.. Но - клин клином. И вот, вышибив зависимость от ее тела, я
ухитрился снять оковы и с души?.. Теперь химическая лаборатория любви
моего организма начала вырабатывать другие энзимы, реагирующие на другой
объект?.. Но - неужели все так неприглядно-просто? Боже Мой, ну о чем я
постоянно думаю, думаю... ну и зануда же я, е-мое. В шею!".
- Погоди секунду, - он рывком выбросил тело с кровати, приземлился на
ноги, встал во весь рост, сладко потянулся.
- Ка-акой ты! - с восхищением протянула стоящая на четвереньках в
развороченной постели Женщина, ощупывая его взглядом с головы до ног; он
буквально физически чувствовал прикосновение этого страстного взгляда:
Женщина находила в своем ремесле не только лишь источник дохода,
позволяющего жить вообще: деньги - в этом мире, - все! но и нечто большее,
именно то, что спустя тридцать лет отправит "на панель" дочерей богачей -
им казалось, что сексуальное раскрепощение, секс как таковой - путь
обретения настоящей свободы, побег из зоны ханжеской христианской этики...
Бог Мой, подумал Мужчина, нет в мире для МЕНЯ счастья. В постели, где
напрочь стираются все границы, не сыграешь и шлангом не прикинешься...
ЗДЕСЬ ВСЕ СТАНОВЯТСЯ САМИМИ СОБОЙ. ВСЕ, КРОМЕ МЕНЯ... Я в родном мире уже
даже этого не могу. Ну, что ж, о чем просил, то и получил... но, с другой
стороны, разве в физической оболочке дело? Разве не в том суть, что ВНУТРИ
нее?..
- Красив, как бог, да? - спросил он, играя мышцами. И никто в мире,
кроме него, не ведал, с каким сарказмом и злой иронией это было сказано.
- Да-а... малыш... - срывающимся голосом исторгла проститутка.
- Ну смотри, пока даю, - он постоял еще несколько секунд, пожираемый
ее жадным взглядом. Прикосновения бесплотной ладони страсти ощущались в
основном точно посередине туловища, и результат настойчивых этих
"поглаживаний" взгляда партнерши, разжигающего огонь вожделения в мужчине,
немедленно проявился внешне - бурным возгоранием.
- О-о-ох, - вздохнула женщина, - баловник...
Быстро перебирая руками и ногами, она метнулась, как кошка по крыше,
по кровати к мужчине, с явным намерением ухватить взметнувшийся огонь
ртом. Мужчина резко присел, и ее губы с разгону уткнулись в его грудь. -
Погоди... - выдохнул он едва слышно, - не спеши... - он прижал ее голову к
себе, утонул лицом в волосах ее, и прошептал: - Я бездомный, влюбчивый,
ничей... Люди, позабудьте про меня... Я любуюсь пламенем свечей... И
домами, ждущими огня... А когда наощупь, наугад... Я соприкасаюсь с
бытием... Кто я есть, я брошенный солдат... В прогоревшем имени твоем... -
и он настолько неожиданно, насколько и горько, разрыдался, уткнувшись в
мягкое золото волос проститутки, прижимая к груди ее голову, как
величайшее сокровище мира.
- Что с тобой, Малыш?.. - растерянно, и немудрено, пробормотала
девушка, - почему ты плачешь, я что-то не так сделала?..
- Жизнь - как луковица, - выдавил он сквозь слезы, - чем больше ее
очищаешь, тем больше плачешь...
Рыдал он недолго, слезы иссякли так же внезапно, как и брызнули.
Мужчина отнял лицо от волос Женщины и сказал окрепшим голосом: - Все
нормально. Ты все делаешь как надо. Не обращай внимания. Плачущий супермен
- это нонсенс, но, выходит, и такие бывают. Настоящие-то мы внутри, и
никакие приобретения разума, всякие скафандры, нас не изменят. Возможности
неизмеримо расширят, это да, но и все. А если бы я, даже в этой ипостаси,
внутри был другой, это уже и не я был бы, знаешь, и тогда вообще не о чем
разговаривать, это был бы совсем другой герой, и меня он не интересует. А
стал я таким, потому что ЗНАЮ, КАКОВО выходить один на один с миром, безо
всяких скафандров и бластеров, и идти по "главной улице городка" с ржавым
смит-н-вессоном. И знать, что у мира сорок пятый кольт-магнум и выбивает
он, в отличие от тебя, девяносто девять "очей" из десяти выстрелов...
Извини, ты ни черта не понимаешь, что я несу. Подари мне еще немножко
тепла, я замерз... Я хочу сохранить хоть чуточку твоего тепла в себе, чтоб
надолго хватило...
Она посмотрела на него, хотела что-то сказать, но промолчала. Она
СДЕЛАЛА.
Ее влажный горячий язычок юрким зверьком скользнул к левому соску
Мужчины, к сердцу его, и обжигающими толчками заелозил по напрягшейся
выпуклости.
