-Старым, увеч-
ным и немощным доставлялся покой и призрение, для
лечения больных вводились отсутствовавшие напрочь в
крестьянской жизни больницы, для инвалидов - инва-
лидные дома. Солдат соединялся со своим семейством,
не отрывался от места своей родины, был неразрывно
связан с домашним бытом. Малолетним давалось воспи-
тание и образование, для кантонистов устраивались
школы - .таким образом в наш темный народ вводи-
лось образование. Добывание продовольствия для войск
собственными их трудами сокращало издержки на их
содержание. Уничтожалась бедность, и все уравнива-
лись в материальном отношении, беднейшим полагалось
от казны всё, чего они не имели по вводившейся табели
имуществ. А главное, улучшалось не только благососто-
яние, но нравственность - и приличным воспитанием,
и семейной жизнью, и правильным трудом, и строгим
запретом на пьянство. Оседлость в поселениях должны
были получить только лучшие солдаты действующих
войск, прослужившие на службе не менее шести лет,
преимущественно женатые и до поступления на службу
занимавшиеся земледелием. Они наделялись бесплатно
землей, домами, орудиями, домашним скотом и упряжью,
довольствовались жалованьем и обмундированием, полу-
чали в первые годы поселения провиант на себя, на
жен и детей своих, на которых, сверх того, отпускалось
54 55 56 57
59 60
61 62
особое пособие. От походов поселенные войска избав-
лялись. Все приобретенное ими честным трудом от раз-
ведения скота и улучшения хлебопашества должно было
составлять их неотъемлемую собственность. Коротко го-
воря, военные поселения должны были если не осчаст-
ливить Россию, то обеспечить ее жителям благосостоя-
ние и приучить их к человеческой жизни.
На кого ж теперь пенять, что добрые начинания на
бумаге бышли злыми делами на старорусских болотах,
что самые слова - военные поселения - сделались
синонимами несчастья и рабства? На Аракчеева?
Что ж, отчего бы не попенять на покойного. Он
ничего не ответит.
Наш батальон был поселен рядом с какой-то Михай-
ловкой. Вопреки приказу, связи, в которых должен был
разместиться батальон, еще не были готовы, и всю
осень до самых морозов мы жили в палатках и курных
крестьянских избушках.
Целую осень мои солдаты рубили лес, жгли, рыли
коренья и успели расчистить для пахоты какие-то жал-
кие десятины. Вообще, по почве вряд ли найдешь земли
хуже Новгородской губернии, и мало понятно, почему
именно на эту пустошь был брошен жребий. Офицеры
недоумевали, каким образом там, где на топях и болотах
крошечная деревня не могла накормить сама себя, смо-
жет существовать тысяча человек, обязанная кормить
еще два действующих батальона.
Зимой началось обучение мужиков военному строю
и обращению с оружием. Требовать от несчастных
крестьян исправной вытяжки носка и безукоризненного
исполнения ружейных приемов в двенадцать темпов
все в батальоне считали верхом бессмысленности и
смотрели на эти учения сквозь пальцы. Служба в ос-
новном ограничивалась караулами, все остальное время
новообращенные солдаты валялись на печи.
К нашему появлению в Михайловке мужики уже
". .:
52
"ЙЖ<:Г"
50 51
48 49
. -:-
54 55 56
ьйЗДЬИСТвИЬ ИНТр5-СОМ 1". НЯСНОМу
ft\MO"Зоз-дайсгеиь Ягггйрсом к иаясяому
были все обриты и в мундирах. Видно, пример кресть-
ян, уже ранее превращенных в солдат, убедил их, что
жаловаться бесполезно, а палок на всех хватит - слухи
об усмирении нескольких раскольничьих деревень ходи-
ли самые страшные. Рассказывали, как сюда приехал
сам генерал Маевский, правая рука графа, и крикнул
согнанным мужикам: <Ставлю бочку водки! Кто хочет
пить, тот скорее одевайся!>. В четверть часа сотни были
обриты и одеты и с песнями шли домой солдатами.
Одетыми еще в свои одежки бегали пока мальчишки,
обращенные в кантонистов. Шитье мундиров для посе-
лян не поспевало за приказами. Лишь поздней осенью,
когда уже выпал снег, поселенный батальон получил
шинели, а кантонисты свою форму. Помню, как эти
дети с радостью примеряли-себе мундирчики и торопи-
лись надеть их.
Учеба если и устраивалась, то лишь для вида. Чаще,
если не было никого чужих, обучение препоручали ун-
тер-офицерам, а сами собирались греться в какой-ни-
будь дом поблизости, выставив во все стороны согляда-
таев. Не дураками в свою очередь были и унтер-офице-
ры, придумывавшие свои уловки. Одним словом, вся
служба была сплошным обманом начальников согласно
субординации и существовала лишь на бумаге в пухлых
отчетах- и рапортах.
