Однако идея посева жизни не решает,
а лишь отодвигает проблему возникновения жизни куда-то в космос. К тому же,
подставляя в расчеты Кастлера вместо земных "вселенские" параметры, мм
получим вероятность случайного образования жизни, равную 10Е-242, что никак
не может служить источником для оптимизма.
Гипотеза о самозарождении жизни, помимо указанных, содержит в себе еще ряд
весьма серьезных затруднений, одно из которых было довольно-таки ехидно
сформулировано следующим образом: если бы в условиях первобытной Земли
самопроизвольно возник даже слон, то у него не было бы никаких шансов на
дальнейшее существование.
Можно также отметить сложности, связанные с объяснением отмеченной еще
Пастером "асимметрии живого", заключающейся в том, что все белковые
соединения, входящие в состав живого вещества, имеют левую асимметрию. Это
означает, что хотя большинство органических соединений может существовать в
двух пространственных формах, являющихся зеркально симметричными
относительно друг друга, для живого земной биосферы совершенно не
безразлично использование той или иной формы: все белковые соединения,
входящие в состав живых организмов, имеют левую асимметрию. Уже Пастер
обратил внимание на то, что асимметричный синтез должен происходить под
воздействием какого-то внешнего асимметричного фактора.
Этот аспект природы земной биосферы до настоящего времени не имеет
сколь-нибудь приемлемого объяснения.
Еще одну, и все более усугубляющуюся, трудность вносят палеонтологические
открытия, все более сокращающие предполагаемый срок химической эволюции.
Бели Кастлер в своих расчетах отводил на предбиологическую эволюцию 2
миллиарда лет, то открытия древнейших протоорганизмов - бактерии и
сине-зеленых водорослей, появившихся не позднее 3,5 - 3,8 миллиарда лет
назад, сокращают время, отпущенное на самозарождение жизни до всего лишь
сотен миллионов лет.
Но так или иначе, однажды возникнув, жизнь стала развиваться, и развиваясь,
усложняться и этот рост сложности живой материи, ее приспособительных,
адаптивных возможностей таит в себе не меньше вопросов, чем загадка
зарождения жизни. Среди множества теорий, объясняющих происхождение всего
имеющегося разнообразия живой природы, особого внимания бесспорно
заслуживает теория происхождения видов Дарвина, теория, которая, казалось
бы, дает ответы на все вопросы развития жизни, ее эволюции. Теория Дарвина,
определяя материальные факторы эволюции - наследственность и изменчивость, -
подводила итоги длительной борьбы с идеалистическими концепциями
креационизма - творения как движущей силы эволюции, и уже одним этим
импонировала большинству естествоиспытателей, среди которых все большее
влияние завоевывал материализм.
Основные представления современного дарвинизма об эволюции организмов
основываются на двух идеях: идее о возникновении случайных мутаций в
наследственном аппарате, приводящих к изменению организма и идее
последующего отбора, который, по Дарвину, состоит в том, что организмы с
новыми, но неудачными признаками, вымирают, с удачными - выживают. То, что
такой механизм существует и действует, видимо, можно считать доказанным.
Вызывает, однако, большое сомнение достаточность дарвиновского механизма
эволюции для объяснения процесса возникновения полезных признаков, многие из
которых, как писал Л.И. Блохинцев, больше "похожи на изобретательство":
"Суть дела заключается в том, что полезное приспособление становится
полезным, лишь достигая определенной степени совершенства.
Примеров, подтверждающих это соображение, можно привести великое множество.
Так, электрический угорь обладает исключительной по своему совершенству
электрической батареей, позволяющей ему поражать животных сильным
электрическим ударом. Создание такой батареи поставило бы сложнейшую задачу
перед современным конструктором и физиком. Однако если угорь получил бы
какое-то электрическое устройство, которое разряжалось бы не током с
напряжением в сотни вольт, а током слабого напряжения, то такое устройство
никаких преимуществ угрю не давало бы. Оно могло бы быть даже помехой в
организме. Иными словами, чтобы быть полезным, это замечательное
электрическое приспособление должно было появиться у угря сразу в уже весьма
совершенном виде.
