справа и кзади от него - лемур потоньше, глядящий исподлобья с недоверчивым прищуром, сильный и изящный, сложивший руки на груди. По подрезанным ушам и искусно, почти художественно разорванным ноздрям в нём угадывался видный, знаменитый криминальными деяниями удалец.
У стены по обе стороны помоста стояли охранники, державшие бластеры на изготовку, а над головами сидящих висел большой бубен с бородой из узловатых верёвочек, украшенный по ободу высушенными ушами и хвостами. На ударной поверхности было во весь бубен намалёвано чёрным сюрреалистическое лицо: венчик из пяти глаз, два носа и рот с бессчётным количеством зубов, причём все сплошь - длинные клыки.
«Икона, что ли?..»
Учуяв амбре, исходившее от тела и одежды Форта, все скривились и наморщили носы.
- Ну что, сыночек - вот и свиделись! - сказал кожаный, не отводя тяжёлого взгляда.
- Это вы мне? - уточнил Форт, не веря услышанному.
- А то кому же?! - Кожаный нехорошо осклабился. - Какой бы там обряд Унгела ни справляли, мне на них - тьфу! Усыновили тебя не по правде, это любой мудрец подтвердит. Ты, как бы оно ни было, мой сын и только мой.
Мир, и без того перекошенный, кувырком встал на уши. Форта озарило ощущение полной и окончательной путаницы - ловили не его, и слова бритоухого адресованы не ему.
Но тогда - кто же такой Pax?!.
- Мало ли, как ты ко мне в письмах обращался... - продолжал кожаный.
«Что ещё за письма?!.»
- ...никаким письмам наше родство не поколебать. Помнишь письма-то свои, какие они были?
- Обычные, - повёл плечом Форт.
- Обычные? Отцеубийцы такие письма пишут, а не любящие и почтительные сыновья!
Тут в диалог вмешался предводитель группы захвата:
- Значит, Мусултын, ты своего сынка признал.
- Как не признать. Вырос, конечно, за шесть годов, мышцы накачал, волосом потемнел, а всё такой же - упрямец, гордец и наглец.
- Твоё слово - золотое. Так что вели выдать сорок мириадов, как было объявлено.
- А может, и не он это, - подал голос гибкий лемур, молчавший справа. Интересно, что за гуманоид?.. Коел кляла какого-то Окурка Маджуха, человека жестокого и особо приближенного к Мусултыну. Его именем тут детей пугали.
- Тебя, Маджух, никто не спрашивал, - наугад процедил Форт, наблюдая за реакцией Папы. У гибкого дрогнули веки, шевельнулись пальцы, а Мусултын тряхнул головой с довольным: «Иййях!»
- Вот как! с первого погляда - и по имени! Помнишь, как Маджух тебя натаскивал?
Чтоб ярче выказать пренебрежение этим эпизодом чужой биографии, Форт рывком отвернул голову к левому плечу, как Pax: «Ответа не жди!» После чего вновь одеревенел в своей непреклонности.
- Он! - Папа ладонью хлопнул себе по колену. - Что ж, Дука Подвальный, ты награду заслужил. Сполна получишь.
- Благодарствую, Папа. - Косолапый степенно, но довольно низко поклонился. - Моё старание - к твоим услугам. Рад, что ты отметил Кабельную Ветвь своей признательностью.
- Да, ты вожак первостатейный, и удальцы у тебя резвые, на всё горазды. Это я учту. Отошли-ка их, Дука; здесь несут охрану только мои.
- Будь с ним осторожней, Папа. - Дука жестом велел отрядным удалиться, и те, кланяясь, попятились к дверям. - Он едва не утёк от меня. Миг недоглядеть - уйдёт через камень. Полковник учит их всяким нечистым штучкам...
- Ничего, моя резиденция заклята от демонских проделок, - успокоил Дуку Мусултын. - Ещё сам Шуламанга... ox, Pax, и натворил ты дел! много счетов тебе предъявят!
