У нее всегда были самые выразительные на
свете глаза, но страдание умирающей от боли ненужности и одиночества Души,
изливающееся во взгляде их сейчас, превзошло все мрачные прогнозы Михаила
во сто, в тысячу крат...
И последний раз проклятые длинные гудки растерзали барабанную
перепонку, вздули чувство вины перед другом из маленького воздушного
шарика до размеров аэростата.
Но Маришка заждалась! - подумал Михаил, приговаривая к повешению
очередную телефонную трубку. Надо торопиться. "Боже, как я соскучился по
ней... Черт побери всех Стасиков в этом мире! Но должны же во мне найтись
силы, чтобы вытащить ее из ямы одиночества, куда падает, падает, падает
женщина, которую я люблю больше жизни, больше себя, даже больше Ее
Величества Науки... Они есть во мне, Мариш, я знаю. Только не нападай на
меня, как каратэист, с воплями "Йя-я-а!", не бей насмерть сразу, дай мне
шанс, и я отогрею твою озябшую Душу..."
Он отлично помнил, как она втрескалась в Стаса. По общему мнению, ей
грозило остаться старой девой, всем казалось, что, помимо Науки, ее в этом
мире ничто не привлекает. И когда Стас как-то в курилке восьмого этажа
поспорил с парнями, что закадрит "кандидатку в академики", все, кто
присутствовал, долго давились дымом и смехом, не верили в его успех на
этом конкретном фронте, но триумфальный покоритель сердец, институтский
Съемщик N_1, забожился и сказал, что клянется собственными гениталиями, а
в его устах подобная клятва смотрелась серьезной гарантией. Кроме того,
парни выставили залог, что-то около трех кусков собрали в шапку по обычаю,
и в случае неуспеха Сахновскому предстояло выставлять "квас" на
соответствующую немалую сумму. Отступать ему было некуда. "Отступать
некуда. Позади - Москва!". (Политрук Клочков) Сиречь - эНКаВэДэшные
заградотряды с приказом расстреливать из пулеметов каждого, кто хоть шаг
назад сделает. Подвиги - совершаются, когда никакой альтернативы не
остается, сказал один циник. Нормальный человек на амбразуру полезет
только тогда, когда испробует все прочие способы и грохнет все гранаты.
Никто не обратил внимания, был ли Стас тогда, в курилке, пьян больше
обычного или нет, а жаль. В "горячем" состоянии люди еще и не такие далеко
заводящие предприятия начинали.
А может быть, ему просто очень сильно понадобились деньги, и он не
сумел придумать более умного способа их получения.
И Стас Сахновский совершил "подвиг". Михаил, к несчастью, прознал о
сделке, заключенной в курилке, слишком поздно. Парни с особым умыслом его
в известность не ставили. Чтоб не дать в руки единственному, по всеобщему
мнению, реальному сопернику главного "кадриста", оружия для отпора.
Чистоту эксперимента соблюли, хохмачи доморощенные...
И остался Михаил с голыми руками, с ветхозаветной своей
порядочностью, против наглого напора подонка, отлично знающего свое
"ремесло". Мишины "голословные утверждения" Марина не слушала. Бешеного
волка без оружия не одолеешь, осознал Михаил гораздо позднее, когда Марина
озлобилась, ринулась искать утешение в загулах. Добро должно быть с
кулаками, иначе зло победит, оно сильнее, и средств не выбирает... "Мое
оружие - справедливость!", - сказал как-то друг Зорро. На что Зорро
ответил: "Советую тебе обзавестись клинками и пистолетами, иначе не
победишь." В том, что Зорро - герой, несущий добро, сомнений ведь нет?.. А
справедливость - так называемая "высшая" тем паче, - слишком слабое
средство борьбы в мире, где правит Зло...
- ...Есть. Есть у меня курить, - ответил Михаил, стряхивая чувство
нереальности происходящего, в которое его вогнали раздумья и воспоминания.
- Сейчас, погодите, достану...
- Ты го-о-онишь, поц, - процедил паренек, - хамишь, бля!
- Что? - не понял Михаил.
- Он го-о-онит, зема, - сообщил парень кому-то, игнорируя вопрос
Михаила. Этот кто-то, по всей вероятности, находился за спиной
непонятливого прохожего с пакетами, полными покупок. - И куртяк у него
клевый, наш куртяк, ты понял?
Все еще ничего не понимающий Михаил растерянно обернулся. За спиной
стояли трое верзил в норковых шапках, "вареных" куртках, в воротах которых
просматривались мохеровые цветастые шарфы. Лет на пять постарших верзил,
чем обратившийся к Михаилу за куревом паренек. И поодаль, шагах в десяти,
сидела на корточках под стенкой дома, компания из пяти-шести безликих
индивидов, покуривая папиросы. "Кажется, там и девчонка есть", - вдруг
выделил взгляд джинсовую юбку. - У вас же есть, ребята?.. - сказал Михаил.