Рузаев открыто при подчиненных ругал поселения,
говорил, что Аракчеев затеял эту бессмыслицу, чтобы
выслужиться.
- Невозможно быть одновременно офицером и агро-
номом! - сказал он однажды громко после общего
угрюмого обеда, когда ему поднесли какой-то очередной
пакет от начальства. - Я отвечаю перед Богом и царем
за отечество, а не за посевы.
Злые языки рассказывали, что Рузаев был со все-
сильным графом когда-то в одном корпусе, даже дружил
с ним, но потом, посчитав его выскочкой и блюдоли-
зом, презрительно порвал их дружескую связь. Теперь
56
59 60 61 62
же он оказался у Аракчеева в подчинении. Говорили,
что Рузаев подал графу рапорт об отставке, но тот
разорвал его, обнял генерала и попросил служить, ска-
зав, что ему нужно дело, а не амбиции. Как бы то ни
было, Рузаев остался в полку, но теперь мстил своим
откровенным бездельем. Если раньше каждый день он
как заведенный носился с утра до ночи по расположе-
нию полка, заглядывая и на ученья, и в лазарет, и в
солдатский котел, представляя собой живое и грозное
напоминание о службе и долге, то теперь его почти не
было видно. Всегда крепкий, источающий бодрость и
здоровье, с румянцем на лице, Рузаев осунулся, ссуту-
лился, обрюзг. Старик перестал обливаться холодной
водой, хотя все знали, какую это доставляло ему рань-
ше радость. Он ездил уже не верхом, а в коляске, глаза
его выцвели и смотрели на все равнодушно. Казалось,
генерал махнул на полк рукой, предоставив все дела
канцелярии. У него под носом процветало воровство,
которое все прекрасно видели, и раньше Рузаев не
допустил бы этого, вывел бы воров на чистую воду, но
теперь он или ничего не замечал, или делал вид, что
ничего не замечает.
На содержание поселённых крестьян, особенно в
первое время, отпускались огромные средства, но день-
ги эти по пути к своему назначению частенько прили-
пали к чьим-то рукам. В нашем полку многие поселяне-
хозяева при водворении своем не получали для первона-
чального заведения положенных им лошадей, коров и
многого другого из хозяйственных надобностей, тогда
как деньги были потрачены, и коровы числились по
приказу уже за поселянами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
ным и немощным доставлялся покой и призрение, для
лечения больных вводились отсутствовавшие напрочь в
крестьянской жизни больницы, для инвалидов - инва-
лидные дома. Солдат соединялся со своим семейством,
не отрывался от места своей родины, был неразрывно
связан с домашним бытом. Малолетним давалось воспи-
тание и образование, для кантонистов устраивались
школы - .таким образом в наш темный народ вводи-
лось образование. Добывание продовольствия для войск
собственными их трудами сокращало издержки на их
содержание. Уничтожалась бедность, и все уравнива-
лись в материальном отношении, беднейшим полагалось
от казны всё, чего они не имели по вводившейся табели
имуществ. А главное, улучшалось не только благососто-
яние, но нравственность - и приличным воспитанием,
и семейной жизнью, и правильным трудом, и строгим
запретом на пьянство. Оседлость в поселениях должны
были получить только лучшие солдаты действующих
войск, прослужившие на службе не менее шести лет,
преимущественно женатые и до поступления на службу
занимавшиеся земледелием. Они наделялись бесплатно
землей, домами, орудиями, домашним скотом и упряжью,
довольствовались жалованьем и обмундированием, полу-
чали в первые годы поселения провиант на себя, на
жен и детей своих, на которых, сверх того, отпускалось
54 55 56 57
59 60
61 62
особое пособие. От походов поселенные войска избав-
лялись. Все приобретенное ими честным трудом от раз-
ведения скота и улучшения хлебопашества должно было
составлять их неотъемлемую собственность. Коротко го-
воря, военные поселения должны были если не осчаст-
ливить Россию, то обеспечить ее жителям благосостоя-
ние и приучить их к человеческой жизни.
На кого ж теперь пенять, что добрые начинания на
бумаге бышли злыми делами на старорусских болотах,
что самые слова - военные поселения - сделались
синонимами несчастья и рабства? На Аракчеева?
Что ж, отчего бы не попенять на покойного. Он
ничего не ответит.
Наш батальон был поселен рядом с какой-то Михай-
ловкой. Вопреки приказу, связи, в которых должен был
разместиться батальон, еще не были готовы, и всю
осень до самых морозов мы жили в палатках и курных
крестьянских избушках.
