Аккуратно и вовремя вернула "москвич" владельцу. Благодаря ночному
попутчику со знанием English'а. Еще не рассвело, успела. В пустом дворе -
ни единой души.
Вовик не возникал в Лаборатории три дня; когда приполз, в глаза ей
старательно не глядел, шмыгал под стеночками, как мышка мимо капкана.
Марина нагло ухмылялась, сталкиваясь с ним в коридорах.
Через несколько дней "казанова" угодил в больницу. Более не появился
в Лаборатории никогда. "Коллектив" зашептался, выдвинул версию, что у
Марины, дескать, дурной глаз. Все "соратники" дружно начали ее бояться.
Ненавидеть - ненавидели, теперь и боялись. Марина была полностью
удовлетворена. Атмосфера в Лаборатории, после того, как Вовочка скончался
от скоротечного крупозного воспаления легких, установилась как нельзя
более благоприятная, воздействующая на рост древа ненависти,
укоренившегося в душе Марины, как богатая солями вода на пышность ягодных
кустов.
Бездействие... ("Per Aspera...")
...таким образом, незаметно, в трудах и заботах, пролетели полтора
года. Марина продолжала ездить в Лабу на троллейбусе, хотя могла себе
позволить приобрести автомашину. Не покупала. В троллейбусе заряжалась
дополнительной злобой. Созерцала перекошенные мелкими страстишками рожи,
задыхалась от вони, едва ли не корчилась от боли, отвращения, ощущения
ирреальности происходящего. Все вокруг казались жуткими уродами, монстрами
из фильма ужасов. Ни единого человеческого лица не разглядела Марина в
сонмище отвратных харь...
Кроме Лабы и своей квартиры, не бывала нигде. В норе - ночевала, в
Лабе - работала. Иногда наоборот.
Тем временем наступила вторая половина второй зимы, проживаемой
Мариной в этом южном городе...
..."Завтра мне исполнится четверть века, - констатировала она, придя
домой после решительного разговора с шефом о том, что два года она будет
работать лишь над _с_в_о_е_й_ темой, причем безо всякого контроля и
вторжений в дела. - Старуха, да".
Разделась почти догола, оставила лишь трусики - в квартире было
жарко, топили на совесть, аж странно.
Устало рухнула на диван.
- Тоска, тоска малахитовая, - прошептала, - и зачем я живу еще а этом
свете... Тлен, тлен, и прах, и мерзость запустения... Животные, все
животные, я - тоже... О, где вы, где вы, идеалы юности, где прекрасная
мечта, где страстное желание подарить человечеству избавление от болезней
и страха... Какая же дура я была, господи... Кому?.. Им, да?.. Ха, ха, ха,
ха, ха, ха, ха, ха!!! - отрывисто и хрипло хохоча, Марина перевернулась на
спину. Запрокинув голову, пузырясь слюной в уголках губ, долго билась в
истерике. Ненависть переполняла. Ногти впивались в ладони. Такое с ней
бывало. Редко, но бывало. Своеобразная разрядка... О, с каким наслаждением
она бы впилась, вонзила когти и зубы в горло всему этому до "очка"
наполненному дерьмом всемирному нужнику, самоуверенно зовущему себя
Человечеством... ОТЫСКАТЬ БЫ ГОРЛО ЭТО...
- Я отыщу, - выдавила Марина, утираясь тыльной стороной ладони,
размазывая сопли и слюну по щекам. - Я знаю, где искать...
Поуспокоившись, обуздала нервы. Заварила чай. Телевизора в норе не
имелось. Кроме дивана, телефона, трюмо, пары табуреток и стола на кухне,
шкафчика в прихожей, в норе вообще ничего не имелось, ну разве что
кое-какая посуда и тряпье. Вроде и не женщина в этой квартире обитала...
зато повсюду грудами валялись книги. Почти сплошь монографии и сборники
статей. Не успела омеблиться. Да и - зачем...
Еще в квартире имелся великолепный многоскоростной вибратор, "Made in
Sveden", эту штуковину Марина приобрела на "толчке" специально для того,
чтобы сбрасывать напряжение, но когда попробовала, ей не понравилось.
Никакого экстаза, не говоря уж об оргазме. Видимо, она так здорово
сублимировала в работе, что энергии уже ни на что не оставалось...
"Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду... Мля-мля-мля... бам-бам-бам...", -
бубнил за стенкой соседский телевизор. По голове молотком. Включила
радиоточку. Чтоб заглушить. Слащавая советская эстрада полилась, как поток
мочи по ступенькам. Но не выключила. Пусть их... Лучше сироп, чем молоток
по башке. Не так больно.
"Куплю я себе музыку", - решила. Какой-нибудь паршивый "маг", а
глядишь, веселей будет... "Музыка - магия души", кто сказал?.. "Вот,
скаламбурила", - улыбнулась уголками губ.
Расстелив на диване плед, забралась с ногами, укуталась, принялась
крошечными глоточками прихлебывать обжигающий губы и гортань несладкий
крепчайший чай. Старая привычка: "чифирить". Бывало, кроме чая, и жрать
ничего не находилось целый день. В общаге, еще той, институтской...
"Завтра - за работу, - приказала себе, - сейчас выспись, а с утречка,
с дьявольской помощью, и приступим-с..."
Я вас всех отправлю в небытие, с вашими перестройками, перетрясками,
застоями, отстоями в очередях, культами, псевдодемократиями, социализмами,
капитализмами, коммунизмами, прочими измами, с вашей слащавой музыкой,
химерами вашими, ряженными в маскарадные костюмы настоящих чувств... А
также, впридачу, с вашими откормленными американскими миллионерами,
виллами, тупыми сытыми телками с глянцевых обложек журналов, пляшущими
хип-хоп черномазыми рожами, третье поколение которых существует на пособие
и работать не желает, им и так хорошо на шару живется... Я не хочу жить в
вашем мире, я не хочу, чтобы вы - жили вообще, я сделаю так, чтобы вы
прекратили обольщаться относительно сущности своей, я заставлю вас
называть вещи своими именами, себя - зверями, меня... не придумала еще
как... Я хочу жить, но в таком мире, где распоряжаться буду я, а не вы -
мной, моим телом, моей душой. Дерьмо! Все дерьмо. Все лажа... Я тону во
вселенской выгребной яме, окунаюсь в дерьмо, но мне надоело в дерьме
жить...
Ее мысли, как молитва, яростным напором, сметая чувство реальности
происходящего, ломились вверх, куда-то, к богу, к дьяволу... ("А какая
разница?", - спросила себя Марина). ...как молитва, как проклятие, как
стон смертельно раненого человека, жаждущего жить, но уже сознающего, что
впереди ожидает лишь смерть, и невзирая ни на что, требующего последний
глоток воды, умоляющий: "Сестрица, пи-и-ить!..", и судорожными всхлипами
втягивающего воздух, глотками, каждый из которых - последний, быть может,
но каждый - с невыразимой жадностью, будто можно это: перед смертью
надыша... а?!!
Резкий звонок в дверь прервал ее клятвенный мысленный монолог, вырвал
из смертеподобного состояния, из прострации, сменившей припадок истерики.
Кто бы это мог быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142