В конце концов, Ласкиэль ведь видел один я. Запросто могло статься, что в голове у меня существует не ее, так сказать, виртуальный клон, а всего лишь воображаемая мною фигура, этакий сон почти наяву.
Мне даже пришла в голову мысль, не завязать ли мне со своим чародейским бизнесом и не выбрать ли вместо него какое-нибудь ремесло, требующее умения хорошо прятаться…
– Тебе нет необходимости так уж стараться отделить свое внутреннее «Я» от физической сущности, – рассудительно заметила Ласкиэль. – Я с удовольствием дам тебе совет и, так сказать, снаружи.
– Ох, нет, – возразил я, стараясь вести весь разговор в воображении. – У меня достаточно проблем и без того, чтобы мне приписывали еще и галлюцинации.
– Как тебе будет угодно, – ответила Ласкиэль. – Насколько я понимаю, ты изыскиваешь способ избавиться от заговоренных наручников?
– Естественно. Это возможно?
– Возможно все, – заверила меня Ласкиэль. – Хотя есть вещи, скажем так, чрезвычайно маловероятные.
– Как? – настаивал я. – На игру в слова времени нет совсем. Если я умру, ты отправишься со мной.
– Я это понимаю, – отвечала она, изогнув бровь. – Это изделия ремесленников страны фейри, мой хозяин. Подумай, чего страшатся те, кто их смастерил.
– Железа, – мгновенно сообразил я и кивнул. – И солнечного света. Тролли этого тоже не переносят. – Я открыл глаза – настоящие, физические – и огляделся по сторонам. – До восхода солнца еще несколько часов, зато железа вокруг хоть отбавляй. У Роулинза одна рука свободна. Если я найду какой-нибудь инструмент, может, он сумеет разомкнуть звено цепочки. Тогда я смог бы сломать его наручники или еще чего.
– Мысли логически, – посоветовала Ласкиэль. – Учитывая то, что ты не в состоянии достать инструмент, с передачей его Роулинзу могут возникнуть проблемы.
– Да, но…
– Более того, – продолжала она. – Ты обессилен, и весьма вероятно, что Крейн вот-вот закончит свои переговоры и передаст тебя одному из твоих врагов. Времени на то, чтобы восстановить силы, у тебя маловато.
– Я думаю…
– Ты, – продолжала она тоном терпеливого учителя, обращающегося к упрямому ученику, – испытал в прошлом слишком много разочарований, чтобы твой контроль над физическими силами был достаточно точен и сломал бы наручники, не погубив того, кто в них закован.
Я вздохнул.
– Верно, но…
– Единственный выход из этого помещения заперт, и у тебя нет ключа.
– Это не…
– И наконец, – договорила она, – если ты забыл, тебя охраняет по меньшей мере одно сверхъестественное существо, которое вряд ли оставит без внимания твои попытки бежать.
Я насупился.
– Тебе никто не говорил, что твой образ мышления носит ярко выраженный негативный характер?
Она выгнула бровь, словно приглашая меня продолжить. Я задумчиво пожевал губу и попытался добавить к логической цепочке хотя бы пару звеньев.
– Не слишком обнадеживает. Но ты рискуешь своей задницей не меньше, чем я, и ты хочешь помочь. Значит… – Мой желудок сжался чуть сильнее. – Ты можешь предложить мне другой выход.
Она довольно улыбнулась:
– Отлично.
– Я этого не хочу, – заявил я.
– Почему бы и нет?
– Потому что это предлагает мне падший ангел, вот почему. Ты – отрава. И не надейся, что я этого не понимаю.
Она протянула ко мне руку ладонью вверх.
– Я прошу только выслушать меня. Если то, что я предлагаю, придется тебе не по вкусу, я, разумеется, помогу тебе в попытках придумать альтернативный план действий.
Я испепелил ее взглядом. Она смотрела на меня абсолютно невозмутимо.
Черт! Лучший способ удержаться от глупого, грозящего самоуничтожением шага – это избегать соблазна сделать его. Ну, например, гораздо проще сдерживать неуместные любовные порывы, когда ты с воплем выбегаешь из помещения всякий раз, когда в него заглядывает симпатичная девушка. Понимаю, это звучит довольно глупо, но сам принцип верен и универсален.
Если я позволю Ласкиэли говорить со мной, она наверняка предложит что-то логичное, разумное и эффективное. Это потребует от меня совсем небольшой платы – сущие пустяки, но я сделаюсь на эту самую малость более зависимым от нее, от ее советов и поддержки. Что бы ни случилось, она получит еще толику влияния на меня.
Крошечный шажок по пути в ад. Ласкиэль бессмертна. Она может позволить себе терпение, в то время как я не могу позволить себе искушений.
Впрочем, все сводилось к одному: если я не выслушаю ее и не выберусь из этой заварухи, кровь Роулинза окажется на моей совести. И тот, кто стоит за бойней на конвенте, сможет безнаказанно продолжать свои развлечения. Погибнут новые люди.
