Растут же
у нас крымские сосны, а кипарисы растут в Крыму. Вы наверняка их видели.
— Видел. Но надо будет об этом еще подумать.
Следующий эскиз: огромное красочное колесо, напоминающее «колесо обозрения» в парках. Только вместо сидений для людей большие красивые чаши... Ну, понятно, колесо кружится, чаши поочередно опускаются в канал, наполняются водой, а потом поднимают ее и питают таким образом отводной арык, берега которого сплошь в зеленой траве и цветах. А какая сила движет колесо? Само течение Бозсу. Принцип традиционного чархипалака, заменявшего когда-то водяные насосы.
— Так, используете и развиваете, значит, традиции,— усмехнулся Садриев.— А тут у вас что, водяная мельница? И рисорушка есть? Значит, целый комплекс.
— Целый ансамбль.— Аброр улыбнулся.— Вы помните, что на берегах Бозсу и Карасу раньше было немало водяных мельниц, крупорушек и рисорушек?
— Да, помню, но сейчас-то они зачем нужны? Теперь элеваторы, рисозаводы...
— Но на одном из совещаний вы сами говорили, Наби Садриевич, что мы должны в приемлемой форме сохранить этнографический бытовой комплекс, который давал бы полное представление о прошлом Ташкента.
— Против этого ничего не скажешь. В Прибалтике, например, большой опыт по этой части накоплен... И все-таки не жалко ли воды для декоративных мельниц?..
Аброр разъяснил:
— В эскизе сохранена лишь внешняя форма мельниц. Вода, забираемая из Бозсу, подводится по задерненному арыку к мельничному стоку. Оттуда она падает на лопасти колеса и вращает его, уходя по отводам обратно, так что вода никуда не забирается. Вместо настоящих тяжелых жерновов будут легкие, пластиковые. А над ними установим обычную карусель. На пять-шесть мест. Движение воды по стоку регулируется с электропульта управления аттракционом. Нажимается кнопка, и вода с шумом обрушивается вниз, «мельничные жернова» начинают вращаться вместе с каруселью. А создается впечатление, что карусель вращает вода из Бозсу... Рисорушка тоже внешне выглядит как прежние рисорушки, но внутри все будет приводиться в движение током, вплоть до транспортерных лент, по которым будут двигаться порции плова для посетителей этих кафе.
- Да, фантазия у вас работает, Аброр Агзамович! —с улыбкой сказал Садриев.— В будущем мы думаем создать этнографический комплекс недалеко от телецентра. Вот тогда ваши эскизы могут здорово пригодиться. А пока у нас много других, более неотложных дел.
— Телецентр довольно далеко от Бозсу. А мои эскизы посвящены этой водной артерии. Вся история Ташкента связана с Бозсу. Мы гордимся, что городу нашему две тысячи лет, а такой исторический памятник, как Бозсу, еще не благоустроен.
— Почему? Вот Ганчтепе скоро станет одним из красивейших мест отдыха на берегах Бозсу. О благоустройстве зоны Бозсу думаем не только мы с вами. И самые большие руководители нашей республики дают нам хорошие советы. Прекрасный парк имени Гагарина... у него много соавторов, так сказать.
— А восточная сторона стадиона «Пахтакор», Наби Садриевич?
— Берег, где «моржи» купаются?
— Да. Чуть выше их купальни есть совсем заброшенные места. Я бы хотел... вот этот мой ансамбль в эскизах... нельзя ли его привязать к ним?
— Нет, эти места уже использованы в другом и более неотложном проекте.
— Каком это?
— Вы, должно быть, запамятовали, Аброр Агзамович... Агзамова Вазира — это же ваша супруга? Бахрамовым и его соавторами, среди которых и Агзамова, подготовлен проект переустройства...
— С Шерзодом Бахрамовым? — перебил Аброр.— Наби Садриевич, это, очевидно, другая Агзамова.
— Нет, Вазира Бадаловна... Она работает по интерьерам метро... Вы не в курсе дела? Странно... Их проект мы недавно рассматривали здесь, в этом кабинете. Супруга... не сказала вам о результатах обсуждения?
Садриеву пришлось коротко рассказать о проекте нового русла длиной около километра.
— Я давно выступал против такой идеи! — выпалил Аброр.
— Ну, если Вазира Бадаловна знала о вашем отношении, то, возможно, потому и не сказала вам, что мы в главке их проект приняли.
Садриев собрал эскизы Аброра, положил их обратно в папку, протянул ее Аброру. Тот резко вскочил со стула, взял папку в руки.
Ошеломленный вышел он из кабинета. «Бахрамовская группа... Бахрамовская группа. Неужели Вазира дошла до того, что предала мужа, вошла в бахрамовскую группу?..»
Вазира, закончив работу и выйдя к условленному месту, с изумлением обнаружила там вишневого цвета «Жигули»: чаще всего Вазира приходила сюда раньше мужа, и ей приходилось ждать.
