Меньше чем за минуту мы истребим тут всех. Рикошеты нам в броне не страшны.
- Тебе доводилось проделывать что-либо подобное?
Pax величаво повернул голову к левому плечу, поджав нижнюю губу и прикрыв веки.
- Тими, подарки.
Настал черёд ликовать детям и женщинам. Обожание захлёстывало через край. Тими раньше припрятала две горсти смокв и теперь совала их в рот детворе по штуке.
- Жуй, не глотай - а то подавишься! вот, умница.
Ровеснице Тими, одетой чище прочих, досталась пачка квадратных жетонов, маркированных лазерными сетками.
- Не забудь, срок их обмена и получения лекарств - в первый градский день.
- Ага, наогэ, я запомню. - Фельдшерица для верности накарябала дату капиллярной на упаковке.
Тими осталась в окружении щебечущих малышей, а Pax с Фортом отдалились к мужской части пещеры. Там вождь с кустистыми кистями на седых ушах и его довольно коренастый сын с угодливой улыбкой приготовили всё для степенной деловой беседы. Грибочки и большие папиросы. Ноздри Раха дёрнулись, когда их коснулся дым.
- Сам растил, Мантых? - кивнул он на плошку с осклизлыми грибами.
- Ваши слова, начальничек, в неправду сказаны, не осерчайте на старого дурня. Не нашенское это. Безымянный какой-то прибрёл поверху, он барыжил. Мы с сынкой закусили по грибку. Вымочено в меру, ум не мутят, а в пузе теплеет.
- Так, так... А плесень как, пышно растёт?
Отец с сыном стали кланяться и клясться, что о таком злаке они понятия не имеют. То же последовало и на вопрос о дружбе с закордонными.
- Мой старший брат, мастер по свинкам. - Pax представил Форта в рамках понятий троглодитов. - От него ничто не скроется. Приготовьтесь ему отвечать, трепещите.
- Свинки! - Уловив из речей Раха верный тон, Форт с нахрапом взялся за династию вождей. - Пятой ночью от нынешней - что с ними было?
- Пятой? - переглянулись Мантых с Кой Мантыхом. - Эт которая ж ночь?
- Когда ты Акусе ухи драл! вспоминай, батька!
- Я-а?! и не тронул! так, любя!..
- Все кистюхи повыдрал.
- Линька у ней! не, сынка, - эт когда ты Жайке выволочку учинил!
- Не бывало, чтобы я ей...
- А как же! хвост грозил отрезать, красоты лишить! нож искал...
- Ей, милке моей, - хвост? Врёшь, батька!
- Сам врёшь! начальничек, в нём на паучью слезу правды нету!
- Чтоб ты камень из костра лизал за эти слова!
Мантых, не вставая, треснул Кой Мантыха по оскаленной физиономии. Когда тот замахнулся в ответ, старый хрыч показал, что не за одни седины занимает свою должность, - так ловко защемил сынка за нос, что тот забыл, зачем лапу поднял. Свободной рукой вождь прихватил жгут из скатанной кожи и стал охаживать великовозрастного по ушам.
- Свинки! - напомнил Форт.
- В ночь, когда все передрались... - проговорил Pax задумчиво.
- Ну да! - Отдуваясь, Мантых влепил сынку ещё разок и отпустил его нос. - И вздорили все, и половина свинов передохла.
- И плесень вся в трубку свернулась! - гаркнул Форт, хлопнув по полу ладонью. О поведении лишайников и прочих примитивных форм жизни в лиловой зоне он разведал немало.
- Вся, как короста, сошла!.. какая плесень? - спохватился бодрый старец, словно с ноги сбился. - Не было, не было! оговорился я. Стар, глуп, брешу незнамо чего!
- О, Мантых, в тёмные игры ты с начальством играешь, - покачал шлемом Pax, - а мы тебе лекарства, всякую мануфактуру даём. Не зря ли?.. может, ты ещё что-нибудь утаиваешь?
