- Извиняюсь, несколько подзадержался, - сказал
он, высовываясь в окошко.
- Мы уже пообедать успели, - сообщила Сэра, оборачиваясь, - тут за
углом отличный итальянский ресторан. Дешево и вкусно. Ты не ел еще? Сходи,
поешь. Там такие равиоли...
- Спасибо за заботу, но на сегодня с меня итальянской кухни
достаточно, - улыбнулся Грэй. - А куда, собственно, между нами, девочками,
говоря, подевался Вилли?
- Он тут, неподалеку прогуливается, - сказала Сэра, и глубоко
затянулась "беломориной", пачку которых ей подарил Грэй. - Тебя почти три
часа не было ни слуху ни духу, черт тебя дери. Мы на этом перекрестке уже
как родные, вскорости фараоны с нами здороваться начнут. Подплывали,
пришлось им по пятерке отстегнуть, чтоб не цеплялись. И девочки здешние
доставали, почему торчим как прикованные, делать что ли нам нечего...
Прокол, подумал Грэй. Упустил из виду. Да и подзадержался, правду
говорит. Слишком много думаю, философ, черт меня дери.
Пэтси молча сидела за рулем модели-Т. На Грэя не обернулась, не
взглянула даже. Ссутулилась, голову наклонила. Со спины глядя, ему
показалось, что она плачет. Он не понял, что с ней произошло, а в мысли
лезть не отважился. Какой-то непреодолимый барьер, моральный запрет,
возник в душе, и вторгаться в мозг Женщины, у которой просил прощения за
все преступления собратьев своих, ради которой едва не нарвался на пулю
цепного пса Лэнни, Грэй больше не осмеливался.
- Что с ней? - спросил Сэру. - Сдается мне, она мрачная, как грозовая
туча.
- Черт ее знает, - пожала плечиками шатенка. - Молчит как немая. Как
в ресторан сходили, так и молчит. Ни словечка не вымолвила. Будто
подавилась чем.
- Вилли ей ничего не говорил обидного? - спросил Грэй.
- Да нет, вроде...
- Пэтси, поди-ка сюда, - позвал Грэй, и открыл правую переднюю дверь
гангстерского кара, - скажу что-то.
Пэтси вылезла из фордика, прямая, как струна, ступая на деревянных
ногах, как кукла из театра марионеток, обошла его кругом, подбрела по
тротуару к открытой двери и влезла в салон, уселась рядом с Грэем,
по-прежнему не глядя в его сторону, руки сложила на коленках, ладошка на
ладошку. Как школьница стеснительная, подумал он. Смиренная такая. Как в
воду опущенная. Кто ж ее опустил-то?..
- Сэра, - велел он, вновь высовываясь в окошко, - сходи разыщи Вилли,
не дай бог его он с кем-нибудь сцепится.
Когда вторая проститутка удалилась прочь, Грэй вынул из кармана и
бросил Пэтси в подол пачку долларов. - Возьми еще, - сказал, - тут пять
косых, вроде бы. Половину отдашь Беверли, понятно? По сотне дашь всем
девочкам, которых я там у вас видел, пятьсот - Мэри, пятьсот - Сэре.
Остальное и те две с половиной, что в бумажнике - твои. ("И нечего ей
знать, что за эти двадцать пять сотен заплачено любовью женщины и
дружеской любовью мужчины.", - подумал он при этом.) Итого... я даю тебе
четыре двести, почти четыре с половиной косых, так, да? И возьмешь этот
старый форд, только продай его сегодня же, он ворованный. Сотни три за
него выручишь, я думаю. Вот и ровно четыре с половиной. Не говори мне ни
слова, если не желаешь, но выслушай. Сейчас мы заедем куда-нибудь на
задворки, перегрузим свои вещи из багажника модели-Т, и убирайся подальше,
без тебя обойдусь. Сэру я забираю, поможет. Может быть, когда-нибудь,
где-нибудь, мне зачтется та глупость, что я сделал для тебя, боюсь только,
что некому и зачесть будет, кроме меня самого... Но если бы знали вы, что
самый страшный суд - своего бога... а не Всевышний...
- Почему ты это сделал? - вдруг тихонько произнесла Пэтси, не
поднимая глаз. - Я все пытаюсь понять, но не могу...
- Поэтому ты такая молчаливая и грустная? - спросил Грэй. - Значит, я
не ошибся в тебе, не зря влез со своим убогим совочком в дерьмо... А ты не
думай, ладно, больше? Прими как есть. Считай, что я самый глупый в этом
мире мужчина. И... запомни, Пэтси, мне будет очень приятно иногда думать,
что ты меня поминаешь добрым словом. Ведь ты не будешь обо мне вспоминать
со злом, правда?
- Нет... - сказала она. - Мне кажется, что нет...
- Спасибо тебе. А теперь уходи. Ты умеешь водить авто, так, кажется?
Поведешь развалюху свою. Иди, я сказал. Слышишь?
Она не шевелилась. Смотрела на пачку денег, лежащую в подоле.
- Послушай, Большой Грэй... или как там тебя... - вдруг прошептала.
