Фонарь Раха едва высвечивал завихрения воды. Пловцы плотно лепились к стенам, распластавшись по камню.
Пещера Водоворотного Стока открылась внезапно - свод над головой исчез, и Pax скомандовал всплытие. Поток из сифона замедлялся во впадине округлого пещерного озерца. Мокро блестящие партнёры выбрались на берег. Форт невольно обвёл пространство фонарём.
Величественный зал был украшен шпилями сталагмитов и сосульками сталактитов, кое-где соединявшимися в точёные столбы причудливой формы - словно колоннада готического храма. Наплывные камни в глазури тысячелетних натёков восходили ступенями к сказочным алтарям и кафедрам, выступающим из наклонных стен. Пологая гряда, на которой оказались напарники, разделяла дно пещеры на тихую заводь, уходящую под низко нависший скос стены, и широкий каскад. Вода, ускорившись на нескольких порогах, вливалась в чашу водоворота. Направив луч в зеркало заводи, Форт пронизал её светом до дна - там рос целый лес тонких сталагмитов травянисто-серого цвета. Вода, повинуясь многовековым колебаниям уровня и обвалам, изменяющим русла рек, однажды поднялась и затопила эту поляну каменных трав... Великанский размах сводчатого зала и хрупкая тишина серо-зелёной лужайки под слоем хрустальной воды очаровали Форта; он понял, что нетерпеливо ждёт нового погружения. Должно быть, так и заболевают дайвингом.
В тоннеле Кривая Кишка он увидел на дне череп ньягонца, а следом - костяк в колышущихся обрывках одежды. Голодные викусы и плавунцы давно обглодали всё, что смогли, оставив на скелете только несъедобное снаряжение: ремни, баллоны, шланги и гарпунное ружьё.
- Это не наш. - хрипло заметил Pax по телефону. - Чёрный лазутчик.
Зал Адских Челюстей был ниже; вид его подавлял сумрачной и угрожающей тяжестью свисающих зубастых гребней. Здесь Форт распаковал и надул лодку, а Рах приготовил горячий обед на топливных таблетках.
- Конечно, внешность сказывается на репутации. - Поев, Рах стал немного разговорчивей. - Рослые очень заметны...
- Я бы сказал - вопиюще заметны! мы прямо-таки в глаза бросаемся.
- ...поэтому жаловаться на рослых удобнее. Проще. Не «какой-то наоси Унгела», а «тот самый Пятипалый».
- И ты на эту кличку отзываешься?
- А что в ней особенного? Это самая яркая черта внешности. - Подняв левую руку, Рах весело пошевелил расставленными пальцами. - Как у вас говорят: «Что естественно, то не позорно».
- А корноухим не кличут?
Рах полуприкрыл глаза и молча повернул голову к левому плечу. Форт понял, что поступил невежливо, и надо либо промолчать, пропустив ход в разговоре, либо как-то оправдаться.
- Знаешь, люди всегда различали друг друга по цвету кожи, но с выходом в Большой Космос наша братия сплотилась крепче. Синие, красные, жёлто-зелёные - кого мы только не встретили... То выродком, бывает, обзовут, то недомерком. Порой приходится давать отпор. Так что - извини, если я некстати примерил на тебя свои проблемы. Может, у тебя на сей счёт всё давно уладилось.
- Пожалуй, да... - покивал Рах, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. - Нареканий было много... поначалу. Но в нао жалобы граждан придирчиво анализируют. Известно, что половина доносов - всегда лживые, будь то в делах фиска или в делах нравственности. Если какой-то дознаватель допёк чёрных, подпольные торговцы могут подкупить лжесвидетелей и попросту выжить неугодного им офицера. Чтобы этого не случилось, жалобы расследуются. А потом на меня пошли заказы.
- Как - заказы?
- Обычные заявки - граждане требовали, чтобы с их делами разбирался рослый, точнее - я, Пятипалый. - Рах лукаво улыбнулся, гордясь собой. - Это престижно, когда рослый занимается расследованием. В результате я довольно быстро выдвинулся в офицеры. Если говорить искренне, я бы предпочёл работу в дипкорпусе, не раз туда просился, но...
- Всё-таки дискриминируют? - спросил Форт с сочувствием и скрытой надеждой хоть так пробиться к братским чувствам землянина.
- Нет, сразу повышают на разряд в офицерском звании. - Почему-то в устах Раха это прозвучало печально. - Ещё два разряда - и я старший офицер, начальник отдела. Затем, по мере выслуги, - полковник... даже генерал; препятствий не будет. Но не дипломат. Наши стараются не допускать, чтобы я долго находился среди эйджи.
- По-моему, ваши боятся того, что в тебе заговорит кровь, - откровенно выложил Форт, поняв, что Раха не вдруг сломишь и принцип единства землян ему с разбега не внушишь. - Хороший ты малый - но слишком ньягонский!