Довольная столь ранним приездом Аброра, она бойко открыла переднюю дверцу машины и весело воскликнула:
— Ура! Видно, сегодня солнце взошло с вашей стороны. Аброр холодно бросил:
— А вы, наверное, привыкли думать, что солнце восходит только со стороны Шерзода Бахрамова?
Вазира даже не успела понять иронического смысла услышанного, но обиду и раздражение в голосе мужа сразу уловила:
— Что-что?
— Говорят, вы стали соавтором Бахрамова. И будто благодаря вашим усилиям проект бахрамовской группы утвержден главком... Когда-то влюбленный в вас и не достигший цели Бахрамов... как он сейчас, наверное, торжествует!
Произнеся все это зло и яростно, Аброр тем не менее ждал, надеялся, что вот-вот Вазира скажет ему, что все это ложь, наговоры на нее, что если кто и болтает о чем-то, то с низкими целями! Ах, если бы она это сказала, если б сказала... он бы тотчас обнял и поцеловал Вази-ру, забыл свою злость, обругал бы себя громогласно.
Вазира не отвела в сторону своего взгляда.
— Вы чем, собственно, недовольны? И в чем подозреваете меня? Да, я стала соавтором Бахрамова... стало быть, по-вашему, я сразу превратилась и в его любовницу? Вы уже об измене подумали?
Нет, он, Аброр, не мог подозревать в эдаком жену, с которой прожил, худо-бедно, шестнадцать лет.
— Да неужели вам непонятно после стольких-то лет нашей совместной жизни: для меня измена душевная еще хуже, чем... чем...— Аброр задохнулся от гнева.— Чем если бы вы провели ночь с Бахрамо-вым!.. Почему вы скрыли от меня свое соавторство?!
— Надо было проявить терпение, и я бы сама все рассказала... Эту работу поручили Бахрамову в прошлом году, и поручение шло через мой отдел. Садриев распорядился: курируйте проект, помогайте. Я сделала три-четыре эскиза...
— Все это лисьи хитрости!.. Нет, я имею в виду не вас, а Шерзо-да — этого лжельва1. Он просто хочет хотя бы вот так одержать надо мной победу. При вашей помощи!
— Что за мнительность! Что за самолюбие! Будто все люди только и думают о том, как бы одержать над вами победу! Этот проект вообще не имеет к вам прямого отношения!
— Почему это не имеет? Другие не знают, но жене-то пристало знать, что ее муж не спит по ночам, разрабатывает проекты по благоустройству берегов Бозсу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
у нас крымские сосны, а кипарисы растут в Крыму. Вы наверняка их видели.
— Видел. Но надо будет об этом еще подумать.
Следующий эскиз: огромное красочное колесо, напоминающее «колесо обозрения» в парках. Только вместо сидений для людей большие красивые чаши... Ну, понятно, колесо кружится, чаши поочередно опускаются в канал, наполняются водой, а потом поднимают ее и питают таким образом отводной арык, берега которого сплошь в зеленой траве и цветах. А какая сила движет колесо? Само течение Бозсу. Принцип традиционного чархипалака, заменявшего когда-то водяные насосы.
— Так, используете и развиваете, значит, традиции,— усмехнулся Садриев.— А тут у вас что, водяная мельница? И рисорушка есть? Значит, целый комплекс.
— Целый ансамбль.— Аброр улыбнулся.— Вы помните, что на берегах Бозсу и Карасу раньше было немало водяных мельниц, крупорушек и рисорушек?
— Да, помню, но сейчас-то они зачем нужны? Теперь элеваторы, рисозаводы...
— Но на одном из совещаний вы сами говорили, Наби Садриевич, что мы должны в приемлемой форме сохранить этнографический бытовой комплекс, который давал бы полное представление о прошлом Ташкента.
— Против этого ничего не скажешь. В Прибалтике, например, большой опыт по этой части накоплен... И все-таки не жалко ли воды для декоративных мельниц?..
Аброр разъяснил:
— В эскизе сохранена лишь внешняя форма мельниц. Вода, забираемая из Бозсу, подводится по задерненному арыку к мельничному стоку. Оттуда она падает на лопасти колеса и вращает его, уходя по отводам обратно, так что вода никуда не забирается. Вместо настоящих тяжелых жерновов будут легкие, пластиковые. А над ними установим обычную карусель. На пять-шесть мест. Движение воды по стоку регулируется с электропульта управления аттракционом. Нажимается кнопка, и вода с шумом обрушивается вниз, «мельничные жернова» начинают вращаться вместе с каруселью. А создается впечатление, что карусель вращает вода из Бозсу... Рисорушка тоже внешне выглядит как прежние рисорушки, но внутри все будет приводиться в движение током, вплоть до транспортерных лент, по которым будут двигаться порции плова для посетителей этих кафе.
- Да, фантазия у вас работает, Аброр Агзамович! —с улыбкой сказал Садриев.— В будущем мы думаем создать этнографический комплекс недалеко от телецентра. Вот тогда ваши эскизы могут здорово пригодиться. А пока у нас много других, более неотложных дел.