Мужчина застонал и дернулся, отнимая от уст партнерши свою грудь. -
Ну я же просил, не спеши... - повторил он. - Ты так меня заводишь, что я
опасаюсь слишком быстрого исхода.
Женщина недоуменно посмотрела ему в глаза. Ее зеленые зрачки,
окаймленные слегка желтоватыми белками и опушенные длинными подрагивающими
ресницами, находились всего лишь в футе от расширившихся в страстном
желании объять необъятное и запечатлеть навеки, если вечность есть,
зрачков Мужчины, и ее пахнущее дымом сгоревших папирос дыхание толчками
овевало его лицо. Мужчина, наученный горьким опытом, снял табу, которое
сам для себя установил относительно проникновений в биоспектры энергетики
женщин, ставшими ему близкими, и сделал отчаянную попытку пробиться в ее
подсознание, в глубину этих пленяющих душу и дурманящих голову глаз, и
ничего, кроме бешеной жажды кайфа, плотского вожделения и неутоленной,
голодной страсти, в душе ее не обнаружил. "Самка ведь! - растерянно
подумал он. - Самка в чистом виде! Как же ей удалось залить пожар,
бушевавший во мне, чем?! Как она сумела сменить острые уколы клыков боли
на истомное, обволакивающее наслаждение, развеять в прах душевный стон, а
не просто накормить изголодавшееся тело?..".
Он ощущал необычайную легкость, прилив сил, во всем теле, будто
каждая клеточка окунулась в живую воду и сейчас, умытая и свеженькая,
готовилась к новой жизни. Это было не совсем понятно, потому что в сексе
обычно витальная энергия перетекает от мужчины к женщине, поэтому, кстати,
и он знал об этом, спортсменам перед соревнованиями категорически
противопоказан секс, а спортсменкам, наоборот, весьма и весьма показан. Но
как бы там ни было, приливная волна памяти отхлынула, унеся боль с собою,
в толще зеленых волн тоски, и на песчаном мягком пляже остались лишь двое,
он и она, и связующее их воедино наслаждение, и ничего, и никого более...
Все миры, все времена отодвинулись куда-то за край горизонтов, за пределы
островка мягкого, как волосы на лобке Женщины, песка, золотистого, как
волосы на ее голове, служащего ложем телам, и безбрежный океан
пространства-времени будто застыл, не желая накатывать валы минут и цунами
часов на крохотный островок, согретый страстью, соединяющей Мужчин и
Женщин в единое целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
ухитрился снять оковы и с души?.. Теперь химическая лаборатория любви
моего организма начала вырабатывать другие энзимы, реагирующие на другой
объект?.. Но - неужели все так неприглядно-просто? Боже Мой, ну о чем я
постоянно думаю, думаю... ну и зануда же я, е-мое. В шею!".
- Погоди секунду, - он рывком выбросил тело с кровати, приземлился на
ноги, встал во весь рост, сладко потянулся.
- Ка-акой ты! - с восхищением протянула стоящая на четвереньках в
развороченной постели Женщина, ощупывая его взглядом с головы до ног; он
буквально физически чувствовал прикосновение этого страстного взгляда:
Женщина находила в своем ремесле не только лишь источник дохода,
позволяющего жить вообще: деньги - в этом мире, - все! но и нечто большее,
именно то, что спустя тридцать лет отправит "на панель" дочерей богачей -
им казалось, что сексуальное раскрепощение, секс как таковой - путь
обретения настоящей свободы, побег из зоны ханжеской христианской этики...
Бог Мой, подумал Мужчина, нет в мире для МЕНЯ счастья. В постели, где
напрочь стираются все границы, не сыграешь и шлангом не прикинешься...
ЗДЕСЬ ВСЕ СТАНОВЯТСЯ САМИМИ СОБОЙ. ВСЕ, КРОМЕ МЕНЯ... Я в родном мире уже
даже этого не могу. Ну, что ж, о чем просил, то и получил... но, с другой
стороны, разве в физической оболочке дело? Разве не в том суть, что ВНУТРИ
нее?..
- Красив, как бог, да? - спросил он, играя мышцами. И никто в мире,
кроме него, не ведал, с каким сарказмом и злой иронией это было сказано.
- Да-а... малыш... - срывающимся голосом исторгла проститутка.
- Ну смотри, пока даю, - он постоял еще несколько секунд, пожираемый
ее жадным взглядом. Прикосновения бесплотной ладони страсти ощущались в
основном точно посередине туловища, и результат настойчивых этих
"поглаживаний" взгляда партнерши, разжигающего огонь вожделения в мужчине,
немедленно проявился внешне - бурным возгоранием.
- О-о-ох, - вздохнула женщина, - баловник...
