Но Рисолат недавно первенца родила, Ханифа-хола не успела бешик-той1 справить и потому о ней ничего не сказала.
— Но ведь семья у Мукамбар... Семь человек в трех комнатах! Да нас еще трое добавится! — изумленно воскликнул Шакир.
— В тесноте, говорят, да не в обиде,— заметил Агзам-ата. Аброр, конечно, понимал, что родители не хотят стеснять и без того большую семью зятя. И понимал, что стыдно будет ему, Аброру, если родители переселятся к старшей дочери.
— К чему ходить вокруг до около, мама?! — не выдержал он наконец.— Не бойтесь, на улице вы не останетесь! У нас четырехкомнатная квартира. Любую комнату, какую пожелаете, освободим. Живите на здоровье сколько понадобится!
Именно этих слов ждал от сына и Агзам-ата.
— Да, сынок, ежели у тебя можно пожить, станем ли мы зятя стеснять? — облегченно вздохнул он.
Все здесь знали, сколь нелегкую заботу взваливает на себя Аброр. Отношения между Ханифой-холой и Вазирой сложились непростые. Аброр справил свадьбу здесь, в доме, на берегу Бозсу, здесь же Малика с Зафаром родились. За годы совместной, в одну семью, жизни между свекровью и невесткой накопилось множество взаимных недовольств, непониманий и обид. Конечно, и доброе было: обоюдная поддержка и уступки (больше со стороны Вазиры, правда), а главное — общие радости. Но когда наконец Аброр с Вазирой получили отдельную квартиру, обе женщины вздохнули с облегчением. А теперь снова вместе жить? В просторном дворе после стычки хоть разойтись можно, на глаза друг дружке какое-то время не попадаться, а в обычной городской квартире?..
— Женушка снова в Москву уехала? — спросила Ханифа-хола Аброра. И посмотрела на сына жалостливо, будто хотела добавить: «Вот как тебе, бедному, жить-то приходится! Невестка разъезжает по командировкам, дом и детей на мужа бросила!..»
Опасаясь, как бы мать не пустилась в дальнейшие расспросы-допросы, Аброр ответил подчеркнуто односложно:
— Да.
— А вернется когда?
— Скоро... дня через три... Тогда так и договоримся, отец! Я завтра же в нужные учреждения наведаюсь, все разузнаю.
— Да, ты, сынок, еще раз все разузнай хорошенько. Переселять п.'ю решили твердо или как? И насчет участка—выделят иль нет?
Хорошо, хорошо. Потом заеду к вам, расскажу. А теперь я, по-
/Ь.1ЛуЙ, ДОМОЙ...
Лгзам-ата сложил уже руки в привычный напутственный жест, но 1V1 взгляд его упал на чайник:
Влй, Шакир... Про чай-то мы совсем забыли!
Видно, прохлада, что веяла от близкой воды, уняла недавнюю жажду Лброра.
1 Бешик-той —празднество по случаю того, что младенца впервые укладывают в колыбель. Бе шик—деревянная колыбелька особой формы.
— Не хочу я чаю Ну, отец
Агзам-ата благословил сыновей, привычно — сверху вниз — провел по лицу сложенными вместе ладонями. Аброр поднялся, глазами поискал сына:
— Зафар, ты где?
Зафар явился из-под навеса с пестрой кошкой на руках.
— Нашел все-таки... Давай собирайся, поехали домой... Тебе бы только кошек да собак подбирать... Отпусти ее!
— Ну почему? Возьмем с собой!
— Она к этому двору привыкла, у нас жить не будет.
— Тогда я с ней тут останусь.
Ханифа-хола была явно довольна, что внуку не хочется от них уходить.
— Умница!.. Радость ты бабушкина! Оставайся!
— Если б не учеба...— Аброру не хотелось лишний раз перечить матери.— Четверть заканчивается. Скоро начнутся каникулы, вот тогда все приедем и Зафара у вас поселим.
Нехотя Зафар побрел за отцом на улицу, к машине.
Уже за рулем Аброр глянул в стекло кабины на часть двора, видную через проем калитки, на дом, увитый виноградными лозами. Такой родной, что нельзя было удержаться от тяжелого вздоха.. Исчезнет скоро родное гнездо... И вся тяжесть предстоящего, вдруг почувствовал Аброр, легла теперь на его плечи.
Не обращая внимания на тряску, Аброр быстро вел «жигуленка» по узкой извилистой улочке, весь во власти завтрашних забот: прикидывал, куда обратиться по делу об участке, с кем полезно в первую очередь встретиться, какую из комнат удобней было бы освободить для родителей — его кабинет или их с Вазирой спальню? А с ними еще и Шакир. Не станет же молодой парень со стариками в одной комнате куковать... Значит, и Шакиру надо отдельную... А как же они вчетвером в двух остающихся разместятся? Малика уже подросла, она отдельно спать должна... И что еще Вазира на все это скажет? Целый год терпеть у себя в квартире трех взрослых людей... да еще с капризами..
