Окостеневший в своей
тщательно культивированной ненависти напарник рухнул на кушетку, стоявшую
у двери, и выпучил глаза. Только бы он не начал стрельбу, озабоченно
подумал Грэй. Нонкоруб, е-мое, вышколенный. - Китч говорил... - Грэй с
умным видом заглянул в бумажку, - ...Пэтси и Сэра, кто из вас, а,
крошки?..
- Ты сильно торопишься, котик? - проворчала одна из девушек, жгучая
брюнетка со странным разрезом глаз, по крайней мере, Грэй определить не
сумел, какой нации она уроженка, а он - видал-перевидал...
- Что за клоунские наряды на вас, мальчики? Вы циркачи? -
поинтересовалась вторая, рыженькая пухляночка, веснушчатая и курносая.
- Не торопись, красавчик, до утра далеко, - заметила третья, смуглая
шатенка, и сделала затяжку - папироса в ее длинных пальцах выглядела как
неотъемлемая часть тела.
Тяжелый аромат дешевых духов, женского пота и кофе наполнял комнату.
Ночные пташки из славной когорты "Папы Китча" семью парами глаз ели
пришельцев. Грэй открыл было рот, чтобы ответить, но четвертая,
длинноволосая блондинка, в этот миг проворковала, строя глазки
профессионально отработанной мимикой: - Фу-у, озабоченный какой...
Расслабьтесь, мальчики, посидите с нами, поболтайте... Давайте
познакомимся, меня зовут Беверли, а вас?..
И ВДРУГ В ПАМЯТИ ГРЭЯ РАЗВЕРЗСЯ ПРОВАЛ, И ОН В НЕГО УПАЛ.
- ...Брось ты эту бумажку, поговори со мной, твой голос как
сладчайшая музыка... - сказал он любимой женщине как-то раз, пятнадцать
лет тому назад. - Ты не веришь в гороскопы?! Тебе не хочется знать, что
будет с нами?.. - удивилась Беверли. - Нет, не верю, - ответил Грэй. - Во
что же ты веришь, милый? - пытливо заглядывая ему в глаза, спросила она. -
Во что-то же ты веришь, не может человек не верить ни во что! - и она
прижалась к нему, положила головку на плечо. - Каждый человек во
что-нибудь верит, - задумчиво сказал он, - кто в себя, кто в людей, кто в
так называемые сверхъестественные силы, кто во что горазд... Вера у
каждого - своя, разная. У каждого внутри Свой Бог... Но гороскопы - это,
по-моему, элементарное жульничество. Игра на повышение. Использующая страх
человека перед будущим. Судьбу не обманешь, как сложится, так и сложится,
предвидеть нельзя... А победителя от неудачника отличает то, что
победитель умеет вставать после поражений, и снова в бой... неудачник уже
не встает... он боится судьбы, могущий вновь ринуть его долу... - Грэй
поцеловал Бев в макушку, в волосы, пахнущие шампунем "Ромашка", который он
ей дарил, потому что ей нравился его запах. Ему тоже. Поэтому он приносил
ей пластмассовые бутылочки, повергавшие ее всякий раз в изумление. Он
снова поцеловал ее волосы. И снова. Погладил роскошную золотистую волну,
утонул в ней ладонью. - Поэтому я не верю в гороскопы. Я верю в свою
звезду, девочка моя, но в это слово я вкладываю совершенно иной смысл,
отличный от общепринятого... - он закрыл глаза и крепко прижал к себе
женщину, прильнувшую к нему доверчиво и безоглядно. - Скоро я уйду,
родная, но я хочу, чтобы ты знала... Мне без тебя очень плохо. По дороге
мне встречались и другие женщины, и к некоторым, не скрою, я испытывал
весьма нежные чувства, но с тобой как-то по-другому... Выше. Чище.
Спокойнее и теплее. Я не знаю, но может, это и называется любовью. Раньше
я думал, что ощущение обладания кем-то и страсть - первые признаки, но
теперь... Я хотел бы, чтобы ты всегда была рядом, но к несчастью, так
будет еще хуже... - и когда Бев с гневом и болью, сквозящими в голосе,
крикнула, вырываясь из его объятий: - Почему ты всегда уходишь до
полуночи?! Ты не подарил мне ни одной ночи!! - он не выдержал и все-все ей
рассказал. Она не поверила, конечно, ТАКОЕ просто не могло состыковаться
со всей сложившейся у нее системой представлений о мироздании, но
самоотверженно попросила: - В таком случае забери меня с собой! Не бросай
меня здесь! - на что он, насилуя гортань, ответил: - Родная, я боюсь. Я
обреку тебя на муки. Я не хочу, чтобы ты, как я, стала пленницей Дороги.
Я-то сам выбрал свой путь, ты, выходит, поневоле... - А она заплакала и
сказала: - Ты дурак, ты ничего не понимаешь. Я хочу быть с тобой, и ничего
не имеет значения, только бы ты был рядышком... - Он же закусил губу и
едва слышно пробормотал: - Может быть, когда-нибудь я возьму тебя с собой.