- И Окурки не смолчат, - сурово молвил Маджух. - Ты и свой клан обидел смертно! Или забыл?..
- Освежим ему память, - Папа поддержал Маджуха. -Эй, там! мальчики! принесите головы!.. Что стоишь, сынок? присаживайся, ты у себя дома. Дука, избавь его от железок.
С большой опаской, ожидая страшного удара наповал, Дука разомкнул наручники, а быстрый кой из комнатной прислуги положил плетёнку для Бесследного и заодно, в сторонке, для Дуки.
«Головы. - Форт с нарастающей тревогой поглядывал сканером на входную дверь. - Чьи головы? Скольких тут Pax ухайдакал?.. а ещё пенял мне убитым туанцем, холера!..»
Мальчики вошли торжественной и скорбной вереницей, каждый с подносом, а на тех подносах - пять ньягонских голов, порядком высохших, с запавшими, будто бы сморщившимися глазами, кое-где в кристаллах соли. Очевидно, их засолили как раз для эпохальной сцены «Pax перед судом Мусултына».
- Узнаёшь? твоя работа!
Форт слегка пожал плечами - мол, что за пустяки вы мне показываете? - а в душе шелохнулось иное: «Эти цанцы меня преследуют. Едва убрался с Планеты Монстров, где моя лайгитская родня по религиозным праздникам обвешивалась головами, как на Ньяго - опять цанцы! В котором тысячелетии мы живём? По космосу запросто летаем, планеты пополам пилим, можем солнце погасить - а рядом цанцы, кандалы, хлысты! где прогресс-то, о котором нам все уши прожужжали? зачем нам кериленовый движок, если в наших мозгах - понятия и мысли троглодитов? Весь хай-тэк употребим, чтоб хлыст выбрасывался и бил раба током. Это не прогресс, а техническое извращение пещерного ума!»
- Ты их убил, ты! убил и обезглавил! И Шуламангу, и Лу Дархана!
- Ну да, всех я убил. Давай, вали на меня - и Буфина...
- И Буфина!
- И Зенона...
- Не надо, не бери себе лишнего, - почти дружески сказал Дука. - Зенона я убил.
- Сам? - Форт наградил его скептическим взглядом.
- Зачем? забойщика послал.
- А приказал ему - я, - закончил Папа. - Разве ты этим делом занимался? не полиция?
- Я слышал о деле случайно. - Форт вернулся в позу лотоса. - Полиция не разобралась с мотивами.
- Куда им с грыжей! они дальше носа не видят. Предложили этому оленю поработать на меня; я бы выкупил его кораблик. Но представляешь, дурень полез в амбицию - дескать, он честный.
- Ага! - хохотнул Дука. - Честный контрабандист, новинка на рынке! Чтоб случайно моего недоросля не раскрыл, пришлось убрать... Нет глупоты хуже честности! Честным надо быть только со своими, как я с Папой.
Едва Форт пообещал себе донести эту историю до ушей Раха и устыдить напарника, как Папа продолжил:
- И Фортуната Кермака, альтийца, ты убил. Видишь, я сижу в своей норе, но всё знаю. Убил, чтоб под его личиной въехать сюда и легально получить прописку.
Форт не нашёл, чем и как возразить. Уже второй раз его обвиняли в убийстве самого себя! Лучше согласиться.
- Да, я придушил его полотенцем. Труп спустил в сточную систему.
Дверь раскрылась, скорым шагом вошёл разгорячённый Зурек.
- Добрая ночь, Папа! - заговорил он ещё на ходу. - Мотаси Маджух, Дука - привет! Pax здесь? отлично! и головы предъявлены! Он сознался?
- Я бы на его месте отпирался, а не откликался, - заметил Дука. - Добрая ночь, Зурек! Хотя в его положении это бы ничего не изменило.