Быстро перебирая руками и ногами, она метнулась, как кошка по крыше,
по кровати к мужчине, с явным намерением ухватить взметнувшийся огонь
ртом. Мужчина резко присел, и ее губы с разгону уткнулись в его грудь. -
Погоди... - выдохнул он едва слышно, - не спеши... - он прижал ее голову к
себе, утонул лицом в волосах ее, и прошептал: - Я бездомный, влюбчивый,
ничей... Люди, позабудьте про меня... Я любуюсь пламенем свечей... И
домами, ждущими огня... А когда наощупь, наугад... Я соприкасаюсь с
бытием... Кто я есть, я брошенный солдат... В прогоревшем имени твоем... -
и он настолько неожиданно, насколько и горько, разрыдался, уткнувшись в
мягкое золото волос проститутки, прижимая к груди ее голову, как
величайшее сокровище мира.
- Что с тобой, Малыш?.. - растерянно, и немудрено, пробормотала
девушка, - почему ты плачешь, я что-то не так сделала?..
- Жизнь - как луковица, - выдавил он сквозь слезы, - чем больше ее
очищаешь, тем больше плачешь...
Рыдал он недолго, слезы иссякли так же внезапно, как и брызнули.
Мужчина отнял лицо от волос Женщины и сказал окрепшим голосом: - Все
нормально. Ты все делаешь как надо. Не обращай внимания. Плачущий супермен
- это нонсенс, но, выходит, и такие бывают. Настоящие-то мы внутри, и
никакие приобретения разума, всякие скафандры, нас не изменят. Возможности
неизмеримо расширят, это да, но и все. А если бы я, даже в этой ипостаси,
внутри был другой, это уже и не я был бы, знаешь, и тогда вообще не о чем
разговаривать, это был бы совсем другой герой, и меня он не интересует. А
стал я таким, потому что ЗНАЮ, КАКОВО выходить один на один с миром, безо
всяких скафандров и бластеров, и идти по "главной улице городка" с ржавым
смит-н-вессоном. И знать, что у мира сорок пятый кольт-магнум и выбивает
он, в отличие от тебя, девяносто девять "очей" из десяти выстрелов...
Извини, ты ни черта не понимаешь, что я несу. Подари мне еще немножко
тепла, я замерз... Я хочу сохранить хоть чуточку твоего тепла в себе, чтоб
надолго хватило...
Она посмотрела на него, хотела что-то сказать, но промолчала. Она
СДЕЛАЛА.
Ее влажный горячий язычок юрким зверьком скользнул к левому соску
Мужчины, к сердцу его, и обжигающими толчками заелозил по напрягшейся
выпуклости.
Мужчина застонал и дернулся, отнимая от уст партнерши свою грудь. -
Ну я же просил, не спеши... - повторил он. - Ты так меня заводишь, что я
опасаюсь слишком быстрого исхода.
Женщина недоуменно посмотрела ему в глаза. Ее зеленые зрачки,
окаймленные слегка желтоватыми белками и опушенные длинными подрагивающими
ресницами, находились всего лишь в футе от расширившихся в страстном
желании объять необъятное и запечатлеть навеки, если вечность есть,
зрачков Мужчины, и ее пахнущее дымом сгоревших папирос дыхание толчками
овевало его лицо. Мужчина, наученный горьким опытом, снял табу, которое
сам для себя установил относительно проникновений в биоспектры энергетики
женщин, ставшими ему близкими, и сделал отчаянную попытку пробиться в ее
подсознание, в глубину этих пленяющих душу и дурманящих голову глаз, и
ничего, кроме бешеной жажды кайфа, плотского вожделения и неутоленной,
голодной страсти, в душе ее не обнаружил. "Самка ведь! - растерянно
подумал он. - Самка в чистом виде! Как же ей удалось залить пожар,
бушевавший во мне, чем?! Как она сумела сменить острые уколы клыков боли
на истомное, обволакивающее наслаждение, развеять в прах душевный стон, а
не просто накормить изголодавшееся тело?..".
Он ощущал необычайную легкость, прилив сил, во всем теле, будто
каждая клеточка окунулась в живую воду и сейчас, умытая и свеженькая,
готовилась к новой жизни. Это было не совсем понятно, потому что в сексе
обычно витальная энергия перетекает от мужчины к женщине, поэтому, кстати,
и он знал об этом, спортсменам перед соревнованиями категорически
противопоказан секс, а спортсменкам, наоборот, весьма и весьма показан. Но
как бы там ни было, приливная волна памяти отхлынула, унеся боль с собою,
в толще зеленых волн тоски, и на песчаном мягком пляже остались лишь двое,
он и она, и связующее их воедино наслаждение, и ничего, и никого более...
Все миры, все времена отодвинулись куда-то за край горизонтов, за пределы
островка мягкого, как волосы на лобке Женщины, песка, золотистого, как
волосы на ее голове, служащего ложем телам, и безбрежный океан
пространства-времени будто застыл, не желая накатывать валы минут и цунами
часов на крохотный островок, согретый страстью, соединяющей Мужчин и
Женщин в единое целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142