Когда не выдержу без тебя. Я хочу быть с тобой, просто быть... с тобой, но
высокая в небе звезда зовет меня в путь... Когда я отважусь тебя забрать
отсюда и обречь на бездомные скитания, я приду за тобой. Не плачь, родная,
не рви мою душу. - Она спросила дрожащим голоском: - Ты любишь меня,
милый?! Если любишь, забери сейчас... пока не поздно... - и он вынужден
был сказать ей то, что сам считал правдой: - Я преклоняюсь перед тобой, -
запекшимися, иссушенными страстью и тоской губами он собрал слезинки с ее
щек и век, - и это очень важно для меня... сохранить это чувство, не
утратить желания поклоняться женщине... когда-то оно сделало меня таким,
как я есть, хотя среда моего обитания старательно лепила из меня
женоненавистника руками женщин, отталкивающих меня с отвращением либо
равнодушием... и я хочу остаться самим собой, иначе я упаду на обочину...
Между нами, родная, огромная пропасть, и почти непреодолимая стена сразу
же за ней, во всех смыслах, интеллектуальном, этическом, прочих, но! Я все
же отыскал тебя, такую... - он с душевным трепетом прикоснулся к ее губам
кончиками пальцев, а она: - Ты мой единственный, - прошептала в ответ,
отчаянно прижимаясь к нему и пряча лицо на его груди, - неповторимый,
навсегда мой... никому тебя не отдам... ты даже не можешь себе
представить, милый, что я до сих пор умом понять не могу, как ты обратил
внимание на меня, такую никчемную и никому не нужную девчонку, ты, такой
красивый и сильный, такой мудрый и добрый... неужели где-то есть такие
дуры, что отталкивали тебя?.. - шептала она, и он вздохнул, потом шепнул в
ответ: - Не перехвали... - и в ярости подумал: "Боже Мой! Как я хочу,
чтобы ты сказала эти слова _м_н_е_, а не походному боевому скафандру,
принятому твоими глазами за меня, и сбросить который в этом мире я не в
состоянии... я так хотел его надеть когда-то... перестарался в своем
хотении. Дохотелся. Теперь не содрать. Потому-то я и не могу тебя взять с
собой, Бев... ты сжимаешь в объятиях оборотня, девочка... Но как хочется
поверить, что ты говоришь правду, и что _м_е_н_я_ любишь ты, а не желанную
когда-то, теперь опостылевшую, оболочку... Но опыт жизни и Дороги учит
меня, что... если я разочаруюсь в тебе, а это случится, если ты окажешься
такой же как все, увидев меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
тщательно культивированной ненависти напарник рухнул на кушетку, стоявшую
у двери, и выпучил глаза. Только бы он не начал стрельбу, озабоченно
подумал Грэй. Нонкоруб, е-мое, вышколенный. - Китч говорил... - Грэй с
умным видом заглянул в бумажку, - ...Пэтси и Сэра, кто из вас, а,
крошки?..
- Ты сильно торопишься, котик? - проворчала одна из девушек, жгучая
брюнетка со странным разрезом глаз, по крайней мере, Грэй определить не
сумел, какой нации она уроженка, а он - видал-перевидал...
- Что за клоунские наряды на вас, мальчики? Вы циркачи? -
поинтересовалась вторая, рыженькая пухляночка, веснушчатая и курносая.
- Не торопись, красавчик, до утра далеко, - заметила третья, смуглая
шатенка, и сделала затяжку - папироса в ее длинных пальцах выглядела как
неотъемлемая часть тела.
Тяжелый аромат дешевых духов, женского пота и кофе наполнял комнату.
Ночные пташки из славной когорты "Папы Китча" семью парами глаз ели
пришельцев. Грэй открыл было рот, чтобы ответить, но четвертая,
длинноволосая блондинка, в этот миг проворковала, строя глазки
профессионально отработанной мимикой: - Фу-у, озабоченный какой...
Расслабьтесь, мальчики, посидите с нами, поболтайте... Давайте
познакомимся, меня зовут Беверли, а вас?..
И ВДРУГ В ПАМЯТИ ГРЭЯ РАЗВЕРЗСЯ ПРОВАЛ, И ОН В НЕГО УПАЛ.
