Ханифа-хола принялась тут же упрекать старшего сына:
— Сами в раю живете, а мы тут... умрем от холода, так вам, видно, все равно будет!
— Сами же мне уши прожужжали: поедем на свой участок да
1 Танчи —земляная печь, накрытая сверху ватным одеялом.
поедем! Вот вам и свой участок! Не нравится, вон машина стоит, садитесь, отвезу опять на квартиру.
— Да поди-ка ты со своей квартирой! У нас тут свои заботы есть, глянь, сколько саженцев тянется!
Ханифа-хола любила груши. Осенью Агзам-ата посадил четыре грушевых деревца, а между ними (когда-то еще груши дадут плоды!) разместил персиковые саженцы.
— Персики начнут давать плоды раньше, а постепенно войдут в силу и груши,— объяснял он жене.
— Да будь они неладны, персики твои да груши! Доживу ли до них? Сначала вы газ проведите! Жить не могу из-за дыма этого! — сказала Ханифа, закашлявшись.
— Потерпи, жена, потерпи, насчет газа Аброр хлопочет! Агзам-ата не оставил во дворе ни клочка пустой земли. Посадил
клубнику, высеял даже ячменно-люцерновой смеси немного. «Летом люцерна хорошо пахнет».
Любил Агзам-ата заниматься крестьянским трудом, не говоря уж о труде мираба, а вот прокладывать железные трубы, провести в дом газ, настилать полы, застеклять окна, оборудовать разные двери — это для него было сущим наказанием. Не потому, что очень уж тяжело всем этим заниматься, а потому, что такие работы пожирали массу денег. И материалы влетали, как говорится, в копеечку. И газовщики с плотниками не скромничали, запрашивали втридорога. Шакир отдавал отцу почти всю свою зарплату. Помогал каждый месяц деньгами и Аброр. Но денег все равно не хватало.
Агзам-ата всю зиму проработал сторожем на соседней стройке. Весной строительство значительно расширилось, и ему потребовался еще один сторож. Агзам-ата ухитрился вторым сторожем оформить свою Ханифу, а подменять ее сплошь да рядом приходилось самому. Чуть ли не каждые сутки с шести часов вечера до восьми утра он был занят теперь там, а потом придет и, не зная отдыха, вкалывает на участке.
К тому же Ханифа каждый день еще и пилила его насчет газа. А что тут сделаешь, коли на их улицу газ еще не дали, труб ждут не дождутся. Аброр побывал в разных учреждениях, ему пообещали, он поверил, ждал до самой зимы, но ничего не вышло. Тогда он на свои деньги взял и купил баллоны с привозным газом. Тот день, когда Ханифа-хола начала готовить пищу на газе, был просто праздником. Мать на редкость щедрой оказалась в благодарностях:
— Спасибо тебе, Аброр-джан, милый ты мой сынок, спасибо. Дай бог, чтобы и ты увидел добро от своих детей, а я так прямо ожила!
В субботу Аброр снова навестил родных. Заехал на стройку за отцом. Тот вышел к машине, заложил руки назад, согнулся, еле-еле на ногах держится.
Аброр остановил машину рядом с отцом, изнутри открыл заднюю дверцу.
— Ух! Совсем из сил выбился... Не знаю, что со мной случилось. Давеча вышел из сторожевой будки, голова странно как-то закружилась. И задыхаться начал... Испугался, что упаду. Присел на штабель досок, слава аллаху, отошло.
С тревогой и жалостью смотрел Аброр на отца. Щеки просто провалились, лицо пожелтело.
— Зачем вам все это надо, отец? Хватит сторожить. Посидите спокойно дома.
— Я и сижу в сторожевой будке... спокойно. Изредка обхожу площадку строительную. Работа не тяжелая. Оплачивается хорошо.
— Недосыпаете вы — вот в чем дело.
— Что же делать, Аброр-джан? Неналаженная жизнь — это как пещера, там живет ненасытный дракон, все проглатывает... Ты помогаешь нам. Шакир хорошо зарабатывает. А денег все равно не хватает. Еще Шакира надо женить. Можно ли привести в неустроенный дом невестку?
Свадьба Шакира должна была, по родительским расчетам, состояться еще в прошлом году. Но переезд и строительство нового дома заставили отодвинуть сроки еще на год.
Весной, когда созрел урюк, Ханифа-хола приготовила лагман1.
Агзам-ата сидел вместе с сыновьями, ел да похваливал.
— Э-эх! — воскликнул он внезапно, схватился за щеку, потом вытащил изо рта двумя пальцами маленькую косточку.— Вот те на! Оставалось у меня всего-навсего три зуба, так один из них выпал. Разве от лапши зуб может сломаться?