- Папа, - Зурек встал у помоста, - я в курсе, что Дука пришёл за наградой. Отдай ему, что обещал, и пусть уматывает. И продай Раха мне, - сверкнул он очами на Форта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
У стены по обе стороны помоста стояли охранники, державшие бластеры на изготовку, а над головами сидящих висел большой бубен с бородой из узловатых верёвочек, украшенный по ободу высушенными ушами и хвостами. На ударной поверхности было во весь бубен намалёвано чёрным сюрреалистическое лицо: венчик из пяти глаз, два носа и рот с бессчётным количеством зубов, причём все сплошь - длинные клыки.
«Икона, что ли?..»
Учуяв амбре, исходившее от тела и одежды Форта, все скривились и наморщили носы.
- Ну что, сыночек - вот и свиделись! - сказал кожаный, не отводя тяжёлого взгляда.
- Это вы мне? - уточнил Форт, не веря услышанному.
- А то кому же?! - Кожаный нехорошо осклабился. - Какой бы там обряд Унгела ни справляли, мне на них - тьфу! Усыновили тебя не по правде, это любой мудрец подтвердит. Ты, как бы оно ни было, мой сын и только мой.
Мир, и без того перекошенный, кувырком встал на уши. Форта озарило ощущение полной и окончательной путаницы - ловили не его, и слова бритоухого адресованы не ему.
Но тогда - кто же такой Pax?!.
- Мало ли, как ты ко мне в письмах обращался... - продолжал кожаный.
«Что ещё за письма?!.»
- ...никаким письмам наше родство не поколебать. Помнишь письма-то свои, какие они были?
- Обычные, - повёл плечом Форт.
- Обычные? Отцеубийцы такие письма пишут, а не любящие и почтительные сыновья!
Тут в диалог вмешался предводитель группы захвата:
- Значит, Мусултын, ты своего сынка признал.
- Как не признать. Вырос, конечно, за шесть годов, мышцы накачал, волосом потемнел, а всё такой же - упрямец, гордец и наглец.
- Твоё слово - золотое. Так что вели выдать сорок мириадов, как было объявлено.
- А может, и не он это, - подал голос гибкий лемур, молчавший справа. Интересно, что за гуманоид?.. Коел кляла какого-то Окурка Маджуха, человека жестокого и особо приближенного к Мусултыну. Его именем тут детей пугали.
- Тебя, Маджух, никто не спрашивал, - наугад процедил Форт, наблюдая за реакцией Папы. У гибкого дрогнули веки, шевельнулись пальцы, а Мусултын тряхнул головой с довольным: «Иййях!»
- Вот как! с первого погляда - и по имени! Помнишь, как Маджух тебя натаскивал?
Чтоб ярче выказать пренебрежение этим эпизодом чужой биографии, Форт рывком отвернул голову к левому плечу, как Pax: «Ответа не жди!» После чего вновь одеревенел в своей непреклонности.
- Он! - Папа ладонью хлопнул себе по колену. - Что ж, Дука Подвальный, ты награду заслужил. Сполна получишь.
- Благодарствую, Папа. - Косолапый степенно, но довольно низко поклонился. - Моё старание - к твоим услугам. Рад, что ты отметил Кабельную Ветвь своей признательностью.
- Да, ты вожак первостатейный, и удальцы у тебя резвые, на всё горазды. Это я учту. Отошли-ка их, Дука; здесь несут охрану только мои.
- Будь с ним осторожней, Папа. - Дука жестом велел отрядным удалиться, и те, кланяясь, попятились к дверям. - Он едва не утёк от меня. Миг недоглядеть - уйдёт через камень. Полковник учит их всяким нечистым штучкам...
- Ничего, моя резиденция заклята от демонских проделок, - успокоил Дуку Мусултын. - Ещё сам Шуламанга... ox, Pax, и натворил ты дел! много счетов тебе предъявят!
- И Окурки не смолчат, - сурово молвил Маджух. - Ты и свой клан обидел смертно! Или забыл?..
