- Данное мне обещание не-
возвратимо. Именем Одного Дерева и Всеединого Леса, именем Дремучего
Удушителя я назначаю цену своей помощи.- Торжественным жестом, как бы
под звук отдаленного рожка, он коснулся скипетром головы Троя.- Будучи
уже лишенным зрения, ты обещал мне любую плату. Я требую твоей жизни!
Лорд Морэм попробовал воспротивиться этому, но окружающее певца
поле магии удерживало его. Он не мог сделать ничего, кроме как наблю-
дать, как Трой начал меняться.
- Я требую, чтобы ты стал моим учеником,- прогудел певец.- Ты бу-
дешь моим помощником, моей помощью и поддержкой. От меня ты узнаешь о
работе защитника леса, о корнях и ветвях, и семенах и соках, о листьях
и обо всем остальном. Вместе мы пойдем в Дремучий Удушитель, и я научу
тебя песням деревьев, именам всех старых, храбрых, бдительных лесов -
древних вместилищ мыслей и настроений. Пока остаются деревья, мы будем
управляться вместе, лелея каждую новую поддержку, давая выход лесной
мести на каждое ненавистное человеческое вторжение. Забудь своих глу-
пых друзей. Ты не можешь помочь ей. Оставайся и служи!
Его песня изменяла форму Троя. Его ступни начали пускать корни в
почву. Одежда превратилась в толстую темную кору. Он стал старым пнем
с единственной поднятой ветвью. Из его кулака распустились зеленые ли-
стья. Певец мягко заключил: - Вместе мы вернемся на Виселичную Плешь.-
Затем он повернулся к Лордам и Кавинанту. Серебряное сверкание его
глаз усилилось, затмив даже сияние Оркреста, и он запел голосом, све-
жим как роса:
~Острый топор и жаркое пламя меня умерщвляют
Но знают ненависть руки мои, которые выросли смелыми.
Так уйди же, не тронув сердце моего семени
Ибо ненависть моя не знает ни отдыха, ни успокоения.~
Когда слова песни долетели до них, певец растворился в музыке,
как бы завернувшись в нее и исчезнув из поля зрения. Но предостерегаю-
щая мелодия задержалась после него как эхо в воздухе, повторясь до тех
пор, пока не запомнилась всеми.
Постепенно, как фигуры, тяжело выбирающиеся из небытия, люди на
вершине холма снова начали двигаться. Кеан и Аморин поспешили к мши-
стому пню. Горе наполнило их лица. Но они уже вытерпели слишком много,
сражались слишком тяжело в своем долгом и трудном испытании. У них не
осталось сил для ужаса или протеста. Аморин смотрела так, будто не
могла осознать, что же произошло, и слезы выступили на старых глазах
Кеана. Он позвал: "Привет, вомарк!", но его голос звучал на Плеши сла-
бо и тускло, и он не произнес больше ничего.
Позади них осел Лорд Морэм. Его руки поднялись так, будто он де-
ржал свой посох в молчаливом прощании. Лорд Каллендрилл присоединился
к нему, и они стояли вместе, как будто изучая друг друга в первый раз.
Кавинант оцепенело рухнул на колени, чтобы поднять кольцо. Он по-
тянулся за ним как прислужник, пригнувшись лбом к земле, и когда его
пальцы сомкнулись на нем, оно тут же наделось на его безымянный палец.
Затем обеими руками он постарался стереть кровь со своих глаз.
Но как только он попытался сделать это, волна воздуха от Расколо-
той Скалы обрушилась на них. Гора застонала, как будто ее тяжело рани-
ли. Сотрясение почвы бросило его лицом в грязь. Чернота заполнила все
поле его взгляда, как будто она заливалась в него из бесплодия Висе-
личной Плеши. А вокруг он слышал порывы ветра, завывавшего как триумф
над падением его друзей.
Долгая дрожь сотрясла Удушитель, и после этого воздух наполнился
протяжным звуком разрушения, как будто размалывался целый утес Раско-
лотой Скалы. Вокруг двигались люди, звали чьи-то голоса. Но Кавинант
слышал их неотчетливо. Его уши оказались заполнены другим шумом, мно-
гоголосым пронзительным веселым криком. Звук приближался. Он становил-
ся громче и ближе до тех пор, пока он не оглушил его барабанные пере-
понки, перешел барьер физического восприятия и проник прямо в мозг.
После этого до его сознания тускло донеслись голоса, непонятно
как фиксируемые его перегруженным слухом.
~Баннор~: - Расколотая Скала взорвалась. Будет великое наводне-
ние.
~Лорд Каллендрилл~: - В этом есть и нечто хорошее: это вычистит
пещернятник под горой Грома.
~Лорд Морэм~: - Смотрите, Неверящий покинул нас. Высокий Лорд по-
терпела поражение.
Но все это было как бы над ним, он не мог до этого подняться.
