беспредельно-
го. Вселяющая страх мощь вырывалась из них. Хотя ее взгляд не был уст-
ремлен на него, он как сверло проходил через него, оставляя кровавый
рубец. Это было видение картины конца света. Он не мог придумать для
всего этого другого названия, нежели ненависть.
Глава 23. Знание
Этот взгляд вынудил его выкарабкаться из оврага, прочь от нее.
Ему удавалось с трудом удерживаться в вертикальном положении, он на-
кренился так, будто сильный ветер вынес его куда-то на мель. Он услы-
шал ее слабый вскрик: "Любимый!", но не мог обернуться. Видение заста-
вило его сердце дымиться как сухой лед, и ему было нужно найти место,
где он мог преодолеть боль и отдышаться в одиночестве.
На некоторое время дым застлал его рассудок. На бегу он налетел
на Баннора и отскочил от него, словно натолкнувшись на огромный валун.
Это столкновение удивило его. Безмятежный вид Баннора был полон некой
таинственной угрозы. Он бессознательно отшатнулся. - Не прикасайся ко
мне! - И отправился, шатаясь, в другую сторону, ковыляя в ночи до тех
пор, пока от Стражей Крови его отделил крутой холм. Тут он сел на тра-
ву, обхватил грудь руками и попытался заставить себя заплакать.
У него ничего не вышло. Его слабость, его постоянная проказа пе-
рекрыли этот эмоциональный канал; он слишком долго пытался разучиться
облегчать страдания. И отсутствие неудач в этих попытках сделало его
жестоким. Он был до краев полон застоявшейся, не находящей выхода яро-
стью. Даже в бреду он не мог избежать ловушки своей болезни. Встав на
ноги, он потряс кулаками в небо, словно севший на рифы одинокий гале-
он, стреляющий из своих пушек в бессмысленном споре с неуязвимым океа-
ном. Проклятие!
Но наконец наваждение прошло. Его гнев резко остыл, он оборвал
свой внутренний крик, надежно закрыл этот выход своей ярости. Он чув-
ствовал себя так, словно просыпался после тяжелого сна. Ворча сквозь
зубы, он упорно двинулся к потоку.
Не позаботившись снять одежду, он неистово бросился лицом в воду,
ныряя словно для какого-то прижигания или избавления от боли в ледяной
холод ручья.
Он не смог выносить этот холод дольше секунды; все тело обожгло,
судорогой схватило сердце. Дыша с трудом, он вынырнул и встал, дрожа,
на каменистом дне потока. Вода и ветер хищной болью пробирались до ко-
стей, словно холод лакомился его костным мозгом. Он выбрался из пото-
ка.
В следующее мгновение он снова увидел взгляд Елены, почувствовал,
как тот опаляет его сознание. Он замер. Внезапная идея заставила за-
быть про холод. Она родилась практически созревшей, словно медленно
развивалась в темной глубине его сознания, ожидая, пока он будет к ней
готов.
Он понял, что у него есть возможность для нового вида сделки -
соглашения или компромисса, издалека похожего, но далеко превосходяще-
го ту сделку, которую он заключил с ранихинами. Они были по природе
своей слишком ограничены; они не могли принять его условия, выполнить
тот его договор, который он подготовил для своего выживания. Но чело-
век, с которым он мог бы теперь совершить сделку, почти идеально соот-
ветствовал тому, чтобы помочь ему.
Для него было вполне возможно обрести свое избавление посредством
Высокого Лорда.
Он тут же увидел трудности. Он не знал, что содержит в себе Седь-
мой Завет. Он должен бы направить апокалиптический импульс Елены
сквозь непредсказуемое будущее к неопределенной цели. Но сам этот им-
пульс был чем-то, что он мог использовать. Он делал ее лично могущест-
венной - могущественной, а потому уязвимой, ослепленной желанием - и,
к тому же, она владела Посохом Закона. Он мог убедить ее занять его
место, принять его положение в силу обязанности противостоять интригам
Лорда Фаула. Он мог, управляя ее необычной страстью, отказаться от
влияния его Белого Золота на судьбу Страны. Если он сможет заставить
ее взять на себя мучительную ответственность, столь неотвратимо ожи-
давшую его, то станет свободен, и это уберет его голову с плахи этой
галлюцинации. Но чтобы добиться этого он должен поступить на службу к
Елене в каком-либо качестве, которое бы скорее концентрировало, чем
рассеивало ее внутренние силы - и держать ее под контролем до соответ-
ствующего момента.
Эта сделка была более расточительной, чем заключенная между ним и
ранихинами. Ему не позволялось оставаться пассивным, от него требова-
лось помогать ей, управлять ею. Но это было оправдано. Во время похода
за Посохом Закона он боролся лишь затем, чтобы осилить тот до невоз-
можности неодолимый сон. Теперь же он более ясно осознал подлинную
опасность.
Прошло так много времени с тех пор, как он задумывался о возмож-
ности свободы, что сердце его почти замирало в нервном волнении от за-
мысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161