— Душевную щедрость и нравственную чистоту — вот что я прежде всего ценю в традициях! В этом и будем проверять наши взаимоотношения, верно, Мухтар-ака?
Мухтар согласно кивнул головой.
Приостановленная было «свадебная машина» снова заработала. В субботу молодые должны были отправиться в загс. Вазира хоть и встала с постели, но ехать с молодыми не могла — врачи не разрешили выходить на улицу. У Аброра в кабинете сидел Шакир (томясь от сорокаградусной жары!) в своем черном парадном костюме. В час дня трое его друзей прикатили на новеньком «рафике». К ним присоединился Алибек с Насибой. Аброр ехал во главе на своих вишневых «Жигулях».
Договорились, что в загс поедут по пять человек со стороны жениха и столько же со стороны невесты. Но у подъезда, откуда должна была выйти Нигора, собралось гораздо больше молодых людей. Они окружили наряженную в белое невесту.
Шествием невесты руководил, конечно, Шерзод. Он небрежно кивнул в ответ на приветствие Аброра, строго заметил Шакиру:
— Транспортом жених обязан обеспечивать всех гостей. Истина известная. Это ведь свадьба, а не просто собрание...
Отец Нигоры до блеска надраил свою и без того новенькую белую «Волгу». По распоряжению Шерзода эту машину обтянули лентой, впереди, над бампером, взгромоздили модный символ — пластмассовую куклу.
Мухтар-ака отдал Шерзоду ключ от своей «Волги» — она предназначалась жениху с невестой. Шерзод, прежде чем сесть за руль, произнес перед кружком шоферов маленькую инструктивную речь:
— Будете следовать за мной. Как только тронемся с места, сразу же пускайте в ход клаксон. До тех пор, пока не выедем на трассу, понятно? Пусть все во дворе и в домах знают, что происходит большое событие!
— Понятно!
— Погудим!
В машину к Аброру сели Алибек с Насибой. «Жигули» следовали за «Волгой» через две машины. Аброр не сигналил, конечно. Ворчал: - Чего расшумелись? Стыдно...
-- Это, видно, какой-то новый обычай,— предположила Насиба.— Раньше так сигналили, когда умирал какой-нибудь таксист и товарищи провожали его на кладбище.
— Для Бахрамова и в этой церемонии главное — показуха,— заметил Аброр.
А сколько пришлось вытерпеть Аброру, пока Шакир с Нигорой регистрировались в загсе! Фотограф по указке Шерзода то и дело останавливал жениха и невесту, множество раз щелкал аппаратом, едва ли руку не протягивал за деньгами после каждого кадра. Стороне жениха, то бишь Аброру, знай только расплачивайся. Затем новобрачные и гости зашли в уютный зал кафе при Доме бракосочетаний. Людей там было немного, большинство столов стояли свободные. По просьбе Абро-ра официантка соединила четыре стола вместе, сделала из них один длинный. Жениха и невесту посадили на почетное место. Насиба взяла из рук Нигоры роскошный букет алых роз и поставила его в вазу посредине стола. В глубине зала сверкал стеклом и никелем буфет, откуда принесли несколько бутылок шампанского, коньяку и минеральную воду. На столе появились бутерброды, пирожные, фрукты.
Уверенный в том, что всем еще предстоит большой пир в ресторане, Шерзод сказал Аброру:
— Хватит, хватит, здесь мы посидим всего несколько минут.
— Как хотите! — Аброр протянул официантке деньги, отправил ее к шашлычнику на улицу, где вкусно дымил мангал.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Аброр вернулся домой в веселом настроении. Вазира разговаривала по телефону:
— Павел Даниилович, одну минуточку... Вот он сейчас приехал... Я ему передаю трубку.— Закрыв микрофон ладонью, шепнула Аброру: — Наш московский гость... Я его приглашала... Обещала познакомить с вами...
И он, Аброр, хотел бы поближе узнать человека, который столь неожиданно поддержал его на обсуждении, да еще и против себя, против своих первоначальных намерений не побоялся пойти.
— Павел Даниилович, как хорошо, что вы нашлись! Я раза три звонил вам в гостиницу! — закричал в трубку Аброр.
С того конца провода послышался сильный, гудящий голос:
— Да я мало бываю в гостинице. Друзья-метростроевцы то на консультацию, то на прогулку зовут... скучать в номере некогда.
— А сегодня вы свободны? Мы с Вазирой очень хотели бы видеть вас у себя дома.
— Я бы с удовольствием... Но, знаю, Вазира Бадаловна прихворнула.— Катинов заговорщицки понизил голос.— Мы, мужчины, толстокожи, да-да... я как узнал подробности, почувствовал себя неловко. Недогадливый пень, ей-богу. Приехал защищать, а выходит — страшно подвел женщину, да еще не сразу это и понял.
— Совсем наоборот, Павел Даниилович, вы сделали доброе дело не только для меня, но и для Вазиры. Если вы приедете к нам, она сама вам это же скажет.
— Ну, пусть сперва Вазира Бадаловна окрепнет хоть малость. Впрочем... я собираюсь уезжать послезавтра, мог бы завтра с утра нанести вам, так сказать, кратковременный визит.
Аброр прикинул: свадебные хлопоты не один день занимают, завтра — самая кульминация. А что, если...
— Павел Даниилович, завтра мы женим моего младшего брата. Вот и приглашаем вас не просто домой, а на свадьбу. Согласны?
— А я не буду вас отвлекать от забот? Не помешаю?
— Я думаю, ваше участие, наоборот... поднимет тонус.
— Ну, вы настоящий обольститель, Аброр Агзамович: мне очень хочется увидеть узбекскую свадьбу, о которой я столько наслышан.
Аброр обещал заехать за Павлом Данииловичем в восемь.
Кооперативный дом оставил от прежнего большого двора лишь лоскутки свободной площади, но аксакалы изловчились и даже из них выкроили довольно вместительную площадку, чтобы можно было проводить по обычаю свадьбы и другие многолюдные торжества. Старый тандыр для выпечки лепешек был перенесен в какой-то закуток общего двора. Знаменитый пекарь, он же водитель «поливалки», сегодня ночью приготовил тесто, рано утром развел огонь в тандыре, и — вот вам более двухсот лепешек, вдыхайте их аромат, радуйтесь, люди добрые!
С вечера появились на площадке табуретки, железноногие длинные столы — путешественники со свадьбы на свадьбу, скамейки. Установили все это хозяйство из расчета на двести человек... И закипела работа на общем дворе! Парни всей махалли резали морковь для плова, в чугунном котле начали обжаривать мясо, тоже для плова. На столах уже утречком расстелили льняные скатерти, появились фрукты, горячие лепешки. Прямо на земле стоял, пуская пар, сорокалитровый самовар, купленный на общие деньги. Сорок фарфоровых чайников и сотни пиал готовы были дать людям спасительный напиток.
Еще до восхода солнца человек сорок аксакалов пришли первыми отведать плов. По одну сторону — отец невесты и старший дядя, по другую — Агзам-ата и его старший сын Аброр, почтительно приложив к груди руки, встречали гостей-аксакалов.
Потом Аброр помчался в гостиницу за Павлом Данииловичем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81