свое кресло откинуть назад, самому расслабиться, чуть вытянуть ноги.
Покойно и приятно.
— Поверьте, Вазира,— голос Шерзода звучал мягко; убеждающе,— я всеми этими обидами по поводу жилищного строительства сыт по горло. Им конца-краю не будет. Никогда. Для кого-то делаешь добро, но тем самым кому-то другому причиняешь зло... Потому-то я сейчас на другую работу и перешел.
— Да, я слышала, вы получили повышение. Поздравляю!
— Спасибо, Вазира!.. Только я ведь не из-за должности... Вы знаете, конечно, что землетрясение вывело из строя всю прежнюю систему водоснабжения Ташкента.
— Так уж всю? Земля разверзлась и все арыки поглотила? Арыки не арыки, но, по мнению Шерзода, лучше осваивать безводную степь, нежели благоустраивать большой город. Что степь! Чистый лист бумаги, на котором пиши или рисуй что хочешь. А чтобы перестроить коммуникации большого города, надо сначала—да, не иначе! разрушить старое до основания. Тут под землей целый мир: реки холодной и горячей воды, газ, канализация, электрокабели. Чтобы заново все переоборудовать, весь город на поверхности вдоль и поперек перероешь... А эти старые арыки! Пусти в них воду, так она сразу и в снежеотрытые траншеи норовит. Вода проникает под новые дома, фундаменты начинают давать осадку сверх нормы. Аварии, скандалы... Представьте себе: каналы Бозсу, Салар, Бурджар, Кукчинский канал, Карасу, Жанггох, Чорсу, Ботирма, Кайирма, Ялангач. А еще Тал-арык, Румол-арык, Гурунч-арык1.
— Диковинные названия, я их все и не знала,— удивилась Вазира. О, есть арыки с еще более потешными названиями... В той стороне,
где лежит канал Карасу, есть арык, который называется Пулемас,— значит не требующий денег. Шерзод подсчитал, во сколько примерно обойдется бетонирование его русла, и оказалось — около миллиона рублей! Вот тебе и Пулемас — эдакую прорву денег слопать готов! А тех средств, которые выделяет горсовет, и на закваску для теста не хватит, не то что на пироги. Поэтому он, Шерзод, и обратился за помощью к богатым родственникам — в Министерство водного хозяйства. («Вон впереди сидит наш попутчик с портфелем... он и есть один из богатых родственников».)
Рассказывал Шерзод занимательно, и слушать его было интересно. Временами Шерзод заглядывал в глаза Вазиры, не переставая дивиться, какие они у нее угольно-черные. А ресницы? Как и раньше, в годы студенческие,— густые и нежные, и брови шелковистые. Смотреть на Вазиру, будто исподтишка изучать ее лицо было для Шерзода томительным, но и непреодолимо влекущим удовольствием. Завоевать душевное ее расположение, а не просто приударить за миловидной женщиной — вот чего ему хотелось.
— Вообще говоря, хан,ум, тяжкий это труд — поддерживать систему орошения. Ведь есть же края, где, когда нужно, идут дожди, где сам бог круглое лето дает влагу всему зеленеющему, всему растущему. А тут без рукотворных каналов ничего не вырастет! Да к тому же: выкопал канал, выкопал арык — и мучайся потом с ними, ухаживай как за капризницей какой-нибудь.
— Зато у нас и накопился тысячелетний опыт в этом.— Вазира улыбнулась.— Как мой муж любит говорить, опираться, опираться нужно на живые традиции народа... Сейчас много говорят о ландшафтной архитектуре. Она ведь тоже народное творчество, вы не находите?
Шерзоду показалось, что Вазира опять нарочно помянула Аброра. Говорить с этой женщиной было приятно, однако неспокойно.
- Ваш муж тем самым доказывает... можно сказать откровенно? Не обидитесь?
— Нет, нет, пожалуйста, скажите!
— - Доказывает тем самым... свою ограниченность, свой консерватизм! Он застрял в узких рамках национальных традиций...
— Как вы умеете перегибать палку, Шерзод! И какой вы, оказывается, злой!
— Вазира, вы же дали слово не обижаться.
— Да, но Аброр совсем не заслужил таких обвинений.
— Заслужил, заслужил... Я знаю, ваш муж защищал диссертацию по ландшафтной архитектуре, он добивается, чтоб ему дали кафедру ландшафтной архитектуры. Ходил даже в министерство с таким пред-
ложением... И опять почему-то меня приплетал к фактам — не буду скрывать, и такое случается! — неразумного, торопливого «покорения природы».
1 Карасу — черная вода; жанггох — поле битвы; к у к ч а — синенький; ботирма—могущий утопить; кайирма—извилистый; гурунч — рисовый; тал — ива; румол — платок, и т. п.
Вазира вновь ощутила, какой опасный поворот приобретает их разговор.
— Кто вам такое сказал, Шерзод? Неужели вы думаете, что Аброр за вашей спиной...
— Ханум, я ничего плохого не думаю, я говорю только о фактах.
«В конце концов эти постоянные стычки Аброра с Шерзодом мне надоели»,— подумала Вазира. И мужу и ей они приносят только неприятности. Может быть, удастся за время поездки в Москву пусть немного, но смягчить конфликт, хотя бы рассеять осложняющие его недоразумения, а женское чутье ей подсказывало, что недоразумения эти проистекают из-за былого соперничества двух мужчин.