Лагман был съеден. Приступили к чаю. Агзам-ага заговорил грустно и тихо:
— Сыны мои, кажется, подходит срок... За семьдесят уже... Сожалеть мне не о чем, все, что можно, уже сделал. Почти все. Вот участок до конца не обиходил. Да это уж вы как-нибудь сделаете без меня. Но давайте-ка побыстрей сыграем свадьбу Шакира. Коль умру, то ведь свадьба-то опять отложится.
— Не говорите так, отец. Вы еще будете нянчить детей Шакира.
Нет, Аброр-джан, нет. Неважно себя чувствую, неважно. Пока глаза мои не закрылись, хочу увидеть, как Шакир обзаведется семьей... Ты разузнай у него насчет невесты,— сказал он Аброру совсем тихо, почти шепотом на ухо. (Шакир деликатно отвернулся.)— На будущей неделе и посватаем, а?
Шакир стеснялся рассказывать родителям о Нигоре. Иное дело — старший брат. Аброр с прошлого года, с того самого часа, когда он отвез младшего брата на свидание, успел немало узнать о невесте Шакира, оказавшейся — увы, но ничего не поделаешь! — племянницей Шерзода Бахрамова. Впрочем, Нигора самостоятельная и разумная девушка. Бахрамов не сможет помешать ее свадьбе, даже если бы захотел: родители девушки знают Шакира и одобряют выбор своей дочери.
— Кажется, тут проблем нет, Шакир? — спросил Аброр, когда младший брат провожал его до калитки к машине.
— Оно-то так, но вот свадебные обряды... обычаи всякие... их,
Лагман — мучное блюдо вроде лапши, с мясом, овощами, под соусом.
Оказывается, так много, и все они такие канительные... Как подумаю, сколько чего надо учесть, голова кругом идет.
— Да, тут старое с новым переплелось накрепко, наслоилось друг на друга, так что и не оторвешь. Со старыми обрядами и расходов и хлопот становится вдвое больше. А пользы никакой. Вы с Нигорой должны избежать ненужной показухи.
— Но как избежать? Все ведь зависит от родителей,— заметил Шакир.
— Ну, не все... Пусть-ка Нигора поговорит со своими родителями. Я с отцом поеду сватать. Если они дадут согласие, то никаких промежуточных обрядов делать не станем. Фатыха-той, помолвка, к примеру, зачем? Резать барана, везти мешок риса, печь до двухсот лепешек — кому все это нужно задолго до свадьбы? А вот такой обычай, как «аксолор» — «белый знак», мне лично нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Сами в раю живете, а мы тут... умрем от холода, так вам, видно, все равно будет!
— Сами же мне уши прожужжали: поедем на свой участок да
1 Танчи —земляная печь, накрытая сверху ватным одеялом.
поедем! Вот вам и свой участок! Не нравится, вон машина стоит, садитесь, отвезу опять на квартиру.
— Да поди-ка ты со своей квартирой! У нас тут свои заботы есть, глянь, сколько саженцев тянется!
Ханифа-хола любила груши. Осенью Агзам-ата посадил четыре грушевых деревца, а между ними (когда-то еще груши дадут плоды!) разместил персиковые саженцы.
— Персики начнут давать плоды раньше, а постепенно войдут в силу и груши,— объяснял он жене.
— Да будь они неладны, персики твои да груши! Доживу ли до них? Сначала вы газ проведите! Жить не могу из-за дыма этого! — сказала Ханифа, закашлявшись.
— Потерпи, жена, потерпи, насчет газа Аброр хлопочет! Агзам-ата не оставил во дворе ни клочка пустой земли. Посадил
клубнику, высеял даже ячменно-люцерновой смеси немного. «Летом люцерна хорошо пахнет».
Любил Агзам-ата заниматься крестьянским трудом, не говоря уж о труде мираба, а вот прокладывать железные трубы, провести в дом газ, настилать полы, застеклять окна, оборудовать разные двери — это для него было сущим наказанием. Не потому, что очень уж тяжело всем этим заниматься, а потому, что такие работы пожирали массу денег. И материалы влетали, как говорится, в копеечку. И газовщики с плотниками не скромничали, запрашивали втридорога. Шакир отдавал отцу почти всю свою зарплату. Помогал каждый месяц деньгами и Аброр. Но денег все равно не хватало.
Агзам-ата всю зиму проработал сторожем на соседней стройке. Весной строительство значительно расширилось, и ему потребовался еще один сторож. Агзам-ата ухитрился вторым сторожем оформить свою Ханифу, а подменять ее сплошь да рядом приходилось самому. Чуть ли не каждые сутки с шести часов вечера до восьми утра он был занят теперь там, а потом придет и, не зная отдыха, вкалывает на участке.