Да, еще. А я проведу незабываемый отпуск в стиле Торквемады с тем из моих врагов, у кого окажется больше денег и настырности.
Когда о таких перспективах вспоминаешь в последнюю очередь, дела и впрямь обстоят хреновее некуда.
Ласкиэль терпеливо смотрела на меня своими ангельскими голубыми глазами.
– Ладно, – сказал я ей. – Давай послушаем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Мы сговорились, я и падший ангел. Это произошло очень быстро. Оказывается, если договариваешься о чем-то в уме, все происходит буквально со скоростью мысли – не тратишь время на громоздкое произношение. И минуты не прошло, как я открыл глаза.
– Вы правы, – сказал я Роулинзу очень тихо. – Они вас убьют. Нам надо убираться отсюда.
Коп болезненно поморщился.
– Как?
Я напрягся и сел. Потом чуть поводил плечами, пытаясь восстановить кровообращение в руках, скованных у меня за спиной. Я подергал цепочку. Она оказалась пропущена через скобу в бетонном полу. Звенья негромко лязгали, скользя сквозь нее взад-вперед.
Я покосился на Крейна. Тот продолжал говорить по мобильнику, не обращая на меня никакого внимания.
– Я хочу стащить один из наручников с руки, – сказал я Роулинзу и кивнул в сторону старой тумбочки на роликах. – Там наверняка найдутся какие-нибудь инструменты. Я освобожу нас обоих.
Роулинз покачал головой.
– А эти двое будут спокойно стоять и смотреть?
– Я проделаю все быстро, – сказал я.
– А потом?
– Я грохну свет, и мы уберемся.
– Дверь заперта, – напомнил Роулинз.
– Об этом я позабочусь.
Роулинз нахмурился. Вид у него был очень усталый.
– Почему бы и нет, – сказал он. – Почему бы и нет.
Я кивнул в ответ, закрыл глаза, замедлил дыхание и начал сосредотачиваться.
– Эй! – окликнул меня Роулинз. – А как вы снимете наручники?
– Про йогов никогда не слыхали?
– Про мишку Йоги, – откликнулся он. – И про йогурт.
– Не про тех. Про других – которые, типа, змей заклинают.
– Ах да.
– Они целую жизнь учились управлять своим телом. И могли проделывать кое-какие довольно-таки потрясающие штуки.
Роулинз кивнул.
– Ну да, вроде как забраться в школьный ранец и просидеть в нем полчаса на дне пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Мне даже пришла в голову мысль, не завязать ли мне со своим чародейским бизнесом и не выбрать ли вместо него какое-нибудь ремесло, требующее умения хорошо прятаться…
– Тебе нет необходимости так уж стараться отделить свое внутреннее «Я» от физической сущности, – рассудительно заметила Ласкиэль. – Я с удовольствием дам тебе совет и, так сказать, снаружи.
– Ох, нет, – возразил я, стараясь вести весь разговор в воображении. – У меня достаточно проблем и без того, чтобы мне приписывали еще и галлюцинации.
– Как тебе будет угодно, – ответила Ласкиэль. – Насколько я понимаю, ты изыскиваешь способ избавиться от заговоренных наручников?
– Естественно. Это возможно?
– Возможно все, – заверила меня Ласкиэль. – Хотя есть вещи, скажем так, чрезвычайно маловероятные.
– Как? – настаивал я. – На игру в слова времени нет совсем. Если я умру, ты отправишься со мной.
– Я это понимаю, – отвечала она, изогнув бровь. – Это изделия ремесленников страны фейри, мой хозяин. Подумай, чего страшатся те, кто их смастерил.
– Железа, – мгновенно сообразил я и кивнул. – И солнечного света. Тролли этого тоже не переносят. – Я открыл глаза – настоящие, физические – и огляделся по сторонам. – До восхода солнца еще несколько часов, зато железа вокруг хоть отбавляй. У Роулинза одна рука свободна. Если я найду какой-нибудь инструмент, может, он сумеет разомкнуть звено цепочки. Тогда я смог бы сломать его наручники или еще чего.
– Мысли логически, – посоветовала Ласкиэль. – Учитывая то, что ты не в состоянии достать инструмент, с передачей его Роулинзу могут возникнуть проблемы.
– Да, но…
– Более того, – продолжала она. – Ты обессилен, и весьма вероятно, что Крейн вот-вот закончит свои переговоры и передаст тебя одному из твоих врагов. Времени на то, чтобы восстановить силы, у тебя маловато.
– Я думаю…
– Ты, – продолжала она тоном терпеливого учителя, обращающегося к упрямому ученику, – испытал в прошлом слишком много разочарований, чтобы твой контроль над физическими силами был достаточно точен и сломал бы наручники, не погубив того, кто в них закован.
Я вздохнул.
