.. то мне будет не просто худо, мне будет
смертельно худо. И поэтому я сохраняю тебя, сохраняю пускай как иллюзию,
но - сохраняю...". Он никогда не позволял себе вторгаться в спектры
излучений ее мозга, ни разу не позволил себе заглянуть в ее душу... А
вокруг царил в тот час восхитительный, тихий вечер. Он пробудил в его душе
какое-то смутное волнующее воспоминание, он не мог точно определить его,
но почувствовал себя вдруг очень молодым. Он знал, что это воспоминание
связано с его юностью, с запахом летнего вечера, с гигантской черной аркой
небосвода над головой, усеянного звездами, со звуками города вокруг него,
мириадами звуков. Соединяясь вместе, они превращаются в один звук,
характерный только для города, и который является его сердцебиением. В
такой вечер, когда на фоне темного неба сверкают, словно драгоценные
камни, огни города, отражаясь в водах лимана, хорошо было ехать на машине
по центральному проспекту, сквозь строй светофоров и светящихся на столбах
"гвоздик". В такой вечер хорошо было слушать песни Леннона. Такой вечер
предназначался для того, чтобы показать человеку, что романтика - это
реально существующая вещь, ничего общего не имеющая с ежедневной мышиной
возней... Он ненавидел родной город, но, ей-богу, проклятый и ненавидимый,
он пел в его крови и звучал наподобие сложной композиции PINK FLOYD. Это
был его город, а он был частью его. - Знаешь, - сказал он Бев, - я никогда
не думал, что отыщу тебя в глубине времени, в лабиринте миров. Мне
казалось, что способность любить во мне атрофировалась, успешно угнетенная
всякими женщинами, предпочитающими тело, в лучшем случае с разумом, но не
душу... Они твердят о приоритете "чуйств", как они их принимают, а требуют
- денег... Нет, конечно, я не совсем правильно выразился, а
приблизительные формулировки - это ложь... я хотел сказать, чувство любви
атрофироваться не может, оно или есть в душе изначально, или его вовсе
нет. Я подразумевал, что после того, как я потерял единственную женщину,
которую воистину любил там, в моем времени, я думал, что ни одна женщина
ее место в моей душе занять не может. И многие из них мне успешно
подтверждали мою правоту... Но, как оказалось, любовь - чувство гораздо
более емкое... всеобъемлющее, и оно шире, чем влечение, даже самое
безумное, к одной женщине... В ней, той, мне кажется, я отыскал лишь
частицу любви, я нашел ее, счел идеалом и наслаждался ею, ты же даровала
мне намного больше, ты подарила мне самого себя. Черт, не знаю я, как
сказать... Но лишь сейчас я понимаю, что значит - любить. Один писатель
хорошо сказал... как это у него... да!.. "Ты потерял любовь или потерял
женщину? - спросил один герой другого. - Если потерял любовь, то да,
надеяться тебе уже не на что. Но потеря женщины, даже той, что дороже всех
на свете, дороже собственной жизни, - это вовсе не потеря чувства любви...
Любят не кого-то и за что-то, а любят - потому что...". - Он помолчал. При
этом подумал: "Наверное, правда это, что любовь - болезнь разума. В
здравом уме разве живое существо поставит хоть чью-то жизнь ВЫШЕ
своей?..". - Ты очень любил ее, милый? - спросила Бев в эту минуту. - Да,
- ответил он, и это было чистейшей правдой, - очень. Если бы я не
расстался с ней, то никогда не решился уйти из дому, знаешь... - а Бев
сказала: - И никогда бы не встретил меня. - Он задумчиво ответил на это: -
Может, вся соль в том, что я слишком поздно родился... Да, конечно. Но как
бы там и тут ни было, я встретил тебя. Судьба это. Дорога это. Предугадать
ее повороты - пустое занятие. Никогда не знаешь, что поджидает за
поворотом, я убедился... И даже когда имеешь возможность послать вертолет
и разведать, что ждет за поворотом, никогда этого не сделаешь, потому что
уже неинтересно будет идти - со знанием в душе. Жизнь полна
неожиданностей, и в этом ее прелесть... И вот, за одним из поворотов меня
ждала ты... Точнее, того, кто придет, того, кто пришел... - раздумчиво
добавил он, и Бев встрепенулась: - А разве пришел не ты?! - на что он
вынужден был ответить: - В определенном смысле да, конечно. Но... - тут он
замолчал. Язык не поворачивался сказать. - О чем не подозреваешь, тем и не
болеешь? - спросил скорее себя, чем ее. - Тот, кто этого не понимает,
равнодушен к тому, кто рядом, и позволяет все о себе знать, не заботится о
том, чтобы близкие не страдали... - после чего она удивленно
поинтересовалась: - Это ты о чем, милый? - и получила разъяснение: - Это я
о том, что если говоришь кому-то "люблю", НЕ ЛЮБЯ, лучше не лги, промолчи.