Целую осень мои солдаты рубили лес, жгли, рыли
коренья и успели расчистить для пахоты какие-то жал-
кие десятины. Вообще, по почве вряд ли найдешь земли
хуже Новгородской губернии, и мало понятно, почему
именно на эту пустошь был брошен жребий. Офицеры
недоумевали, каким образом там, где на топях и болотах
крошечная деревня не могла накормить сама себя, смо-
жет существовать тысяча человек, обязанная кормить
еще два действующих батальона.
Зимой началось обучение мужиков военному строю
и обращению с оружием. Требовать от несчастных
крестьян исправной вытяжки носка и безукоризненного
исполнения ружейных приемов в двенадцать темпов
все в батальоне считали верхом бессмысленности и
смотрели на эти учения сквозь пальцы. Служба в ос-
новном ограничивалась караулами, все остальное время
новообращенные солдаты валялись на печи.
К нашему появлению в Михайловке мужики уже
". .:
52
"ЙЖ<:Г"
50 51
48 49
. -:-
54 55 56
ьйЗДЬИСТвИЬ ИНТр5-СОМ 1". НЯСНОМу
ft\MO
были все обриты и в мундирах. Видно, пример кресть-
ян, уже ранее превращенных в солдат, убедил их, что
жаловаться бесполезно, а палок на всех хватит - слухи
об усмирении нескольких раскольничьих деревень ходи-
ли самые страшные. Рассказывали, как сюда приехал
сам генерал Маевский, правая рука графа, и крикнул
согнанным мужикам: <Ставлю бочку водки! Кто хочет
пить, тот скорее одевайся!>. В четверть часа сотни были
обриты и одеты и с песнями шли домой солдатами.
Одетыми еще в свои одежки бегали пока мальчишки,
обращенные в кантонистов. Шитье мундиров для посе-
лян не поспевало за приказами. Лишь поздней осенью,
когда уже выпал снег, поселенный батальон получил
шинели, а кантонисты свою форму. Помню, как эти
дети с радостью примеряли-себе мундирчики и торопи-
лись надеть их.
Учеба если и устраивалась, то лишь для вида. Чаще,
если не было никого чужих, обучение препоручали ун-
тер-офицерам, а сами собирались греться в какой-ни-
будь дом поблизости, выставив во все стороны согляда-
таев. Не дураками в свою очередь были и унтер-офице-
ры, придумывавшие свои уловки. Одним словом, вся
служба была сплошным обманом начальников согласно
субординации и существовала лишь на бумаге в пухлых
отчетах- и рапортах.
Рузаев открыто при подчиненных ругал поселения,
говорил, что Аракчеев затеял эту бессмыслицу, чтобы
выслужиться.
- Невозможно быть одновременно офицером и агро-
номом! - сказал он однажды громко после общего
угрюмого обеда, когда ему поднесли какой-то очередной
пакет от начальства. - Я отвечаю перед Богом и царем
за отечество, а не за посевы.
Злые языки рассказывали, что Рузаев был со все-
сильным графом когда-то в одном корпусе, даже дружил
с ним, но потом, посчитав его выскочкой и блюдоли-
зом, презрительно порвал их дружескую связь. Теперь
56
59 60 61 62
же он оказался у Аракчеева в подчинении. Говорили,
что Рузаев подал графу рапорт об отставке, но тот
разорвал его, обнял генерала и попросил служить, ска-
зав, что ему нужно дело, а не амбиции. Как бы то ни
было, Рузаев остался в полку, но теперь мстил своим
откровенным бездельем. Если раньше каждый день он
как заведенный носился с утра до ночи по расположе-
нию полка, заглядывая и на ученья, и в лазарет, и в
солдатский котел, представляя собой живое и грозное
напоминание о службе и долге, то теперь его почти не
было видно. Всегда крепкий, источающий бодрость и
здоровье, с румянцем на лице, Рузаев осунулся, ссуту-
лился, обрюзг. Старик перестал обливаться холодной
водой, хотя все знали, какую это доставляло ему рань-
ше радость. Он ездил уже не верхом, а в коляске, глаза
его выцвели и смотрели на все равнодушно. Казалось,
генерал махнул на полк рукой, предоставив все дела
канцелярии. У него под носом процветало воровство,
которое все прекрасно видели, и раньше Рузаев не
допустил бы этого, вывел бы воров на чистую воду, но
теперь он или ничего не замечал, или делал вид, что
ничего не замечает.
На содержание поселённых крестьян, особенно в
первое время, отпускались огромные средства, но день-
ги эти по пути к своему назначению частенько прили-
пали к чьим-то рукам. В нашем полку многие поселяне-
хозяева при водворении своем не получали для первона-
чального заведения положенных им лошадей, коров и
многого другого из хозяйственных надобностей, тогда
как деньги были потрачены, и коровы числились по
приказу уже за поселянами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118