Снова замолчала. Повысив голос, сказала: - Я впервые встречаю мужчину,
который не бьет за присвоенные деньги. Думала, только в синемафильмах
такие бывают. Я впервые встречаю мужчину, который платит, кучу капусты
причем, гору целую, женщине, с которой ничегошеньки не взял. Мне это
непонятно, странно, но в конце концов, это твое личное дело. Я вот о чем
хотела попросить... Слушай, может быть, ты все же переспишь со мной?.. А
то как-то совсем не по-людски выходит. Я... столько лет спала с мужчинами,
не получая ни малейшего удовольствия, а сейчас вдруг... мне почему-то
кажется, что я... _х_о_ч_у_ лечь с тобой, ты... нужен мне... - она
замолчала. (Он с тоской подумал: "Господи, где Ты был, когда я в мертвой
постели грезил о том, чтобы Женщина сказала мне такие слова и так захотела
меня? А ведь я был верным адептом твоим! Молчишь? Нечего ответить Тебе.")
Нерешительно взяла пачку денег в руки. - Ты понимаешь, я уже и думать
забыла, что могу пожелать искренне еще когда-нибудь мужчину... И сейчас...
мне почему-то страшно не хочется терять тебя... не хочется, чтобы ты
уходил вот просто так, подобно тому, как уходили тысячи до тебя, но я не
жалела... Я старуха, понимаю, мне уже двадцать пять, и кому нужна
проститутка, десять лет не сползавшая с постели... но мне вдруг... как
дурочке, захотелось за тебя замуж... Вот... Только не смейся надо мной! Я
знаю, что говорю глупости, но... - она всхлипнула. - ...сейчас я разревусь
как девчонка, и ты меня прогонишь, я знаю...
- Не надо... - он притронулся кончиками пальцев к ее ладони,
обхватившей пачку денег. - Не плачь, девчонка. Я не покупал твою душу, и
уж тем паче не претендую на твое тело. Уходи, и помни обо мне. Я прошу
тебя, скорее, скорее уходи... Ну же? Роптать на судьбу - последнее дело,
она неумолима. И не щадит никого.
Проститутка открыла дверцу и дернулась было наружу, на ходу запихивая
деньги в вырез платья, как вдруг замерла. Одна ее туфелька, исцелованная
этим странным мужчиной, уже стояла на земле, вторая - еще на полу кабины.
Помедлив секунду, девушка откинулась назад, убрала ногу с земли, втянула
внутрь, захлопнула дверцу, с силой, преодолевая сопротивление рук Грэя,
опрокинулась на спину и положила голову ему на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
он, высовываясь в окошко.
- Мы уже пообедать успели, - сообщила Сэра, оборачиваясь, - тут за
углом отличный итальянский ресторан. Дешево и вкусно. Ты не ел еще? Сходи,
поешь. Там такие равиоли...
- Спасибо за заботу, но на сегодня с меня итальянской кухни
достаточно, - улыбнулся Грэй. - А куда, собственно, между нами, девочками,
говоря, подевался Вилли?
- Он тут, неподалеку прогуливается, - сказала Сэра, и глубоко
затянулась "беломориной", пачку которых ей подарил Грэй. - Тебя почти три
часа не было ни слуху ни духу, черт тебя дери. Мы на этом перекрестке уже
как родные, вскорости фараоны с нами здороваться начнут. Подплывали,
пришлось им по пятерке отстегнуть, чтоб не цеплялись. И девочки здешние
доставали, почему торчим как прикованные, делать что ли нам нечего...
Прокол, подумал Грэй. Упустил из виду. Да и подзадержался, правду
говорит. Слишком много думаю, философ, черт меня дери.
Пэтси молча сидела за рулем модели-Т. На Грэя не обернулась, не
взглянула даже. Ссутулилась, голову наклонила. Со спины глядя, ему
показалось, что она плачет. Он не понял, что с ней произошло, а в мысли
лезть не отважился. Какой-то непреодолимый барьер, моральный запрет,
возник в душе, и вторгаться в мозг Женщины, у которой просил прощения за
все преступления собратьев своих, ради которой едва не нарвался на пулю
цепного пса Лэнни, Грэй больше не осмеливался.
- Что с ней? - спросил Сэру. - Сдается мне, она мрачная, как грозовая
туча.
- Черт ее знает, - пожала плечиками шатенка. - Молчит как немая. Как
в ресторан сходили, так и молчит. Ни словечка не вымолвила. Будто
подавилась чем.
- Вилли ей ничего не говорил обидного? - спросил Грэй.
- Да нет, вроде...
- Пэтси, поди-ка сюда, - позвал Грэй, и открыл правую переднюю дверь
гангстерского кара, - скажу что-то.
Пэтси вылезла из фордика, прямая, как струна, ступая на деревянных
ногах, как кукла из театра марионеток, обошла его кругом, подбрела по
тротуару к открытой двери и влезла в салон, уселась рядом с Грэем,
по-прежнему не глядя в его сторону, руки сложила на коленках, ладошка на
ладошку. Как школьница стеснительная, подумал он. Смиренная такая. Как в
воду опущенная. Кто ж ее опустил-то?..