- Курево-то у вас есть...
- "Аляска" тоже будет, - сообщил один из троих, стоявших перед ним. -
Сам снимешь, или валить тебя?
ОБМАНУЛА СУДЬБА!!! - пронеслось в мозгу. Рислинг подкинула, а теперь
- вот... Произвол правит миром, какая там к чертям справедливость...
Решение созрело мгновенно. Окончательное, пересмотру не подлежащее.
"Если я сниму куртку и отдам этим, то никогда в жизни не смогу себя
уважать, - понял Михаил. - Хотя отдать без разговоров - самое разумное.
Однако разум - это лишь одна ипостась Человека. Душа - совершенно
другая... Главное - ее сохранить. Ни к чему жизнь, разум, плоть, когда
мертва Душа. А как может считаться живой Душа человека, который потерял
уважение к самому себе, какое право имеет он любить Женщину...".
- Ваши весы лгут, как вы сами, - сказал он грабителям, - ваши меры
добра и зла - искажены вашим разумом. А души ваши - мертвы, слышите?!!
- Борзеешь, фраер! - бросил тот же самый, крайний слева из троих
нелюдей. - Ну гляди, тормознутый, я предупреждал...
"ЗАПОЛУЧИ, СТАСИК!!!", - мысленно закричал Михаил, выронил пакеты,
звякнувшие разбивающимися бутылками, и ударил первым. Достал. Левый
крайний, заправила ихний, зарычал от боли и выхватил нож... "Очки, черт...
- успел подумать Михаил, услышав девичий вскрик: "Мочи-ить!..", и ощутив,
как раскаленное жало вонзается в живот, кромсая внутренность безумной
болью, - ...только бы не разбить очки... как я к Маришке приду, с такими
очками-то, она же все поймет, она же расстроится...".
Падая, он взмахнул рукой, словно стремясь нанести второй удар,
напасть, сокрушить противника, но кулак его сжатый свистнул в воздухе,
никому не причинив ни малейшего вреда... Последний образ, схваченный и
зафиксированный угасающим сознанием, - лицо Марины, любимой женщины.
38. ГОРОД, ИЗБРАННЫЙ ПО ПОНЯТНЫМ ПРИЧИНАМ
Причины...
Она не читала беллетристики. Не хватало времени, не было желания.
Даже в детстве, даже то, что по школьной программе положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
свете глаза, но страдание умирающей от боли ненужности и одиночества Души,
изливающееся во взгляде их сейчас, превзошло все мрачные прогнозы Михаила
во сто, в тысячу крат...
И последний раз проклятые длинные гудки растерзали барабанную
перепонку, вздули чувство вины перед другом из маленького воздушного
шарика до размеров аэростата.
Но Маришка заждалась! - подумал Михаил, приговаривая к повешению
очередную телефонную трубку. Надо торопиться. "Боже, как я соскучился по
ней... Черт побери всех Стасиков в этом мире! Но должны же во мне найтись
силы, чтобы вытащить ее из ямы одиночества, куда падает, падает, падает
женщина, которую я люблю больше жизни, больше себя, даже больше Ее
Величества Науки... Они есть во мне, Мариш, я знаю. Только не нападай на
меня, как каратэист, с воплями "Йя-я-а!", не бей насмерть сразу, дай мне
шанс, и я отогрею твою озябшую Душу..."
Он отлично помнил, как она втрескалась в Стаса. По общему мнению, ей
грозило остаться старой девой, всем казалось, что, помимо Науки, ее в этом
мире ничто не привлекает. И когда Стас как-то в курилке восьмого этажа
поспорил с парнями, что закадрит "кандидатку в академики", все, кто
присутствовал, долго давились дымом и смехом, не верили в его успех на
этом конкретном фронте, но триумфальный покоритель сердец, институтский
Съемщик N_1, забожился и сказал, что клянется собственными гениталиями, а
в его устах подобная клятва смотрелась серьезной гарантией. Кроме того,
парни выставили залог, что-то около трех кусков собрали в шапку по обычаю,
и в случае неуспеха Сахновскому предстояло выставлять "квас" на
соответствующую немалую сумму. Отступать ему было некуда. "Отступать
некуда. Позади - Москва!". (Политрук Клочков) Сиречь - эНКаВэДэшные
заградотряды с приказом расстреливать из пулеметов каждого, кто хоть шаг
назад сделает. Подвиги - совершаются, когда никакой альтернативы не
остается, сказал один циник. Нормальный человек на амбразуру полезет
только тогда, когда испробует все прочие способы и грохнет все гранаты.
Никто не обратил внимания, был ли Стас тогда, в курилке, пьян больше
обычного или нет, а жаль. В "горячем" состоянии люди еще и не такие далеко
заводящие предприятия начинали.
