Взгляд на кухонные часы сказал ему, что уже за пол-
ночь. Новый день, воскресенье - день, когда другие идут в церковь. Он
заварил кофе, сбросил куртку, галстук и рубашку, потом принес дымящую-
ся чашку в комнату. Там он устроился на диване, поправил портрет Джоан
на кофейном столике так, чтобы она смотрела прямо на него, и сел, об-
хватив колени руками, пережидая кризис.
Ему был нужен хоть какой-то ответ. Все его ресурсы были исчерпа-
ны, и он не мог продолжать жить как раньше.
~Берек!~
Крик этой девушки, и саднящий звук аплодисментов публики, и ос-
корбления шофера отдавались в нем как заглушенные толчки в глубине
земли. Самоубийство маячило со всех сторон. Он был в ловушке между бе-
зумным заблуждением и угнетающим отношением к нему со стороны окружаю-
щих людей.
~Гадкий, грязный прокаженный!~
Он сжал себе плечи и напрягся, стараясь успокоить судорожно за-
бившееся сердце.
~Я не могу этого вынести! Кто-нибудь, помогите мне!~
Вдруг зазвонил телефон - звонок хлестнул по его сознанию как бич.
Разболтанно, как плохо соединенная куча вывихнутых костей, он вскочил
на ноги. Но потом остановился без движения. Ему не хватало мужества
снова встретиться с враждебностью и проклятиями.
Телефон прозвенел снова.
Дыхание застряло у него в легких. Джоан, казалось, упрекала его
из-за стекла рамки на столе.
Еще звонок, настойчивый, как стук кулаком по столу.
Он шатнулся к телефону. Схватив трубку, он крепко прижал ее к
уху.
- Том? - слабый печальный голос вздохнул.- Том, это Джоан. Том? Я
надеюсь, что не разбудила тебя, я знаю, что слишком поздно, но мне на-
до было позвонить. Том...
Кавинант стоял прямо, застыв, весь внимание, сжав колени, чтобы
не упасть. Челюсти его двигались, но он не издавал ни звука. Горло его
схватило спазмом, перекрыло, и легким стало не хватать воздуха.
- Том? Ты слышишь? Алло! Том? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне
нужно поговорить с тобой. Мне так одиноко. Я так скучаю по тебе.- Он
мог разобрать волнение в ее голосе.
Грудь его с трудом поднималась, как в удушье. Внезапно он преодо-
лел препятствие в горле и глубоко вдохнул, издав звук, похожий на
всхлип. Но все еще не мог выдавить не слова.
- Том! Пожалуйста! Что с тобой?
Казалось, его голос кто-то схватил смертельной хваткой. В отчаян-
ном стремлении вырваться из захвата, ответить Джоан, удержать ее го-
лос, чтобы она не повесила трубку, он взял аппарат в руки и направился
обратно к дивану, надеясь, что движение снимет спазм, сжавший его гор-
ло, поможет снова обрести контроль над голосовыми связками.
Но принятое решение оказалось неверным. Телефонный шнур обернулся
вокруг его лодыжки, и когда он резким рывком двинулся вперед, то спот-
кнулся и упал головой на кофейный столик, ударившись при этом лбом
прямо о его угол. Когда он затем свалился на пол, то, казалось, все же
почувствовал свой удар.
И в тот же момент перестал что-либо видеть. Но все еще прижимал
телефонную трубку с своему уху. Посреди белесого пространства, погло-
тившего все окружавшие его звуки, был ясно слышен голос Джоан. Он ста-
новился срывающимся, сердитым.
- Том, я серьезно. Не делай мне хуже, чем всегда. Ты не понима-
ешь? Я хочу сказать тебе... Ты мне нужен. Скажи что-нибудь, Том. Том!
Умоляю тебя, скажи что-нибудь!
Затем громкий нарастающий гул в его ушах смыл ее голос. ~Нет!~ -
пытался кричать он. ~Нет!~ Но он был беспомощен. Нарастающий грохот
накрыл его, как селевой поток, и унес прочь.
Глава 3. Вызов
Гул отдалился и стал звучать тише, при этом как-то изменилась и
та пустота, которую он видел. На волнах этого звука вверх взметнулось
серо-зеленое облако свежескошенной травы и накрыло его как воздушной
пеленой. Зелень была ему противопоказана, и он чувствовал, что задыха-
ется в ее душном сладком зловонии - запахе эфирного масла. Но нота гу-
дения, заполнявшая его уши, выросла, более сосредоточилась, стала бо-
лее высокой тональности. Капельки золотистого цвета стали просачивать-
ся сквозь зелень. Потом звук стал мягче и каким-то жалобным, затем еще
выше, так, что стал низким человеческим стенанием. Золото стало возоб-
ладать и полностью вытеснило зелень. Теплое, мягкое свечение наполнило
его глаза.