Аброр почувствовал себя виноватым перед женой. Истаяло само собой утреннее раздражение, вызванное поведением Вазиры в аэропорту.
Выехав на освещенное место, Аброр поднял к глазам руку с брасле-том-часами. Половина одиннадцатого. В Москве еще полвосьмого. Вазира обещала позвонить домой.
Может, успеем приехать к ее звонку?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вазира поселилась в гостинице «Россия» на одиннадцатом этаже, в двухместном номере с окнами на Кремль и Москву-реку. Соседкой по номеру оказалась латышка, высокая худощавая женщина лет пятидесяти. Она приехала в командировку от театрального общества своей республики. Очень энергичная, подвижная женщина. Быстро познакомилась с Вазирой. Быстро наметила себе программу дня. И, не о! дохнув с дороги, к полудню уже ушла куда-то по делам.
А Вазира немного устала. Оставшись одна, скинула платье, прилегла отдохнуть.
И тут же зазвонил голубой телефон на тумбочке у изголовья кровати. Не поднимаясь, Вазира протянула руку и взяла трубку.
— Ну как, Вазира-хон, хорошо устроились?
Она узнала чуть измененный телефоном голос Шерзода, непроизвольно поднялась, села на постели, прикрыв одеялом ноги.
— Спасибо, Шерзод, хорошо.
— И там у вас есть все, чем администратор хвасталась? Когда они приехали в гостиницу и стали оформлять прописку, Ва-
зире сначала собирались дать номер похуже, на тринадцатом этаже. Но вмешался Шерзод:
«Что вы, разве так можно?! Это нас вы поселяйте куда угодно, а такой красивой женщине будьте добры и номер соответствующий выделить!..»
Женщина-администратор рассмеялась, подобрела.
«Ну хорошо. Вот вам,— вручила она Вазире карточку-пропуск.— Отличный номер с прекрасным видом на Кремль».
Вазира не забыла про заступничество Шерзода:
— Здесь даже лучше, чем было обещано. Не просто Кремль, а даже часы на Спасской башне отсюда видны. Я свои по ним на московское время перевела.
— Ну, поздравляю!
Слышимость была такая, будто Шерзод совсем рядом стоял, даже дыхание его четко различалось.
— А вы на каком этаже? — поинтересовалась Вазира.
— О, не спрашивайте!.. На тринадцатый нас поместили. А мой приятель, наш-то спутник, этой цифры терпеть, оказывается, не может. Окна у нас к тому же на шумную улицу выходят...
— Значит, для меня постарались, а себе во вред?
— Ну что вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Но ведь семья у Мукамбар... Семь человек в трех комнатах! Да нас еще трое добавится! — изумленно воскликнул Шакир.
— В тесноте, говорят, да не в обиде,— заметил Агзам-ата. Аброр, конечно, понимал, что родители не хотят стеснять и без того большую семью зятя. И понимал, что стыдно будет ему, Аброру, если родители переселятся к старшей дочери.
— К чему ходить вокруг до около, мама?! — не выдержал он наконец.— Не бойтесь, на улице вы не останетесь! У нас четырехкомнатная квартира. Любую комнату, какую пожелаете, освободим. Живите на здоровье сколько понадобится!
Именно этих слов ждал от сына и Агзам-ата.
— Да, сынок, ежели у тебя можно пожить, станем ли мы зятя стеснять? — облегченно вздохнул он.
Все здесь знали, сколь нелегкую заботу взваливает на себя Аброр. Отношения между Ханифой-холой и Вазирой сложились непростые. Аброр справил свадьбу здесь, в доме, на берегу Бозсу, здесь же Малика с Зафаром родились. За годы совместной, в одну семью, жизни между свекровью и невесткой накопилось множество взаимных недовольств, непониманий и обид. Конечно, и доброе было: обоюдная поддержка и уступки (больше со стороны Вазиры, правда), а главное — общие радости. Но когда наконец Аброр с Вазирой получили отдельную квартиру, обе женщины вздохнули с облегчением. А теперь снова вместе жить? В просторном дворе после стычки хоть разойтись можно, на глаза друг дружке какое-то время не попадаться, а в обычной городской квартире?..
— Женушка снова в Москву уехала? — спросила Ханифа-хола Аброра. И посмотрела на сына жалостливо, будто хотела добавить: «Вот как тебе, бедному, жить-то приходится! Невестка разъезжает по командировкам, дом и детей на мужа бросила!..»
Опасаясь, как бы мать не пустилась в дальнейшие расспросы-допросы, Аброр ответил подчеркнуто односложно:
— Да.
— А вернется когда?
— Скоро... дня через три... Тогда так и договоримся, отец! Я завтра же в нужные учреждения наведаюсь, все разузнаю.
— Да, ты, сынок, еще раз все разузнай хорошенько. Переселять п.'ю решили твердо или как? И насчет участка—выделят иль нет?
Хорошо, хорошо. Потом заеду к вам, расскажу. А теперь я, по-
/Ь.1ЛуЙ, ДОМОЙ...