Дело походит на изобретательство. Одна из бабочек, обитающих в Бразилии,
имеет на своих крыльях рисунок, отпугивающий хищников, так как он делает ее
похожей на сову. Такой рисунок, чтобы быть полезным, должен быть достаточно
совершенным и записан в терминах наследственного кода, на двойной спирали
ДНК.
Жучок, бегающий по поверхности воды, разделывается со своим преследователем,
выпуская жидкость, уменьшающую поверхностное натяжение воды. В результате
этого преследователь проваливается и тонет. Нет необходимости пояснять, что
такая жидкость должна удовлетворять многим условиям, чтобы быть полезным
оружием".
К сказанному об электрическом угре можно добавить, что существует также
электрическое растение, латинское название которого я не привожу в связи с
"полиграфическими" трудностями. Это растение обладает "свойством выделять
сильный, хотя только мгновенный ток; если отломить ветку, то рука поражается
ударом, равным по силе разряду индукционной катушки... Замечено, что ни
птицы, ни насекомые никогда не садятся на это растение. Почва, на которой
оно растет, не содержит в себе никаких магнитных металлов: железа, кобальта
или никеля, так что свойство это вырабатывается физиологически в самом
растении, образующем батарею", - писал более ста лет назад один из немецких
научных журналов.
Не поддается никакому объяснению с точки зрения естественного отбора
происхождение мимикрии, примеры которой настолько многочисленны и хорошо
известны, что, я думаю, нет смысла специально останавливаться на этом
феномене.
Не менее поразительны механизмы симбиоза разнообразных форм такого
взаимодействия организмов разных видов. Вот лишь один пример. "Обитающие в
Южной Америке птицы-ткачи байя не только строят свои гнезда с искусством,
которому могли бы позавидовать архитекторы, но и освещают их, выстраивая
внутри своих покоев ряды "канделябров", изготовленных из комочков глины с
заделанными внутрь червяками, светящимися подобно светлякам".
Еще удивительный пример приспособительных действий, которые, строго говоря,
уже нельзя отнести к явлениям, понимаемым как симбиоз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
а лишь отодвигает проблему возникновения жизни куда-то в космос. К тому же,
подставляя в расчеты Кастлера вместо земных "вселенские" параметры, мм
получим вероятность случайного образования жизни, равную 10Е-242, что никак
не может служить источником для оптимизма.
Гипотеза о самозарождении жизни, помимо указанных, содержит в себе еще ряд
весьма серьезных затруднений, одно из которых было довольно-таки ехидно
сформулировано следующим образом: если бы в условиях первобытной Земли
самопроизвольно возник даже слон, то у него не было бы никаких шансов на
дальнейшее существование.
Можно также отметить сложности, связанные с объяснением отмеченной еще
Пастером "асимметрии живого", заключающейся в том, что все белковые
соединения, входящие в состав живого вещества, имеют левую асимметрию. Это
означает, что хотя большинство органических соединений может существовать в
двух пространственных формах, являющихся зеркально симметричными
относительно друг друга, для живого земной биосферы совершенно не
безразлично использование той или иной формы: все белковые соединения,
входящие в состав живых организмов, имеют левую асимметрию. Уже Пастер
обратил внимание на то, что асимметричный синтез должен происходить под
воздействием какого-то внешнего асимметричного фактора.
Этот аспект природы земной биосферы до настоящего времени не имеет
сколь-нибудь приемлемого объяснения.
Еще одну, и все более усугубляющуюся, трудность вносят палеонтологические
открытия, все более сокращающие предполагаемый срок химической эволюции.
Бели Кастлер в своих расчетах отводил на предбиологическую эволюцию 2
миллиарда лет, то открытия древнейших протоорганизмов - бактерии и
сине-зеленых водорослей, появившихся не позднее 3,5 - 3,8 миллиарда лет
назад, сокращают время, отпущенное на самозарождение жизни до всего лишь
сотен миллионов лет.