А может быть, ему просто очень сильно понадобились деньги, и он не
сумел придумать более умного способа их получения.
И Стас Сахновский совершил "подвиг". Михаил, к несчастью, прознал о
сделке, заключенной в курилке, слишком поздно. Парни с особым умыслом его
в известность не ставили. Чтоб не дать в руки единственному, по всеобщему
мнению, реальному сопернику главного "кадриста", оружия для отпора.
Чистоту эксперимента соблюли, хохмачи доморощенные...
И остался Михаил с голыми руками, с ветхозаветной своей
порядочностью, против наглого напора подонка, отлично знающего свое
"ремесло". Мишины "голословные утверждения" Марина не слушала. Бешеного
волка без оружия не одолеешь, осознал Михаил гораздо позднее, когда Марина
озлобилась, ринулась искать утешение в загулах. Добро должно быть с
кулаками, иначе зло победит, оно сильнее, и средств не выбирает... "Мое
оружие - справедливость!", - сказал как-то друг Зорро. На что Зорро
ответил: "Советую тебе обзавестись клинками и пистолетами, иначе не
победишь." В том, что Зорро - герой, несущий добро, сомнений ведь нет?.. А
справедливость - так называемая "высшая" тем паче, - слишком слабое
средство борьбы в мире, где правит Зло...
- ...Есть. Есть у меня курить, - ответил Михаил, стряхивая чувство
нереальности происходящего, в которое его вогнали раздумья и воспоминания.
- Сейчас, погодите, достану...
- Ты го-о-онишь, поц, - процедил паренек, - хамишь, бля!
- Что? - не понял Михаил.
- Он го-о-онит, зема, - сообщил парень кому-то, игнорируя вопрос
Михаила. Этот кто-то, по всей вероятности, находился за спиной
непонятливого прохожего с пакетами, полными покупок. - И куртяк у него
клевый, наш куртяк, ты понял?
Все еще ничего не понимающий Михаил растерянно обернулся. За спиной
стояли трое верзил в норковых шапках, "вареных" куртках, в воротах которых
просматривались мохеровые цветастые шарфы. Лет на пять постарших верзил,
чем обратившийся к Михаилу за куревом паренек. И поодаль, шагах в десяти,
сидела на корточках под стенкой дома, компания из пяти-шести безликих
индивидов, покуривая папиросы. "Кажется, там и девчонка есть", - вдруг
выделил взгляд джинсовую юбку. - У вас же есть, ребята?.. - сказал Михаил.
- Курево-то у вас есть...
- "Аляска" тоже будет, - сообщил один из троих, стоявших перед ним. -
Сам снимешь, или валить тебя?
ОБМАНУЛА СУДЬБА!!! - пронеслось в мозгу. Рислинг подкинула, а теперь
- вот... Произвол правит миром, какая там к чертям справедливость...
Решение созрело мгновенно. Окончательное, пересмотру не подлежащее.
"Если я сниму куртку и отдам этим, то никогда в жизни не смогу себя
уважать, - понял Михаил. - Хотя отдать без разговоров - самое разумное.
Однако разум - это лишь одна ипостась Человека. Душа - совершенно
другая... Главное - ее сохранить. Ни к чему жизнь, разум, плоть, когда
мертва Душа. А как может считаться живой Душа человека, который потерял
уважение к самому себе, какое право имеет он любить Женщину...".
- Ваши весы лгут, как вы сами, - сказал он грабителям, - ваши меры
добра и зла - искажены вашим разумом. А души ваши - мертвы, слышите?!!
- Борзеешь, фраер! - бросил тот же самый, крайний слева из троих
нелюдей. - Ну гляди, тормознутый, я предупреждал...
"ЗАПОЛУЧИ, СТАСИК!!!", - мысленно закричал Михаил, выронил пакеты,
звякнувшие разбивающимися бутылками, и ударил первым. Достал. Левый
крайний, заправила ихний, зарычал от боли и выхватил нож... "Очки, черт...
- успел подумать Михаил, услышав девичий вскрик: "Мочи-ить!..", и ощутив,
как раскаленное жало вонзается в живот, кромсая внутренность безумной
болью, - ...только бы не разбить очки... как я к Маришке приду, с такими
очками-то, она же все поймет, она же расстроится...".
Падая, он взмахнул рукой, словно стремясь нанести второй удар,
напасть, сокрушить противника, но кулак его сжатый свистнул в воздухе,
никому не причинив ни малейшего вреда... Последний образ, схваченный и
зафиксированный угасающим сознанием, - лицо Марины, любимой женщины.
38. ГОРОД, ИЗБРАННЫЙ ПО ПОНЯТНЫМ ПРИЧИНАМ
Причины...
Она не читала беллетристики. Не хватало времени, не было желания.
Даже в детстве, даже то, что по школьной программе положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142