Черная грязь Виселичной Плеши облепила его лицо, сделав его похожим на
воплощение ночи. А вокруг, окружая и затопляя его, был дьявольский
крик, возрастающий, заполняющий череп и грудную клетку, и все члены,
как будто перемалывая в порошок все его кости. Вой сломил его, одолел,
и он ответил беззвучным плачем.
Глава 27. Прокаженный
Пронизывающее сознание гудение возрастало, становилось громче,
настойчивей, разрушительнее. Он чувствовал, что этот гул рушит барьеры
его восприятия, изменяет структуру окружающего пространства. Наконец
он почувствовал себя разбитым вдребезги, как если бы упал с огромной
высоты и разбился о безжалостную поверхность этого шума. От этого уда-
ра его всего передернуло. Когда он снова стал чувствовать, то ощутил
ледяную тяжесть на лице и груди.
Постепенно он осознал, что поверхность, на которой он лежал, была
липкой и влажной. Пахла она загустевшей кровью.
Понимание этого перенесло его через барьер в сознании. Он обнару-
жил, что может различать контуры комнаты в своем доме, горькие оскор-
бительные гудки извне и безумную боль внутри его головы. Неимоверным
усилием он поднял руку, чтобы стереть запекшуюся кровь с глаз. Затем
осторожно открыл их.
Зрение фокусировалось с трудом, как через загрязнившиеся линзы.
Но через некоторое время он опознал место, где находился. Вокруг было
море бездушного желтого света. Ножки софы стояли в нескольких футах,
отделенные от него толстым ковром. Он лежал на полу распростертый ря-
дом с кофейным столиком, как если бы упал с катафалка. Левой рукой он
сильно прижимал к уху что-то, что грубо и пронзительно гудело.
Когда он поднял руку, то обнаружил, что держит трубку телефона.
Из нее исходили гудки - прерывистый сигнал телефонной трубки, снятой с
рычага. Сам телефон лежал на полу вне пределов его досягаемости.
Прошло еще какое-то время, пока он не пришел в себя настолько,
чтобы он удивиться, как давно Джоан бросила его.
Со стоном он перевернулся на бок и посмотрел на стенные часы. Он
не мог понять, сколько времени, его взор все еще был слишком затума-
нен. Но через окно в комнату проходили первые лучи рассвета. Он был
без сознания половину ночи.
Он поднялся на ноги, затем снова упал, и голову пронзила острая
боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
возвратимо. Именем Одного Дерева и Всеединого Леса, именем Дремучего
Удушителя я назначаю цену своей помощи.- Торжественным жестом, как бы
под звук отдаленного рожка, он коснулся скипетром головы Троя.- Будучи
уже лишенным зрения, ты обещал мне любую плату. Я требую твоей жизни!
Лорд Морэм попробовал воспротивиться этому, но окружающее певца
поле магии удерживало его. Он не мог сделать ничего, кроме как наблю-
дать, как Трой начал меняться.
- Я требую, чтобы ты стал моим учеником,- прогудел певец.- Ты бу-
дешь моим помощником, моей помощью и поддержкой. От меня ты узнаешь о
работе защитника леса, о корнях и ветвях, и семенах и соках, о листьях
и обо всем остальном. Вместе мы пойдем в Дремучий Удушитель, и я научу
тебя песням деревьев, именам всех старых, храбрых, бдительных лесов -
древних вместилищ мыслей и настроений. Пока остаются деревья, мы будем
управляться вместе, лелея каждую новую поддержку, давая выход лесной
мести на каждое ненавистное человеческое вторжение. Забудь своих глу-
пых друзей. Ты не можешь помочь ей. Оставайся и служи!
Его песня изменяла форму Троя. Его ступни начали пускать корни в
почву. Одежда превратилась в толстую темную кору. Он стал старым пнем
с единственной поднятой ветвью. Из его кулака распустились зеленые ли-
стья. Певец мягко заключил: - Вместе мы вернемся на Виселичную Плешь.-
Затем он повернулся к Лордам и Кавинанту. Серебряное сверкание его
глаз усилилось, затмив даже сияние Оркреста, и он запел голосом, све-
жим как роса:
~Острый топор и жаркое пламя меня умерщвляют
Но знают ненависть руки мои, которые выросли смелыми.
Так уйди же, не тронув сердце моего семени
Ибо ненависть моя не знает ни отдыха, ни успокоения.~
Когда слова песни долетели до них, певец растворился в музыке,
как бы завернувшись в нее и исчезнув из поля зрения. Но предостерегаю-
щая мелодия задержалась после него как эхо в воздухе, повторясь до тех
пор, пока не запомнилась всеми.