- Освежим ему память, - Папа поддержал Маджуха. -Эй, там! мальчики! принесите головы!.. Что стоишь, сынок? присаживайся, ты у себя дома. Дука, избавь его от железок.
С большой опаской, ожидая страшного удара наповал, Дука разомкнул наручники, а быстрый кой из комнатной прислуги положил плетёнку для Бесследного и заодно, в сторонке, для Дуки.
«Головы. - Форт с нарастающей тревогой поглядывал сканером на входную дверь. - Чьи головы? Скольких тут Pax ухайдакал?.. а ещё пенял мне убитым туанцем, холера!..»
Мальчики вошли торжественной и скорбной вереницей, каждый с подносом, а на тех подносах - пять ньягонских голов, порядком высохших, с запавшими, будто бы сморщившимися глазами, кое-где в кристаллах соли. Очевидно, их засолили как раз для эпохальной сцены «Pax перед судом Мусултына».
- Узнаёшь? твоя работа!
Форт слегка пожал плечами - мол, что за пустяки вы мне показываете? - а в душе шелохнулось иное: «Эти цанцы меня преследуют. Едва убрался с Планеты Монстров, где моя лайгитская родня по религиозным праздникам обвешивалась головами, как на Ньяго - опять цанцы! В котором тысячелетии мы живём? По космосу запросто летаем, планеты пополам пилим, можем солнце погасить - а рядом цанцы, кандалы, хлысты! где прогресс-то, о котором нам все уши прожужжали? зачем нам кериленовый движок, если в наших мозгах - понятия и мысли троглодитов? Весь хай-тэк употребим, чтоб хлыст выбрасывался и бил раба током. Это не прогресс, а техническое извращение пещерного ума!»
- Ты их убил, ты! убил и обезглавил! И Шуламангу, и Лу Дархана!
- Ну да, всех я убил. Давай, вали на меня - и Буфина...
- И Буфина!
- И Зенона...
- Не надо, не бери себе лишнего, - почти дружески сказал Дука. - Зенона я убил.
- Сам? - Форт наградил его скептическим взглядом.
- Зачем? забойщика послал.
- А приказал ему - я, - закончил Папа. - Разве ты этим делом занимался? не полиция?
- Я слышал о деле случайно. - Форт вернулся в позу лотоса. - Полиция не разобралась с мотивами.
- Куда им с грыжей! они дальше носа не видят. Предложили этому оленю поработать на меня; я бы выкупил его кораблик. Но представляешь, дурень полез в амбицию - дескать, он честный.
- Ага! - хохотнул Дука. - Честный контрабандист, новинка на рынке! Чтоб случайно моего недоросля не раскрыл, пришлось убрать... Нет глупоты хуже честности! Честным надо быть только со своими, как я с Папой.
Едва Форт пообещал себе донести эту историю до ушей Раха и устыдить напарника, как Папа продолжил:
- И Фортуната Кермака, альтийца, ты убил. Видишь, я сижу в своей норе, но всё знаю. Убил, чтоб под его личиной въехать сюда и легально получить прописку.
Форт не нашёл, чем и как возразить. Уже второй раз его обвиняли в убийстве самого себя! Лучше согласиться.
- Да, я придушил его полотенцем. Труп спустил в сточную систему.
Дверь раскрылась, скорым шагом вошёл разгорячённый Зурек.
- Добрая ночь, Папа! - заговорил он ещё на ходу. - Мотаси Маджух, Дука - привет! Pax здесь? отлично! и головы предъявлены! Он сознался?
- Я бы на его месте отпирался, а не откликался, - заметил Дука. - Добрая ночь, Зурек! Хотя в его положении это бы ничего не изменило.
- Папа, - Зурек встал у помоста, - я в курсе, что Дука пришёл за наградой. Отдай ему, что обещал, и пусть уматывает. И продай Раха мне, - сверкнул он очами на Форта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131