По мере того как окружавший его звук все больше и больше превра-
щался в женскую песню, золотистый цвет становился все более насыщенным
и более глубоким, убаюкивая его, как будто мягко перенося его в поток
поющего голоса. Мелодия вплеталась в свет, придавала ему текстуру и
форму, осязаемость. Слишком беспомощный чтобы поступить иначе, он уце-
пился за этот звук, сконцентрировался на нем, напряженно оставив рот
открытым в протесте.
Постепенно пение обретало более четкие очертания. Его гармониче-
ский рисунок становился строже, более суровым. Кавинант чувствовал се-
бя увлекаемым вперед, спешащим погрузиться в поток песни. Молебенно
изгибаясь, она формировала слова.
~Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Жизнь - это Даритель,
Смерть - заканчивает все.
Обещание - должно быть только правдивым,
И бремя исчезает
Если обещание выполнено;
Но у предателей веры
И безверных служителей
Глубины души покрывает тьма.
Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Будь праведным~.
Казалось, что песня настигла и схватила его, воздействуя на его
память, напоминая, в какой-то мрачной тональности, о людях, которых он
знал однажды, которые нуждались в нем. Но он сопротивлялся этому. И
по-прежнему хранил молчание.
Мелодия погружала его в теплое золото.
Наконец свет обрел ясность. Теперь он мог определить его форму;
он заливал все его зрение так, будто он смотрел на солнце. Но на по-
следних словах песни свет потускнел, потерял свою ослепительность.
Когда голос пропел "Будь праведным", это было подхвачено множеством
голосов: "Будь праведным!" Это заклинание напрягло его, как туго натя-
нутую тетиву лука перед самым моментом стрельбы.
Затем яркость источника света резко упала, и он смог увидеть то,
что его окружало.
Он узнал место. Это была площадка палаты Совета Лордов в самом
сердце Ревлстона. Ряды мест тянулись вверх со всех сторон от него,
уходя к гранитному потолку зала.
Он удивился, обнаружив себя стоящим на этой площадке, окруженной
столом Лордов. Это неожиданное видение сбило его с толку, нарушило его
чувство равновесия, и он упал вперед по направлению к разрыву круга
стола, к углублению с гравием, источнику золотого света. Огненные кам-
ни горели перед ним без копоти, наполняя воздух запахом свежей глины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
ночь. Новый день, воскресенье - день, когда другие идут в церковь. Он
заварил кофе, сбросил куртку, галстук и рубашку, потом принес дымящую-
ся чашку в комнату. Там он устроился на диване, поправил портрет Джоан
на кофейном столике так, чтобы она смотрела прямо на него, и сел, об-
хватив колени руками, пережидая кризис.
Ему был нужен хоть какой-то ответ. Все его ресурсы были исчерпа-
ны, и он не мог продолжать жить как раньше.
~Берек!~
Крик этой девушки, и саднящий звук аплодисментов публики, и ос-
корбления шофера отдавались в нем как заглушенные толчки в глубине
земли. Самоубийство маячило со всех сторон. Он был в ловушке между бе-
зумным заблуждением и угнетающим отношением к нему со стороны окружаю-
щих людей.
~Гадкий, грязный прокаженный!~
Он сжал себе плечи и напрягся, стараясь успокоить судорожно за-
бившееся сердце.
~Я не могу этого вынести! Кто-нибудь, помогите мне!~
Вдруг зазвонил телефон - звонок хлестнул по его сознанию как бич.
Разболтанно, как плохо соединенная куча вывихнутых костей, он вскочил
на ноги. Но потом остановился без движения. Ему не хватало мужества
снова встретиться с враждебностью и проклятиями.
Телефон прозвенел снова.
Дыхание застряло у него в легких. Джоан, казалось, упрекала его
из-за стекла рамки на столе.
Еще звонок, настойчивый, как стук кулаком по столу.
Он шатнулся к телефону. Схватив трубку, он крепко прижал ее к
уху.
- Том? - слабый печальный голос вздохнул.- Том, это Джоан. Том? Я
надеюсь, что не разбудила тебя, я знаю, что слишком поздно, но мне на-
до было позвонить. Том...
Кавинант стоял прямо, застыв, весь внимание, сжав колени, чтобы
не упасть. Челюсти его двигались, но он не издавал ни звука. Горло его
схватило спазмом, перекрыло, и легким стало не хватать воздуха.
- Том? Ты слышишь? Алло! Том? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне
нужно поговорить с тобой. Мне так одиноко. Я так скучаю по тебе.- Он
мог разобрать волнение в ее голосе.
Грудь его с трудом поднималась, как в удушье. Внезапно он преодо-
лел препятствие в горле и глубоко вдохнул, издав звук, похожий на
всхлип. Но все еще не мог выдавить не слова.