Тот, кто любит тебя, каждое твое слово принимает за святую правду жизни.
Это я все о ней, Бев... Понимаешь, я очень боюсь, что, прости меня за
откровенность, ты окажешься такой, как она... Я верил ей, и пусть она
обманывала, пусть, но не в этом ее грех. Она не заботилась о том, чтобы я
оставался в неведении. А потом все это переросло в грех самый страшный -
неблагодарность... Я ничего не знал, и по большому счету все было
несправедливо, имея мои недостатки, я не мог требовать трепетного и
восхищенного отношения к себе. Но падение к разрыву началось с того, что
она перестала заботиться о том, чтобы я не знал... - он судорожно
сглотнул. - О чем это ты, милый?! - все не могла понять наивная девочка
Бев. Он вздохнул. - Она была самкой, - слова давались с трудом, но они
должны были быть произнесены вслух. - Слишком низко организованной
натурой, и плоть довлела над разумом и душой. Плоть слишком сильно давила
на ее душу, главенствовала в триединстве, и вполне естественно, ничего
поделать она не смогла, хотя, мне кажется, одно короткое время пыталась,
ради меня, я был очень полезен ей, и она не желала терять выгодного
партнера... Я не осуждаю ее, о нет. Просто любовь - это свойство души, а
сплющенная плотью душа ее любить не умела, а тщиться заменить любовь
суррогатом, сексом - несбыточная и бесполезная задача. Секс с тем, кого не
любишь, это тот же онанизм, только технически усовершенствованный, и никто
меня не переубедит в обратном. Энергия плоти ею раздавалась направо и
налево, и она не могла даже вообразить, что вместе с разбазариванием
свойств тела утекали остатки души... Но я-то другой был. Когда любовь есть
- секс уже не так важен, он не глава семьи. Бесспорно, лишь секс, женатый
на любви, приносит подлинное семейное счастье, как сказал один мудрый
человек... И добавил, что "секс" - мужского рода, впрочем, мужиков всегда
больше интересовала "техническая" сторона вопроса, а "любовь" - женского,
и это закономерно, ведь для баб важнее всего "чуйства", эмоциональная
сторона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
смертельно худо. И поэтому я сохраняю тебя, сохраняю пускай как иллюзию,
но - сохраняю...". Он никогда не позволял себе вторгаться в спектры
излучений ее мозга, ни разу не позволил себе заглянуть в ее душу... А
вокруг царил в тот час восхитительный, тихий вечер. Он пробудил в его душе
какое-то смутное волнующее воспоминание, он не мог точно определить его,
но почувствовал себя вдруг очень молодым. Он знал, что это воспоминание
связано с его юностью, с запахом летнего вечера, с гигантской черной аркой
небосвода над головой, усеянного звездами, со звуками города вокруг него,
мириадами звуков. Соединяясь вместе, они превращаются в один звук,
характерный только для города, и который является его сердцебиением. В
такой вечер, когда на фоне темного неба сверкают, словно драгоценные
камни, огни города, отражаясь в водах лимана, хорошо было ехать на машине
по центральному проспекту, сквозь строй светофоров и светящихся на столбах
"гвоздик". В такой вечер хорошо было слушать песни Леннона. Такой вечер
предназначался для того, чтобы показать человеку, что романтика - это
реально существующая вещь, ничего общего не имеющая с ежедневной мышиной
возней... Он ненавидел родной город, но, ей-богу, проклятый и ненавидимый,
он пел в его крови и звучал наподобие сложной композиции PINK FLOYD. Это
был его город, а он был частью его. - Знаешь, - сказал он Бев, - я никогда
не думал, что отыщу тебя в глубине времени, в лабиринте миров. Мне
казалось, что способность любить во мне атрофировалась, успешно угнетенная
всякими женщинами, предпочитающими тело, в лучшем случае с разумом, но не
душу... Они твердят о приоритете "чуйств", как они их принимают, а требуют
- денег... Нет, конечно, я не совсем правильно выразился, а
приблизительные формулировки - это ложь... я хотел сказать, чувство любви
атрофироваться не может, оно или есть в душе изначально, или его вовсе
нет. Я подразумевал, что после того, как я потерял единственную женщину,
которую воистину любил там, в моем времени, я думал, что ни одна женщина
ее место в моей душе занять не может. И многие из них мне успешно
подтверждали мою правоту... Но, как оказалось, любовь - чувство гораздо
более емкое... всеобъемлющее, и оно шире, чем влечение, даже самое
безумное, к одной женщине... В ней, той, мне кажется, я отыскал лишь
частицу любви, я нашел ее, счел идеалом и наслаждался ею, ты же даровала
мне намного больше, ты подарила мне самого себя. Черт, не знаю я, как
сказать... Но лишь сейчас я понимаю, что значит - любить. Один писатель
хорошо сказал... как это у него... да!.. "Ты потерял любовь или потерял
женщину? - спросил один герой другого. - Если потерял любовь, то да,
надеяться тебе уже не на что. Но потеря женщины, даже той, что дороже всех
на свете, дороже собственной жизни, - это вовсе не потеря чувства любви...