К тому же Ханифа каждый день еще и пилила его насчет газа. А что тут сделаешь, коли на их улицу газ еще не дали, труб ждут не дождутся. Аброр побывал в разных учреждениях, ему пообещали, он поверил, ждал до самой зимы, но ничего не вышло. Тогда он на свои деньги взял и купил баллоны с привозным газом. Тот день, когда Ханифа-хола начала готовить пищу на газе, был просто праздником. Мать на редкость щедрой оказалась в благодарностях:
— Спасибо тебе, Аброр-джан, милый ты мой сынок, спасибо. Дай бог, чтобы и ты увидел добро от своих детей, а я так прямо ожила!
В субботу Аброр снова навестил родных. Заехал на стройку за отцом. Тот вышел к машине, заложил руки назад, согнулся, еле-еле на ногах держится.
Аброр остановил машину рядом с отцом, изнутри открыл заднюю дверцу.
— Ух! Совсем из сил выбился... Не знаю, что со мной случилось. Давеча вышел из сторожевой будки, голова странно как-то закружилась. И задыхаться начал... Испугался, что упаду. Присел на штабель досок, слава аллаху, отошло.
С тревогой и жалостью смотрел Аброр на отца. Щеки просто провалились, лицо пожелтело.
— Зачем вам все это надо, отец? Хватит сторожить. Посидите спокойно дома.
— Я и сижу в сторожевой будке... спокойно. Изредка обхожу площадку строительную. Работа не тяжелая. Оплачивается хорошо.
— Недосыпаете вы — вот в чем дело.
— Что же делать, Аброр-джан? Неналаженная жизнь — это как пещера, там живет ненасытный дракон, все проглатывает... Ты помогаешь нам. Шакир хорошо зарабатывает. А денег все равно не хватает. Еще Шакира надо женить. Можно ли привести в неустроенный дом невестку?
Свадьба Шакира должна была, по родительским расчетам, состояться еще в прошлом году. Но переезд и строительство нового дома заставили отодвинуть сроки еще на год.
Весной, когда созрел урюк, Ханифа-хола приготовила лагман1.
Агзам-ата сидел вместе с сыновьями, ел да похваливал.
— Э-эх! — воскликнул он внезапно, схватился за щеку, потом вытащил изо рта двумя пальцами маленькую косточку.— Вот те на! Оставалось у меня всего-навсего три зуба, так один из них выпал. Разве от лапши зуб может сломаться?
Лагман был съеден. Приступили к чаю. Агзам-ага заговорил грустно и тихо:
— Сыны мои, кажется, подходит срок... За семьдесят уже... Сожалеть мне не о чем, все, что можно, уже сделал. Почти все. Вот участок до конца не обиходил. Да это уж вы как-нибудь сделаете без меня. Но давайте-ка побыстрей сыграем свадьбу Шакира. Коль умру, то ведь свадьба-то опять отложится.
— Не говорите так, отец. Вы еще будете нянчить детей Шакира.
Нет, Аброр-джан, нет. Неважно себя чувствую, неважно. Пока глаза мои не закрылись, хочу увидеть, как Шакир обзаведется семьей... Ты разузнай у него насчет невесты,— сказал он Аброру совсем тихо, почти шепотом на ухо. (Шакир деликатно отвернулся.)— На будущей неделе и посватаем, а?
Шакир стеснялся рассказывать родителям о Нигоре. Иное дело — старший брат. Аброр с прошлого года, с того самого часа, когда он отвез младшего брата на свидание, успел немало узнать о невесте Шакира, оказавшейся — увы, но ничего не поделаешь! — племянницей Шерзода Бахрамова. Впрочем, Нигора самостоятельная и разумная девушка. Бахрамов не сможет помешать ее свадьбе, даже если бы захотел: родители девушки знают Шакира и одобряют выбор своей дочери.
— Кажется, тут проблем нет, Шакир? — спросил Аброр, когда младший брат провожал его до калитки к машине.
— Оно-то так, но вот свадебные обряды... обычаи всякие... их,
Лагман — мучное блюдо вроде лапши, с мясом, овощами, под соусом.
Оказывается, так много, и все они такие канительные... Как подумаю, сколько чего надо учесть, голова кругом идет.
— Да, тут старое с новым переплелось накрепко, наслоилось друг на друга, так что и не оторвешь. Со старыми обрядами и расходов и хлопот становится вдвое больше. А пользы никакой. Вы с Нигорой должны избежать ненужной показухи.
— Но как избежать? Все ведь зависит от родителей,— заметил Шакир.
— Ну, не все... Пусть-ка Нигора поговорит со своими родителями. Я с отцом поеду сватать. Если они дадут согласие, то никаких промежуточных обрядов делать не станем. Фатыха-той, помолвка, к примеру, зачем? Резать барана, везти мешок риса, печь до двухсот лепешек — кому все это нужно задолго до свадьбы? А вот такой обычай, как «аксолор» — «белый знак», мне лично нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81