– Верно, но…
– Единственный выход из этого помещения заперт, и у тебя нет ключа.
– Это не…
– И наконец, – договорила она, – если ты забыл, тебя охраняет по меньшей мере одно сверхъестественное существо, которое вряд ли оставит без внимания твои попытки бежать.
Я насупился.
– Тебе никто не говорил, что твой образ мышления носит ярко выраженный негативный характер?
Она выгнула бровь, словно приглашая меня продолжить. Я задумчиво пожевал губу и попытался добавить к логической цепочке хотя бы пару звеньев.
– Не слишком обнадеживает. Но ты рискуешь своей задницей не меньше, чем я, и ты хочешь помочь. Значит… – Мой желудок сжался чуть сильнее. – Ты можешь предложить мне другой выход.
Она довольно улыбнулась:
– Отлично.
– Я этого не хочу, – заявил я.
– Почему бы и нет?
– Потому что это предлагает мне падший ангел, вот почему. Ты – отрава. И не надейся, что я этого не понимаю.
Она протянула ко мне руку ладонью вверх.
– Я прошу только выслушать меня. Если то, что я предлагаю, придется тебе не по вкусу, я, разумеется, помогу тебе в попытках придумать альтернативный план действий.
Я испепелил ее взглядом. Она смотрела на меня абсолютно невозмутимо.
Черт! Лучший способ удержаться от глупого, грозящего самоуничтожением шага – это избегать соблазна сделать его. Ну, например, гораздо проще сдерживать неуместные любовные порывы, когда ты с воплем выбегаешь из помещения всякий раз, когда в него заглядывает симпатичная девушка. Понимаю, это звучит довольно глупо, но сам принцип верен и универсален.
Если я позволю Ласкиэли говорить со мной, она наверняка предложит что-то логичное, разумное и эффективное. Это потребует от меня совсем небольшой платы – сущие пустяки, но я сделаюсь на эту самую малость более зависимым от нее, от ее советов и поддержки. Что бы ни случилось, она получит еще толику влияния на меня.
Крошечный шажок по пути в ад. Ласкиэль бессмертна. Она может позволить себе терпение, в то время как я не могу позволить себе искушений.
Впрочем, все сводилось к одному: если я не выслушаю ее и не выберусь из этой заварухи, кровь Роулинза окажется на моей совести. И тот, кто стоит за бойней на конвенте, сможет безнаказанно продолжать свои развлечения. Погибнут новые люди.
Да, еще. А я проведу незабываемый отпуск в стиле Торквемады с тем из моих врагов, у кого окажется больше денег и настырности.
Когда о таких перспективах вспоминаешь в последнюю очередь, дела и впрямь обстоят хреновее некуда.
Ласкиэль терпеливо смотрела на меня своими ангельскими голубыми глазами.
– Ладно, – сказал я ей. – Давай послушаем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Мы сговорились, я и падший ангел. Это произошло очень быстро. Оказывается, если договариваешься о чем-то в уме, все происходит буквально со скоростью мысли – не тратишь время на громоздкое произношение. И минуты не прошло, как я открыл глаза.
– Вы правы, – сказал я Роулинзу очень тихо. – Они вас убьют. Нам надо убираться отсюда.
Коп болезненно поморщился.
– Как?
Я напрягся и сел. Потом чуть поводил плечами, пытаясь восстановить кровообращение в руках, скованных у меня за спиной. Я подергал цепочку. Она оказалась пропущена через скобу в бетонном полу. Звенья негромко лязгали, скользя сквозь нее взад-вперед.
Я покосился на Крейна. Тот продолжал говорить по мобильнику, не обращая на меня никакого внимания.
– Я хочу стащить один из наручников с руки, – сказал я Роулинзу и кивнул в сторону старой тумбочки на роликах. – Там наверняка найдутся какие-нибудь инструменты. Я освобожу нас обоих.
Роулинз покачал головой.
– А эти двое будут спокойно стоять и смотреть?
– Я проделаю все быстро, – сказал я.
– А потом?
– Я грохну свет, и мы уберемся.
– Дверь заперта, – напомнил Роулинз.
– Об этом я позабочусь.
Роулинз нахмурился. Вид у него был очень усталый.
– Почему бы и нет, – сказал он. – Почему бы и нет.
Я кивнул в ответ, закрыл глаза, замедлил дыхание и начал сосредотачиваться.
– Эй! – окликнул меня Роулинз. – А как вы снимете наручники?
– Про йогов никогда не слыхали?
– Про мишку Йоги, – откликнулся он. – И про йогурт.
– Не про тех. Про других – которые, типа, змей заклинают.
– Ах да.
– Они целую жизнь учились управлять своим телом. И могли проделывать кое-какие довольно-таки потрясающие штуки.
Роулинз кивнул.
– Ну да, вроде как забраться в школьный ранец и просидеть в нем полчаса на дне пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126