- Как знать, - хитро усмехнулся Pax, - а вдруг это - моё преимущество?
Собрав вещички, напарники погрузились в лодку и поплыли по Пути Злых Смертей.
- Я уполномочена советом града Эрке вручить вам протест по поводу передачи неорганизованному населению так называемой гуманитарной помощи, - отчеканила наогэ Ава, твёрдо глядя на стоящих перед ней троих эйджи.
Ава держалась прямо и строго; гордая осанка подчёркивала её достоинство дамы клана. Её блуза, жилет, шаровары и туфли были протокольно тёмными и однотонными, отчего ярко выделялись клановые узоры на жилете. Разумеется, она явилась в кают-компанию носителя барж «Леди Гилфорд» со свистком и кортиком, а сопровождающие её наоси вдобавок были вооружены пистолетами-автоматами. На своей орбите, на луне и в колониях Ньяго люди нао вправе носить оружие, как это предписано традицией.
Один из тех, к кому обращалась Ава, был капитаном «Леди Гилфорд». Сердитая ньягонка, дружелюбная ньягонка, рогатая или хвостатая, орехового цвета или цвета морской волны - ему было без разницы. «Всеобщее Помилование» зафрахтовало носитель барж, судовладелец распорядился, значит, капитан должен доставить груз по назначению - и точка.
Другим был второй помощник капитана - суперкарго. На уме у него вертелась старая пословица: «Больше суток - больше денег». Плевать на всех, не различая ни видовой, ни половой принадлежности, и думать исключительно о приёме и выдаче грузов - вот каким было его кредо.
А третий являлся главным представителем «Помилования» на Ньяго - Борин Хау, полный блондин со светлым лицом и звучным, сочным голосом телевизионного проповедника, со здоровой чистой кожей, с ясными глазами и парой лишних подбородков, всегда в отглаженном костюме и при галстуке. Безупречная сорочка, чистый воротничок, белозубая улыбка, то возвышенное выражение лица и та работоспособность, что бывают лишь при внутривенном введении тэльхина, - вот слагаемые неизменного успеха.
Борин принял бумажный протест, с глубоким сожалением прочёл его - бегло, наискосок - и вздохнул:
- Мотагэ Ава...
- Эрке Угута Ава, - резко поправила его госпожа старшая секретарша совета.
- Да. Я так и хотел сказать. Если не ошибаюсь, от периметра международно признанных владений Эрке до Аламбука - около тридцати пяти вёрст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Пещера Водоворотного Стока открылась внезапно - свод над головой исчез, и Pax скомандовал всплытие. Поток из сифона замедлялся во впадине округлого пещерного озерца. Мокро блестящие партнёры выбрались на берег. Форт невольно обвёл пространство фонарём.
Величественный зал был украшен шпилями сталагмитов и сосульками сталактитов, кое-где соединявшимися в точёные столбы причудливой формы - словно колоннада готического храма. Наплывные камни в глазури тысячелетних натёков восходили ступенями к сказочным алтарям и кафедрам, выступающим из наклонных стен. Пологая гряда, на которой оказались напарники, разделяла дно пещеры на тихую заводь, уходящую под низко нависший скос стены, и широкий каскад. Вода, ускорившись на нескольких порогах, вливалась в чашу водоворота. Направив луч в зеркало заводи, Форт пронизал её светом до дна - там рос целый лес тонких сталагмитов травянисто-серого цвета. Вода, повинуясь многовековым колебаниям уровня и обвалам, изменяющим русла рек, однажды поднялась и затопила эту поляну каменных трав... Великанский размах сводчатого зала и хрупкая тишина серо-зелёной лужайки под слоем хрустальной воды очаровали Форта; он понял, что нетерпеливо ждёт нового погружения. Должно быть, так и заболевают дайвингом.
В тоннеле Кривая Кишка он увидел на дне череп ньягонца, а следом - костяк в колышущихся обрывках одежды. Голодные викусы и плавунцы давно обглодали всё, что смогли, оставив на скелете только несъедобное снаряжение: ремни, баллоны, шланги и гарпунное ружьё.
- Это не наш. - хрипло заметил Pax по телефону. - Чёрный лазутчик.
Зал Адских Челюстей был ниже; вид его подавлял сумрачной и угрожающей тяжестью свисающих зубастых гребней. Здесь Форт распаковал и надул лодку, а Рах приготовил горячий обед на топливных таблетках.
- Конечно, внешность сказывается на репутации. - Поев, Рах стал немного разговорчивей. - Рослые очень заметны...
- Я бы сказал - вопиюще заметны! мы прямо-таки в глаза бросаемся.
- ...поэтому жаловаться на рослых удобнее. Проще. Не «какой-то наоси Унгела», а «тот самый Пятипалый».
- И ты на эту кличку отзываешься?