- Том! Пожалуйста! Что с тобой?
Казалось, его голос кто-то схватил смертельной хваткой. В отчаян-
ном стремлении вырваться из захвата, ответить Джоан, удержать ее го-
лос, чтобы она не повесила трубку, он взял аппарат в руки и направился
обратно к дивану, надеясь, что движение снимет спазм, сжавший его гор-
ло, поможет снова обрести контроль над голосовыми связками.
Но принятое решение оказалось неверным. Телефонный шнур обернулся
вокруг его лодыжки, и когда он резким рывком двинулся вперед, то спот-
кнулся и упал головой на кофейный столик, ударившись при этом лбом
прямо о его угол. Когда он затем свалился на пол, то, казалось, все же
почувствовал свой удар.
И в тот же момент перестал что-либо видеть. Но все еще прижимал
телефонную трубку с своему уху. Посреди белесого пространства, погло-
тившего все окружавшие его звуки, был ясно слышен голос Джоан. Он ста-
новился срывающимся, сердитым.
- Том, я серьезно. Не делай мне хуже, чем всегда. Ты не понима-
ешь? Я хочу сказать тебе... Ты мне нужен. Скажи что-нибудь, Том. Том!
Умоляю тебя, скажи что-нибудь!
Затем громкий нарастающий гул в его ушах смыл ее голос. ~Нет!~ -
пытался кричать он. ~Нет!~ Но он был беспомощен. Нарастающий грохот
накрыл его, как селевой поток, и унес прочь.
Глава 3. Вызов
Гул отдалился и стал звучать тише, при этом как-то изменилась и
та пустота, которую он видел. На волнах этого звука вверх взметнулось
серо-зеленое облако свежескошенной травы и накрыло его как воздушной
пеленой. Зелень была ему противопоказана, и он чувствовал, что задыха-
ется в ее душном сладком зловонии - запахе эфирного масла. Но нота гу-
дения, заполнявшая его уши, выросла, более сосредоточилась, стала бо-
лее высокой тональности. Капельки золотистого цвета стали просачивать-
ся сквозь зелень. Потом звук стал мягче и каким-то жалобным, затем еще
выше, так, что стал низким человеческим стенанием. Золото стало возоб-
ладать и полностью вытеснило зелень. Теплое, мягкое свечение наполнило
его глаза.
По мере того как окружавший его звук все больше и больше превра-
щался в женскую песню, золотистый цвет становился все более насыщенным
и более глубоким, убаюкивая его, как будто мягко перенося его в поток
поющего голоса. Мелодия вплеталась в свет, придавала ему текстуру и
форму, осязаемость. Слишком беспомощный чтобы поступить иначе, он уце-
пился за этот звук, сконцентрировался на нем, напряженно оставив рот
открытым в протесте.
Постепенно пение обретало более четкие очертания. Его гармониче-
ский рисунок становился строже, более суровым. Кавинант чувствовал се-
бя увлекаемым вперед, спешащим погрузиться в поток песни. Молебенно
изгибаясь, она формировала слова.
~Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Жизнь - это Даритель,
Смерть - заканчивает все.
Обещание - должно быть только правдивым,
И бремя исчезает
Если обещание выполнено;
Но у предателей веры
И безверных служителей
Глубины души покрывает тьма.
Будь праведным, Неверящий -
Ответь на наш зов.
Будь праведным~.
Казалось, что песня настигла и схватила его, воздействуя на его
память, напоминая, в какой-то мрачной тональности, о людях, которых он
знал однажды, которые нуждались в нем. Но он сопротивлялся этому. И
по-прежнему хранил молчание.
Мелодия погружала его в теплое золото.
Наконец свет обрел ясность. Теперь он мог определить его форму;
он заливал все его зрение так, будто он смотрел на солнце. Но на по-
следних словах песни свет потускнел, потерял свою ослепительность.
Когда голос пропел "Будь праведным", это было подхвачено множеством
голосов: "Будь праведным!" Это заклинание напрягло его, как туго натя-
нутую тетиву лука перед самым моментом стрельбы.
Затем яркость источника света резко упала, и он смог увидеть то,
что его окружало.
Он узнал место. Это была площадка палаты Совета Лордов в самом
сердце Ревлстона. Ряды мест тянулись вверх со всех сторон от него,
уходя к гранитному потолку зала.
Он удивился, обнаружив себя стоящим на этой площадке, окруженной
столом Лордов. Это неожиданное видение сбило его с толку, нарушило его
чувство равновесия, и он упал вперед по направлению к разрыву круга
стола, к углублению с гравием, источнику золотого света. Огненные кам-
ни горели перед ним без копоти, наполняя воздух запахом свежей глины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161