Но так или иначе, однажды возникнув, жизнь стала развиваться, и развиваясь,
усложняться и этот рост сложности живой материи, ее приспособительных,
адаптивных возможностей таит в себе не меньше вопросов, чем загадка
зарождения жизни. Среди множества теорий, объясняющих происхождение всего
имеющегося разнообразия живой природы, особого внимания бесспорно
заслуживает теория происхождения видов Дарвина, теория, которая, казалось
бы, дает ответы на все вопросы развития жизни, ее эволюции. Теория Дарвина,
определяя материальные факторы эволюции - наследственность и изменчивость, -
подводила итоги длительной борьбы с идеалистическими концепциями
креационизма - творения как движущей силы эволюции, и уже одним этим
импонировала большинству естествоиспытателей, среди которых все большее
влияние завоевывал материализм.
Основные представления современного дарвинизма об эволюции организмов
основываются на двух идеях: идее о возникновении случайных мутаций в
наследственном аппарате, приводящих к изменению организма и идее
последующего отбора, который, по Дарвину, состоит в том, что организмы с
новыми, но неудачными признаками, вымирают, с удачными - выживают. То, что
такой механизм существует и действует, видимо, можно считать доказанным.
Вызывает, однако, большое сомнение достаточность дарвиновского механизма
эволюции для объяснения процесса возникновения полезных признаков, многие из
которых, как писал Л.И. Блохинцев, больше "похожи на изобретательство":
"Суть дела заключается в том, что полезное приспособление становится
полезным, лишь достигая определенной степени совершенства.
Примеров, подтверждающих это соображение, можно привести великое множество.
Так, электрический угорь обладает исключительной по своему совершенству
электрической батареей, позволяющей ему поражать животных сильным
электрическим ударом. Создание такой батареи поставило бы сложнейшую задачу
перед современным конструктором и физиком. Однако если угорь получил бы
какое-то электрическое устройство, которое разряжалось бы не током с
напряжением в сотни вольт, а током слабого напряжения, то такое устройство
никаких преимуществ угрю не давало бы. Оно могло бы быть даже помехой в
организме. Иными словами, чтобы быть полезным, это замечательное
электрическое приспособление должно было появиться у угря сразу в уже весьма
совершенном виде.
Дело походит на изобретательство. Одна из бабочек, обитающих в Бразилии,
имеет на своих крыльях рисунок, отпугивающий хищников, так как он делает ее
похожей на сову. Такой рисунок, чтобы быть полезным, должен быть достаточно
совершенным и записан в терминах наследственного кода, на двойной спирали
ДНК.
Жучок, бегающий по поверхности воды, разделывается со своим преследователем,
выпуская жидкость, уменьшающую поверхностное натяжение воды. В результате
этого преследователь проваливается и тонет. Нет необходимости пояснять, что
такая жидкость должна удовлетворять многим условиям, чтобы быть полезным
оружием".
К сказанному об электрическом угре можно добавить, что существует также
электрическое растение, латинское название которого я не привожу в связи с
"полиграфическими" трудностями. Это растение обладает "свойством выделять
сильный, хотя только мгновенный ток; если отломить ветку, то рука поражается
ударом, равным по силе разряду индукционной катушки... Замечено, что ни
птицы, ни насекомые никогда не садятся на это растение. Почва, на которой
оно растет, не содержит в себе никаких магнитных металлов: железа, кобальта
или никеля, так что свойство это вырабатывается физиологически в самом
растении, образующем батарею", - писал более ста лет назад один из немецких
научных журналов.
Не поддается никакому объяснению с точки зрения естественного отбора
происхождение мимикрии, примеры которой настолько многочисленны и хорошо
известны, что, я думаю, нет смысла специально останавливаться на этом
феномене.
Не менее поразительны механизмы симбиоза разнообразных форм такого
взаимодействия организмов разных видов. Вот лишь один пример. "Обитающие в
Южной Америке птицы-ткачи байя не только строят свои гнезда с искусством,
которому могли бы позавидовать архитекторы, но и освещают их, выстраивая
внутри своих покоев ряды "канделябров", изготовленных из комочков глины с
заделанными внутрь червяками, светящимися подобно светлякам".
Еще удивительный пример приспособительных действий, которые, строго говоря,
уже нельзя отнести к явлениям, понимаемым как симбиоз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176