- А что в ней особенного? Это самая яркая черта внешности. - Подняв левую руку, Рах весело пошевелил расставленными пальцами. - Как у вас говорят: «Что естественно, то не позорно».
- А корноухим не кличут?
Рах полуприкрыл глаза и молча повернул голову к левому плечу. Форт понял, что поступил невежливо, и надо либо промолчать, пропустив ход в разговоре, либо как-то оправдаться.
- Знаешь, люди всегда различали друг друга по цвету кожи, но с выходом в Большой Космос наша братия сплотилась крепче. Синие, красные, жёлто-зелёные - кого мы только не встретили... То выродком, бывает, обзовут, то недомерком. Порой приходится давать отпор. Так что - извини, если я некстати примерил на тебя свои проблемы. Может, у тебя на сей счёт всё давно уладилось.
- Пожалуй, да... - покивал Рах, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. - Нареканий было много... поначалу. Но в нао жалобы граждан придирчиво анализируют. Известно, что половина доносов - всегда лживые, будь то в делах фиска или в делах нравственности. Если какой-то дознаватель допёк чёрных, подпольные торговцы могут подкупить лжесвидетелей и попросту выжить неугодного им офицера. Чтобы этого не случилось, жалобы расследуются. А потом на меня пошли заказы.
- Как - заказы?
- Обычные заявки - граждане требовали, чтобы с их делами разбирался рослый, точнее - я, Пятипалый. - Рах лукаво улыбнулся, гордясь собой. - Это престижно, когда рослый занимается расследованием. В результате я довольно быстро выдвинулся в офицеры. Если говорить искренне, я бы предпочёл работу в дипкорпусе, не раз туда просился, но...
- Всё-таки дискриминируют? - спросил Форт с сочувствием и скрытой надеждой хоть так пробиться к братским чувствам землянина.
- Нет, сразу повышают на разряд в офицерском звании. - Почему-то в устах Раха это прозвучало печально. - Ещё два разряда - и я старший офицер, начальник отдела. Затем, по мере выслуги, - полковник... даже генерал; препятствий не будет. Но не дипломат. Наши стараются не допускать, чтобы я долго находился среди эйджи.
- По-моему, ваши боятся того, что в тебе заговорит кровь, - откровенно выложил Форт, поняв, что Раха не вдруг сломишь и принцип единства землян ему с разбега не внушишь. - Хороший ты малый - но слишком ньягонский!
- Как знать, - хитро усмехнулся Pax, - а вдруг это - моё преимущество?
Собрав вещички, напарники погрузились в лодку и поплыли по Пути Злых Смертей.
- Я уполномочена советом града Эрке вручить вам протест по поводу передачи неорганизованному населению так называемой гуманитарной помощи, - отчеканила наогэ Ава, твёрдо глядя на стоящих перед ней троих эйджи.
Ава держалась прямо и строго; гордая осанка подчёркивала её достоинство дамы клана. Её блуза, жилет, шаровары и туфли были протокольно тёмными и однотонными, отчего ярко выделялись клановые узоры на жилете. Разумеется, она явилась в кают-компанию носителя барж «Леди Гилфорд» со свистком и кортиком, а сопровождающие её наоси вдобавок были вооружены пистолетами-автоматами. На своей орбите, на луне и в колониях Ньяго люди нао вправе носить оружие, как это предписано традицией.
Один из тех, к кому обращалась Ава, был капитаном «Леди Гилфорд». Сердитая ньягонка, дружелюбная ньягонка, рогатая или хвостатая, орехового цвета или цвета морской волны - ему было без разницы. «Всеобщее Помилование» зафрахтовало носитель барж, судовладелец распорядился, значит, капитан должен доставить груз по назначению - и точка.
Другим был второй помощник капитана - суперкарго. На уме у него вертелась старая пословица: «Больше суток - больше денег». Плевать на всех, не различая ни видовой, ни половой принадлежности, и думать исключительно о приёме и выдаче грузов - вот каким было его кредо.
А третий являлся главным представителем «Помилования» на Ньяго - Борин Хау, полный блондин со светлым лицом и звучным, сочным голосом телевизионного проповедника, со здоровой чистой кожей, с ясными глазами и парой лишних подбородков, всегда в отглаженном костюме и при галстуке. Безупречная сорочка, чистый воротничок, белозубая улыбка, то возвышенное выражение лица и та работоспособность, что бывают лишь при внутривенном введении тэльхина, - вот слагаемые неизменного успеха.
Борин принял бумажный протест, с глубоким сожалением прочёл его - бегло, наискосок - и вздохнул:
- Мотагэ Ава...
- Эрке Угута Ава, - резко поправила его госпожа старшая секретарша совета.
- Да. Я так и хотел сказать. Если не ошибаюсь, от периметра международно признанных владений Эрке до Аламбука - около тридцати пяти вёрст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131