— Телецентр довольно далеко от Бозсу. А мои эскизы посвящены этой водной артерии. Вся история Ташкента связана с Бозсу. Мы гордимся, что городу нашему две тысячи лет, а такой исторический памятник, как Бозсу, еще не благоустроен.
— Почему? Вот Ганчтепе скоро станет одним из красивейших мест отдыха на берегах Бозсу. О благоустройстве зоны Бозсу думаем не только мы с вами. И самые большие руководители нашей республики дают нам хорошие советы. Прекрасный парк имени Гагарина... у него много соавторов, так сказать.
— А восточная сторона стадиона «Пахтакор», Наби Садриевич?
— Берег, где «моржи» купаются?
— Да. Чуть выше их купальни есть совсем заброшенные места. Я бы хотел... вот этот мой ансамбль в эскизах... нельзя ли его привязать к ним?
— Нет, эти места уже использованы в другом и более неотложном проекте.
— Каком это?
— Вы, должно быть, запамятовали, Аброр Агзамович... Агзамова Вазира — это же ваша супруга? Бахрамовым и его соавторами, среди которых и Агзамова, подготовлен проект переустройства...
— С Шерзодом Бахрамовым? — перебил Аброр.— Наби Садриевич, это, очевидно, другая Агзамова.
— Нет, Вазира Бадаловна... Она работает по интерьерам метро... Вы не в курсе дела? Странно... Их проект мы недавно рассматривали здесь, в этом кабинете. Супруга... не сказала вам о результатах обсуждения?
Садриеву пришлось коротко рассказать о проекте нового русла длиной около километра.
— Я давно выступал против такой идеи! — выпалил Аброр.
— Ну, если Вазира Бадаловна знала о вашем отношении, то, возможно, потому и не сказала вам, что мы в главке их проект приняли.
Садриев собрал эскизы Аброра, положил их обратно в папку, протянул ее Аброру. Тот резко вскочил со стула, взял папку в руки.
Ошеломленный вышел он из кабинета. «Бахрамовская группа... Бахрамовская группа. Неужели Вазира дошла до того, что предала мужа, вошла в бахрамовскую группу?..»
Вазира, закончив работу и выйдя к условленному месту, с изумлением обнаружила там вишневого цвета «Жигули»: чаще всего Вазира приходила сюда раньше мужа, и ей приходилось ждать.
Довольная столь ранним приездом Аброра, она бойко открыла переднюю дверцу машины и весело воскликнула:
— Ура! Видно, сегодня солнце взошло с вашей стороны. Аброр холодно бросил:
— А вы, наверное, привыкли думать, что солнце восходит только со стороны Шерзода Бахрамова?
Вазира даже не успела понять иронического смысла услышанного, но обиду и раздражение в голосе мужа сразу уловила:
— Что-что?
— Говорят, вы стали соавтором Бахрамова. И будто благодаря вашим усилиям проект бахрамовской группы утвержден главком... Когда-то влюбленный в вас и не достигший цели Бахрамов... как он сейчас, наверное, торжествует!
Произнеся все это зло и яростно, Аброр тем не менее ждал, надеялся, что вот-вот Вазира скажет ему, что все это ложь, наговоры на нее, что если кто и болтает о чем-то, то с низкими целями! Ах, если бы она это сказала, если б сказала... он бы тотчас обнял и поцеловал Вази-ру, забыл свою злость, обругал бы себя громогласно.
Вазира не отвела в сторону своего взгляда.
— Вы чем, собственно, недовольны? И в чем подозреваете меня? Да, я стала соавтором Бахрамова... стало быть, по-вашему, я сразу превратилась и в его любовницу? Вы уже об измене подумали?
Нет, он, Аброр, не мог подозревать в эдаком жену, с которой прожил, худо-бедно, шестнадцать лет.
— Да неужели вам непонятно после стольких-то лет нашей совместной жизни: для меня измена душевная еще хуже, чем... чем...— Аброр задохнулся от гнева.— Чем если бы вы провели ночь с Бахрамо-вым!.. Почему вы скрыли от меня свое соавторство?!
— Надо было проявить терпение, и я бы сама все рассказала... Эту работу поручили Бахрамову в прошлом году, и поручение шло через мой отдел. Садриев распорядился: курируйте проект, помогайте. Я сделала три-четыре эскиза...
— Все это лисьи хитрости!.. Нет, я имею в виду не вас, а Шерзо-да — этого лжельва1. Он просто хочет хотя бы вот так одержать надо мной победу. При вашей помощи!
— Что за мнительность! Что за самолюбие! Будто все люди только и думают о том, как бы одержать над вами победу! Этот проект вообще не имеет к вам прямого отношения!
— Почему это не имеет? Другие не знают, но жене-то пристало знать, что ее муж не спит по ночам, разрабатывает проекты по благоустройству берегов Бозсу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81