Любят не кого-то и за что-то, а любят - потому что...". - Он помолчал. При
этом подумал: "Наверное, правда это, что любовь - болезнь разума. В
здравом уме разве живое существо поставит хоть чью-то жизнь ВЫШЕ
своей?..". - Ты очень любил ее, милый? - спросила Бев в эту минуту. - Да,
- ответил он, и это было чистейшей правдой, - очень. Если бы я не
расстался с ней, то никогда не решился уйти из дому, знаешь... - а Бев
сказала: - И никогда бы не встретил меня. - Он задумчиво ответил на это: -
Может, вся соль в том, что я слишком поздно родился... Да, конечно. Но как
бы там и тут ни было, я встретил тебя. Судьба это. Дорога это. Предугадать
ее повороты - пустое занятие. Никогда не знаешь, что поджидает за
поворотом, я убедился... И даже когда имеешь возможность послать вертолет
и разведать, что ждет за поворотом, никогда этого не сделаешь, потому что
уже неинтересно будет идти - со знанием в душе. Жизнь полна
неожиданностей, и в этом ее прелесть... И вот, за одним из поворотов меня
ждала ты... Точнее, того, кто придет, того, кто пришел... - раздумчиво
добавил он, и Бев встрепенулась: - А разве пришел не ты?! - на что он
вынужден был ответить: - В определенном смысле да, конечно. Но... - тут он
замолчал. Язык не поворачивался сказать. - О чем не подозреваешь, тем и не
болеешь? - спросил скорее себя, чем ее. - Тот, кто этого не понимает,
равнодушен к тому, кто рядом, и позволяет все о себе знать, не заботится о
том, чтобы близкие не страдали... - после чего она удивленно
поинтересовалась: - Это ты о чем, милый? - и получила разъяснение: - Это я
о том, что если говоришь кому-то "люблю", НЕ ЛЮБЯ, лучше не лги, промолчи.
Тот, кто любит тебя, каждое твое слово принимает за святую правду жизни.
Это я все о ней, Бев... Понимаешь, я очень боюсь, что, прости меня за
откровенность, ты окажешься такой, как она... Я верил ей, и пусть она
обманывала, пусть, но не в этом ее грех. Она не заботилась о том, чтобы я
оставался в неведении. А потом все это переросло в грех самый страшный -
неблагодарность... Я ничего не знал, и по большому счету все было
несправедливо, имея мои недостатки, я не мог требовать трепетного и
восхищенного отношения к себе. Но падение к разрыву началось с того, что
она перестала заботиться о том, чтобы я не знал... - он судорожно
сглотнул. - О чем это ты, милый?! - все не могла понять наивная девочка
Бев. Он вздохнул. - Она была самкой, - слова давались с трудом, но они
должны были быть произнесены вслух. - Слишком низко организованной
натурой, и плоть довлела над разумом и душой. Плоть слишком сильно давила
на ее душу, главенствовала в триединстве, и вполне естественно, ничего
поделать она не смогла, хотя, мне кажется, одно короткое время пыталась,
ради меня, я был очень полезен ей, и она не желала терять выгодного
партнера... Я не осуждаю ее, о нет. Просто любовь - это свойство души, а
сплющенная плотью душа ее любить не умела, а тщиться заменить любовь
суррогатом, сексом - несбыточная и бесполезная задача. Секс с тем, кого не
любишь, это тот же онанизм, только технически усовершенствованный, и никто
меня не переубедит в обратном. Энергия плоти ею раздавалась направо и
налево, и она не могла даже вообразить, что вместе с разбазариванием
свойств тела утекали остатки души... Но я-то другой был. Когда любовь есть
- секс уже не так важен, он не глава семьи. Бесспорно, лишь секс, женатый
на любви, приносит подлинное семейное счастье, как сказал один мудрый
человек... И добавил, что "секс" - мужского рода, впрочем, мужиков всегда
больше интересовала "техническая" сторона вопроса, а "любовь" - женского,
и это закономерно, ведь для баб важнее всего "чуйства", эмоциональная
сторона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142