- Свинок показывай, - приказал Форт.
- Съели дочиста!
- Вместе с копытами? - Форт не терял надежды раздобыть хоть обрезки на анализ.
Мантых собрался робко возразить - мол, у свинок когти, не копыта, - но в этот миг в пещере что-то изменилось.
Форту показалось, что с пола единым вздохом поднялась пыль - не к месту вспомнилась сказка про Тётушку Метелицу. Словно невидимые руки встряхнули разом все простыни, и густая пыль всколыхнулась волной. Но перепада давления не было. Не отметил он и сейсмических колебаний.
Одновременно стали ярче огни ламп и пламя очага - нет, они не разгорелись, но воздух будто стал иначе пропускать свет, и огни окружил радужный ореол.
Выскочила аналогия, найденная вариатором в памяти - радужные круги у источников света отмечаются при отёке роговицы.
«Но у меня нет роговицы», - возразил сам себе Форт.
Взмах пыли и вспышка лучистых семицветных ореолов заняли доли секунды. Вслед за этим раздался и стал расти многоголосый стон. Детский - дети схватились за головы, за животы; кто-то вскочил с тонким криком, другой выгнулся и забился в судорогах. Женский - не успев встревоженно переглянуться, женщины наперебой заголосили и заметались. Мужской - кто-то взвыл, выкатив вмиг налившиеся кровью глаза. Иные, рывком поднявшись, оглядывали пещеру как бы в поисках выхода. Третьи, мгновенно потеряв всякое мужество, с визгом начали карабкаться на стены, срываясь и ломая ногти. И многие, многие с непередаваемым ужасом смотрели вниз, в пол.
- А-а-а-а! - заревел седоухий Мантых, с молодой прытью вскакивая с места и подпрыгивая, будто пол жёг ему ноги. - Вот он! вот он! гибне-е-ем!!
- Зве-е-е-ерь!! - вопил мечущийся Кой Мантых. Он схватился с мужчиной, который бил копьём в пол, вырвал оружие и тут же всадил ему в грудь на всю глубину наконечника.
Pax стал белым. На его лице крупными каплями выступил пот и появилась гримаса еле сдерживаемого испуга.
- Фортунат, это - приступ! это зверь!! Найди Тими! Держитесь вместе!..
Но Форт ничего не чувствовал. Он один оставался неподвижен и собран в пещере, за секунды ставшей ареной смятения. Кругом бились, рыдали, корчились умалишённые люди, беспорядочно сновали в слепом стремлении где-нибудь спрятаться, куда-то убежать. Колебание пыльной кисеи. Радужные венцы огней. И никаких других изменений. Мозг в коконе фартанга получал от внешних датчиков обычные сигналы.
- Я не смог побывать на «Бетхэн Галлахер», - бурчал Альф, пытаясь унять волнение тем, что ходил из угла в угол. Остановившись, он неожиданно звонко выкрикнул: - Но это не моя ошибка! это сбой системы навигации! Мне не оставалось ничего другого, кроме как переброситься. Иначе столкновение было неизбежным.
- Что там поделывает Яримицу? - Албан изображал праздное валяние в постели. Он не мог отказаться от некоторых видов человеческого поведения.
- Прогоняет всех через углублённый медосмотр. По-моему, по пятнадцатому разу. «Бетхэн Галлахер» от него стонет; говорят, лучше подряд две ревизии и три командорские инспекции, чем одно нашествие врачей. Он сочинил анкету, представляешь! все пострадавшие... потерпевшие... в общем, кто был на борту, когда фрегат накрыла волна моего выхода, заполняют тысячу триста пунктов и плачут. Они почти здоровы, а их всё мытарят!
- Им тогда серьёзно досталось?
- Чепуха! - Альф был нескрываемо счастлив, что всё обошлось и его не поставят в угол. - Так, лёгкое помутнение сознания - будто пыль полетела, радужные круги в глазах, у кого-то живот заболел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131