- ...Брось ты эту бумажку, поговори со мной, твой голос как
сладчайшая музыка... - сказал он любимой женщине как-то раз, пятнадцать
лет тому назад. - Ты не веришь в гороскопы?! Тебе не хочется знать, что
будет с нами?.. - удивилась Беверли. - Нет, не верю, - ответил Грэй. - Во
что же ты веришь, милый? - пытливо заглядывая ему в глаза, спросила она. -
Во что-то же ты веришь, не может человек не верить ни во что! - и она
прижалась к нему, положила головку на плечо. - Каждый человек во
что-нибудь верит, - задумчиво сказал он, - кто в себя, кто в людей, кто в
так называемые сверхъестественные силы, кто во что горазд... Вера у
каждого - своя, разная. У каждого внутри Свой Бог... Но гороскопы - это,
по-моему, элементарное жульничество. Игра на повышение. Использующая страх
человека перед будущим. Судьбу не обманешь, как сложится, так и сложится,
предвидеть нельзя... А победителя от неудачника отличает то, что
победитель умеет вставать после поражений, и снова в бой... неудачник уже
не встает... он боится судьбы, могущий вновь ринуть его долу... - Грэй
поцеловал Бев в макушку, в волосы, пахнущие шампунем "Ромашка", который он
ей дарил, потому что ей нравился его запах. Ему тоже. Поэтому он приносил
ей пластмассовые бутылочки, повергавшие ее всякий раз в изумление. Он
снова поцеловал ее волосы. И снова. Погладил роскошную золотистую волну,
утонул в ней ладонью. - Поэтому я не верю в гороскопы. Я верю в свою
звезду, девочка моя, но в это слово я вкладываю совершенно иной смысл,
отличный от общепринятого... - он закрыл глаза и крепко прижал к себе
женщину, прильнувшую к нему доверчиво и безоглядно. - Скоро я уйду,
родная, но я хочу, чтобы ты знала... Мне без тебя очень плохо. По дороге
мне встречались и другие женщины, и к некоторым, не скрою, я испытывал
весьма нежные чувства, но с тобой как-то по-другому... Выше. Чище.
Спокойнее и теплее. Я не знаю, но может, это и называется любовью. Раньше
я думал, что ощущение обладания кем-то и страсть - первые признаки, но
теперь... Я хотел бы, чтобы ты всегда была рядом, но к несчастью, так
будет еще хуже... - и когда Бев с гневом и болью, сквозящими в голосе,
крикнула, вырываясь из его объятий: - Почему ты всегда уходишь до
полуночи?! Ты не подарил мне ни одной ночи!! - он не выдержал и все-все ей
рассказал. Она не поверила, конечно, ТАКОЕ просто не могло состыковаться
со всей сложившейся у нее системой представлений о мироздании, но
самоотверженно попросила: - В таком случае забери меня с собой! Не бросай
меня здесь! - на что он, насилуя гортань, ответил: - Родная, я боюсь. Я
обреку тебя на муки. Я не хочу, чтобы ты, как я, стала пленницей Дороги.
Я-то сам выбрал свой путь, ты, выходит, поневоле... - А она заплакала и
сказала: - Ты дурак, ты ничего не понимаешь. Я хочу быть с тобой, и ничего
не имеет значения, только бы ты был рядышком... - Он же закусил губу и
едва слышно пробормотал: - Может быть, когда-нибудь я возьму тебя с собой.
Когда не выдержу без тебя. Я хочу быть с тобой, просто быть... с тобой, но
высокая в небе звезда зовет меня в путь... Когда я отважусь тебя забрать
отсюда и обречь на бездомные скитания, я приду за тобой. Не плачь, родная,
не рви мою душу. - Она спросила дрожащим голоском: - Ты любишь меня,
милый?! Если любишь, забери сейчас... пока не поздно... - и он вынужден
был сказать ей то, что сам считал правдой: - Я преклоняюсь перед тобой, -
запекшимися, иссушенными страстью и тоской губами он собрал слезинки с ее
щек и век, - и это очень важно для меня... сохранить это чувство, не
утратить желания поклоняться женщине... когда-то оно сделало меня таким,
как я есть, хотя среда моего обитания старательно лепила из меня
женоненавистника руками женщин, отталкивающих меня с отвращением либо
равнодушием... и я хочу остаться самим собой, иначе я упаду на обочину...
Между нами, родная, огромная пропасть, и почти непреодолимая стена сразу
же за ней, во всех смыслах, интеллектуальном, этическом, прочих, но! Я все
же отыскал тебя, такую... - он с душевным трепетом прикоснулся к ее губам
кончиками пальцев, а она: - Ты мой единственный, - прошептала в ответ,
отчаянно прижимаясь к нему и пряча лицо на его груди, - неповторимый,
навсегда мой... никому тебя не отдам... ты даже не можешь себе
представить, милый, что я до сих пор умом понять не могу, как ты обратил
внимание на меня, такую никчемную и никому не нужную девчонку, ты, такой
красивый и сильный, такой мудрый и добрый... неужели где-то есть такие
дуры, что отталкивали тебя?.. - шептала она, и он вздохнул, потом шепнул в
ответ: - Не перехвали... - и в ярости подумал: "Боже Мой! Как я хочу,
чтобы ты сказала эти слова _м_н_е_, а не походному боевому скафандру,
принятому твоими глазами за меня, и сбросить который в этом мире я не в
состоянии... я так хотел его надеть когда-то... перестарался в своем
хотении. Дохотелся. Теперь не содрать. Потому-то я и не могу тебя взять с
собой, Бев... ты сжимаешь в объятиях оборотня, девочка... Но как хочется
поверить, что ты говоришь правду, и что _м_е_н_я_ любишь ты, а не желанную
когда-то, теперь опостылевшую, оболочку... Но опыт жизни и Дороги учит
меня, что... если я разочаруюсь в тебе, а это случится, если ты окажешься
такой же как все, увидев меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142