Лгзам-ата сложил уже руки в привычный напутственный жест, но 1V1 взгляд его упал на чайник:
Влй, Шакир... Про чай-то мы совсем забыли!
Видно, прохлада, что веяла от близкой воды, уняла недавнюю жажду Лброра.
1 Бешик-той —празднество по случаю того, что младенца впервые укладывают в колыбель. Бе шик—деревянная колыбелька особой формы.
— Не хочу я чаю Ну, отец
Агзам-ата благословил сыновей, привычно — сверху вниз — провел по лицу сложенными вместе ладонями. Аброр поднялся, глазами поискал сына:
— Зафар, ты где?
Зафар явился из-под навеса с пестрой кошкой на руках.
— Нашел все-таки... Давай собирайся, поехали домой... Тебе бы только кошек да собак подбирать... Отпусти ее!
— Ну почему? Возьмем с собой!
— Она к этому двору привыкла, у нас жить не будет.
— Тогда я с ней тут останусь.
Ханифа-хола была явно довольна, что внуку не хочется от них уходить.
— Умница!.. Радость ты бабушкина! Оставайся!
— Если б не учеба...— Аброру не хотелось лишний раз перечить матери.— Четверть заканчивается. Скоро начнутся каникулы, вот тогда все приедем и Зафара у вас поселим.
Нехотя Зафар побрел за отцом на улицу, к машине.
Уже за рулем Аброр глянул в стекло кабины на часть двора, видную через проем калитки, на дом, увитый виноградными лозами. Такой родной, что нельзя было удержаться от тяжелого вздоха.. Исчезнет скоро родное гнездо... И вся тяжесть предстоящего, вдруг почувствовал Аброр, легла теперь на его плечи.
Не обращая внимания на тряску, Аброр быстро вел «жигуленка» по узкой извилистой улочке, весь во власти завтрашних забот: прикидывал, куда обратиться по делу об участке, с кем полезно в первую очередь встретиться, какую из комнат удобней было бы освободить для родителей — его кабинет или их с Вазирой спальню? А с ними еще и Шакир. Не станет же молодой парень со стариками в одной комнате куковать... Значит, и Шакиру надо отдельную... А как же они вчетвером в двух остающихся разместятся? Малика уже подросла, она отдельно спать должна... И что еще Вазира на все это скажет? Целый год терпеть у себя в квартире трех взрослых людей... да еще с капризами..
Аброр почувствовал себя виноватым перед женой. Истаяло само собой утреннее раздражение, вызванное поведением Вазиры в аэропорту.
Выехав на освещенное место, Аброр поднял к глазам руку с брасле-том-часами. Половина одиннадцатого. В Москве еще полвосьмого. Вазира обещала позвонить домой.
Может, успеем приехать к ее звонку?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вазира поселилась в гостинице «Россия» на одиннадцатом этаже, в двухместном номере с окнами на Кремль и Москву-реку. Соседкой по номеру оказалась латышка, высокая худощавая женщина лет пятидесяти. Она приехала в командировку от театрального общества своей республики. Очень энергичная, подвижная женщина. Быстро познакомилась с Вазирой. Быстро наметила себе программу дня. И, не о! дохнув с дороги, к полудню уже ушла куда-то по делам.
А Вазира немного устала. Оставшись одна, скинула платье, прилегла отдохнуть.
И тут же зазвонил голубой телефон на тумбочке у изголовья кровати. Не поднимаясь, Вазира протянула руку и взяла трубку.
— Ну как, Вазира-хон, хорошо устроились?
Она узнала чуть измененный телефоном голос Шерзода, непроизвольно поднялась, села на постели, прикрыв одеялом ноги.
— Спасибо, Шерзод, хорошо.
— И там у вас есть все, чем администратор хвасталась? Когда они приехали в гостиницу и стали оформлять прописку, Ва-
зире сначала собирались дать номер похуже, на тринадцатом этаже. Но вмешался Шерзод:
«Что вы, разве так можно?! Это нас вы поселяйте куда угодно, а такой красивой женщине будьте добры и номер соответствующий выделить!..»
Женщина-администратор рассмеялась, подобрела.
«Ну хорошо. Вот вам,— вручила она Вазире карточку-пропуск.— Отличный номер с прекрасным видом на Кремль».
Вазира не забыла про заступничество Шерзода:
— Здесь даже лучше, чем было обещано. Не просто Кремль, а даже часы на Спасской башне отсюда видны. Я свои по ним на московское время перевела.
— Ну, поздравляю!
Слышимость была такая, будто Шерзод совсем рядом стоял, даже дыхание его четко различалось.
— А вы на каком этаже? — поинтересовалась Вазира.
— О, не спрашивайте!.. На тринадцатый нас поместили. А мой приятель, наш-то спутник, этой цифры терпеть, оказывается, не может. Окна у нас к тому же на шумную улицу выходят...
— Значит, для меня постарались, а себе во вред?
— Ну что вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81