Постепенно, как фигуры, тяжело выбирающиеся из небытия, люди на
вершине холма снова начали двигаться. Кеан и Аморин поспешили к мши-
стому пню. Горе наполнило их лица. Но они уже вытерпели слишком много,
сражались слишком тяжело в своем долгом и трудном испытании. У них не
осталось сил для ужаса или протеста. Аморин смотрела так, будто не
могла осознать, что же произошло, и слезы выступили на старых глазах
Кеана. Он позвал: "Привет, вомарк!", но его голос звучал на Плеши сла-
бо и тускло, и он не произнес больше ничего.
Позади них осел Лорд Морэм. Его руки поднялись так, будто он де-
ржал свой посох в молчаливом прощании. Лорд Каллендрилл присоединился
к нему, и они стояли вместе, как будто изучая друг друга в первый раз.
Кавинант оцепенело рухнул на колени, чтобы поднять кольцо. Он по-
тянулся за ним как прислужник, пригнувшись лбом к земле, и когда его
пальцы сомкнулись на нем, оно тут же наделось на его безымянный палец.
Затем обеими руками он постарался стереть кровь со своих глаз.
Но как только он попытался сделать это, волна воздуха от Расколо-
той Скалы обрушилась на них. Гора застонала, как будто ее тяжело рани-
ли. Сотрясение почвы бросило его лицом в грязь. Чернота заполнила все
поле его взгляда, как будто она заливалась в него из бесплодия Висе-
личной Плеши. А вокруг он слышал порывы ветра, завывавшего как триумф
над падением его друзей.
Долгая дрожь сотрясла Удушитель, и после этого воздух наполнился
протяжным звуком разрушения, как будто размалывался целый утес Раско-
лотой Скалы. Вокруг двигались люди, звали чьи-то голоса. Но Кавинант
слышал их неотчетливо. Его уши оказались заполнены другим шумом, мно-
гоголосым пронзительным веселым криком. Звук приближался. Он становил-
ся громче и ближе до тех пор, пока он не оглушил его барабанные пере-
понки, перешел барьер физического восприятия и проник прямо в мозг.
После этого до его сознания тускло донеслись голоса, непонятно
как фиксируемые его перегруженным слухом.
~Баннор~: - Расколотая Скала взорвалась. Будет великое наводне-
ние.
~Лорд Каллендрилл~: - В этом есть и нечто хорошее: это вычистит
пещернятник под горой Грома.
~Лорд Морэм~: - Смотрите, Неверящий покинул нас. Высокий Лорд по-
терпела поражение.
Но все это было как бы над ним, он не мог до этого подняться.
Черная грязь Виселичной Плеши облепила его лицо, сделав его похожим на
воплощение ночи. А вокруг, окружая и затопляя его, был дьявольский
крик, возрастающий, заполняющий череп и грудную клетку, и все члены,
как будто перемалывая в порошок все его кости. Вой сломил его, одолел,
и он ответил беззвучным плачем.
Глава 27. Прокаженный
Пронизывающее сознание гудение возрастало, становилось громче,
настойчивей, разрушительнее. Он чувствовал, что этот гул рушит барьеры
его восприятия, изменяет структуру окружающего пространства. Наконец
он почувствовал себя разбитым вдребезги, как если бы упал с огромной
высоты и разбился о безжалостную поверхность этого шума. От этого уда-
ра его всего передернуло. Когда он снова стал чувствовать, то ощутил
ледяную тяжесть на лице и груди.
Постепенно он осознал, что поверхность, на которой он лежал, была
липкой и влажной. Пахла она загустевшей кровью.
Понимание этого перенесло его через барьер в сознании. Он обнару-
жил, что может различать контуры комнаты в своем доме, горькие оскор-
бительные гудки извне и безумную боль внутри его головы. Неимоверным
усилием он поднял руку, чтобы стереть запекшуюся кровь с глаз. Затем
осторожно открыл их.
Зрение фокусировалось с трудом, как через загрязнившиеся линзы.
Но через некоторое время он опознал место, где находился. Вокруг было
море бездушного желтого света. Ножки софы стояли в нескольких футах,
отделенные от него толстым ковром. Он лежал на полу распростертый ря-
дом с кофейным столиком, как если бы упал с катафалка. Левой рукой он
сильно прижимал к уху что-то, что грубо и пронзительно гудело.
Когда он поднял руку, то обнаружил, что держит трубку телефона.
Из нее исходили гудки - прерывистый сигнал телефонной трубки, снятой с
рычага. Сам телефон лежал на полу вне пределов его досягаемости.
Прошло еще какое-то время, пока он не пришел в себя настолько,
чтобы он удивиться, как давно Джоан бросила его.
Со стоном он перевернулся на бок и посмотрел на стенные часы. Он
не мог понять, сколько времени, его взор все еще был слишком затума-
нен. Но через окно в комнату проходили первые лучи рассвета. Он был
без сознания половину ночи.
Он поднялся на ноги, затем снова упал, и голову пронзила острая
боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161