- Сэра, - велел он, вновь высовываясь в окошко, - сходи разыщи Вилли,
не дай бог его он с кем-нибудь сцепится.
Когда вторая проститутка удалилась прочь, Грэй вынул из кармана и
бросил Пэтси в подол пачку долларов. - Возьми еще, - сказал, - тут пять
косых, вроде бы. Половину отдашь Беверли, понятно? По сотне дашь всем
девочкам, которых я там у вас видел, пятьсот - Мэри, пятьсот - Сэре.
Остальное и те две с половиной, что в бумажнике - твои. ("И нечего ей
знать, что за эти двадцать пять сотен заплачено любовью женщины и
дружеской любовью мужчины.", - подумал он при этом.) Итого... я даю тебе
четыре двести, почти четыре с половиной косых, так, да? И возьмешь этот
старый форд, только продай его сегодня же, он ворованный. Сотни три за
него выручишь, я думаю. Вот и ровно четыре с половиной. Не говори мне ни
слова, если не желаешь, но выслушай. Сейчас мы заедем куда-нибудь на
задворки, перегрузим свои вещи из багажника модели-Т, и убирайся подальше,
без тебя обойдусь. Сэру я забираю, поможет. Может быть, когда-нибудь,
где-нибудь, мне зачтется та глупость, что я сделал для тебя, боюсь только,
что некому и зачесть будет, кроме меня самого... Но если бы знали вы, что
самый страшный суд - своего бога... а не Всевышний...
- Почему ты это сделал? - вдруг тихонько произнесла Пэтси, не
поднимая глаз. - Я все пытаюсь понять, но не могу...
- Поэтому ты такая молчаливая и грустная? - спросил Грэй. - Значит, я
не ошибся в тебе, не зря влез со своим убогим совочком в дерьмо... А ты не
думай, ладно, больше? Прими как есть. Считай, что я самый глупый в этом
мире мужчина. И... запомни, Пэтси, мне будет очень приятно иногда думать,
что ты меня поминаешь добрым словом. Ведь ты не будешь обо мне вспоминать
со злом, правда?
- Нет... - сказала она. - Мне кажется, что нет...
- Спасибо тебе. А теперь уходи. Ты умеешь водить авто, так, кажется?
Поведешь развалюху свою. Иди, я сказал. Слышишь?
Она не шевелилась. Смотрела на пачку денег, лежащую в подоле.
- Послушай, Большой Грэй... или как там тебя... - вдруг прошептала.
Снова замолчала. Повысив голос, сказала: - Я впервые встречаю мужчину,
который не бьет за присвоенные деньги. Думала, только в синемафильмах
такие бывают. Я впервые встречаю мужчину, который платит, кучу капусты
причем, гору целую, женщине, с которой ничегошеньки не взял. Мне это
непонятно, странно, но в конце концов, это твое личное дело. Я вот о чем
хотела попросить... Слушай, может быть, ты все же переспишь со мной?.. А
то как-то совсем не по-людски выходит. Я... столько лет спала с мужчинами,
не получая ни малейшего удовольствия, а сейчас вдруг... мне почему-то
кажется, что я... _х_о_ч_у_ лечь с тобой, ты... нужен мне... - она
замолчала. (Он с тоской подумал: "Господи, где Ты был, когда я в мертвой
постели грезил о том, чтобы Женщина сказала мне такие слова и так захотела
меня? А ведь я был верным адептом твоим! Молчишь? Нечего ответить Тебе.")
Нерешительно взяла пачку денег в руки. - Ты понимаешь, я уже и думать
забыла, что могу пожелать искренне еще когда-нибудь мужчину... И сейчас...
мне почему-то страшно не хочется терять тебя... не хочется, чтобы ты
уходил вот просто так, подобно тому, как уходили тысячи до тебя, но я не
жалела... Я старуха, понимаю, мне уже двадцать пять, и кому нужна
проститутка, десять лет не сползавшая с постели... но мне вдруг... как
дурочке, захотелось за тебя замуж... Вот... Только не смейся надо мной! Я
знаю, что говорю глупости, но... - она всхлипнула. - ...сейчас я разревусь
как девчонка, и ты меня прогонишь, я знаю...
- Не надо... - он притронулся кончиками пальцев к ее ладони,
обхватившей пачку денег. - Не плачь, девчонка. Я не покупал твою душу, и
уж тем паче не претендую на твое тело. Уходи, и помни обо мне. Я прошу
тебя, скорее, скорее уходи... Ну же? Роптать на судьбу - последнее дело,
она неумолима. И не щадит никого.
Проститутка открыла дверцу и дернулась было наружу, на ходу запихивая
деньги в вырез платья, как вдруг замерла. Одна ее туфелька, исцелованная
этим странным мужчиной, уже стояла на земле, вторая - еще на полу кабины.
Помедлив секунду, девушка откинулась назад, убрала ногу с земли, втянула
внутрь, захлопнула дверцу, с силой, преодолевая сопротивление рук Грэя,
опрокинулась на спину и положила голову ему на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142