«Как она простодушно верит, что сумеет одним махом помирить нас»,— подумал Шерзод и припомнил недавний свой разговор об Абро-ре в министерстве, в кабинете одного начальника...
Бахрамову, как авторитетному эксперту, была дана целая кипа предложений и объяснительных к ним записок, поступивших из института, который занимался проблемами градостроительства. Бумаги подписал директор института, но составлены они были, судя по характеру идей, в них излагаемых, Аброром Агзамовым. Во всяком случае, при его активном участии. В бумагах, например, настойчиво проводилась мысль о необходимости для Ташкента открыть кафедру ландшафтной архитектуры. Аргументы напоминали статьи и выступления Аброра, знакомые Шерзоду. Поначалу он даже спросил себя, а не лучше ли будет поддержать Агзамова, поскорей ушел бы на эту кафедру, занялся бы теорией — все подальше от той области, в которой они уже сталкивались и столкнутся, как чувствовал Шерзод, еще не раз, и по-крупному. Но Шерзод Бахрамов рассудил, что данное решение было бы опрометчивым: Аброр Агзамов при его энергичности мог укрепиться и предстать не только основателем новой кафедры, но чуть ли не зачинателем нового направления градостроительства, городского благоустройства. У Агзамова могут появиться последователи, и с удесятеренной силой он будет, конечно, нападать на то, что делает Бахрамов, в том числе на дорогую сердцу Шерзода идею бетонирования всех водных артерий Ташкента. Нет, надо опередить Аброра!
...Шерзод не без удовольствия припомнил и сейчас, сидя в мягком, удобном кресле самолета, как сумел тогда тонко и сдержанно, бесстрастным, ровным голосом доложить министерскому начальнику, что идея, конечно, неплохая, помечтать о подобной кафедре можно, но открывать ее еще преждевременно.
— Во-первых, сейчас всюду идет борьба за экономию, в частности м\ сокращение штатов, а тут сколько потребуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Покойно и приятно.
— Поверьте, Вазира,— голос Шерзода звучал мягко; убеждающе,— я всеми этими обидами по поводу жилищного строительства сыт по горло. Им конца-краю не будет. Никогда. Для кого-то делаешь добро, но тем самым кому-то другому причиняешь зло... Потому-то я сейчас на другую работу и перешел.
— Да, я слышала, вы получили повышение. Поздравляю!
— Спасибо, Вазира!.. Только я ведь не из-за должности... Вы знаете, конечно, что землетрясение вывело из строя всю прежнюю систему водоснабжения Ташкента.
— Так уж всю? Земля разверзлась и все арыки поглотила? Арыки не арыки, но, по мнению Шерзода, лучше осваивать безводную степь, нежели благоустраивать большой город. Что степь! Чистый лист бумаги, на котором пиши или рисуй что хочешь. А чтобы перестроить коммуникации большого города, надо сначала—да, не иначе! разрушить старое до основания. Тут под землей целый мир: реки холодной и горячей воды, газ, канализация, электрокабели. Чтобы заново все переоборудовать, весь город на поверхности вдоль и поперек перероешь... А эти старые арыки! Пусти в них воду, так она сразу и в снежеотрытые траншеи норовит. Вода проникает под новые дома, фундаменты начинают давать осадку сверх нормы. Аварии, скандалы... Представьте себе: каналы Бозсу, Салар, Бурджар, Кукчинский канал, Карасу, Жанггох, Чорсу, Ботирма, Кайирма, Ялангач. А еще Тал-арык, Румол-арык, Гурунч-арык1.
— Диковинные названия, я их все и не знала,— удивилась Вазира. О, есть арыки с еще более потешными названиями... В той стороне,
где лежит канал Карасу, есть арык, который называется Пулемас,— значит не требующий денег. Шерзод подсчитал, во сколько примерно обойдется бетонирование его русла, и оказалось — около миллиона рублей! Вот тебе и Пулемас — эдакую прорву денег слопать готов! А тех средств, которые выделяет горсовет, и на закваску для теста не хватит, не то что на пироги. Поэтому он, Шерзод, и обратился за помощью к богатым родственникам — в Министерство водного хозяйства. («Вон впереди сидит наш попутчик с портфелем... он и есть один из богатых родственников».)
Рассказывал Шерзод занимательно, и слушать его было интересно. Временами Шерзод заглядывал в глаза Вазиры, не переставая дивиться, какие они у нее угольно-черные. А ресницы? Как и раньше, в годы студенческие,— густые и нежные, и брови шелковистые. Смотреть на Вазиру, будто исподтишка изучать ее лицо было для Шерзода томительным, но и непреодолимо влекущим удовольствием. Завоевать душевное ее расположение, а не просто приударить за миловидной женщиной — вот чего ему хотелось.
— Вообще говоря, хан,ум, тяжкий это труд — поддерживать систему орошения. Ведь есть же края, где, когда нужно, идут дожди, где сам бог круглое лето дает влагу всему зеленеющему, всему растущему. А тут без рукотворных каналов ничего не вырастет! Да к тому же: выкопал канал, выкопал арык — и мучайся потом с ними, ухаживай как за капризницей какой-нибудь.
— Зато у нас и накопился тысячелетний опыт в этом.— Вазира улыбнулась.— Как мой муж любит говорить, опираться, опираться нужно на живые традиции народа... Сейчас много говорят о ландшафтной архитектуре. Она ведь тоже народное творчество, вы не находите?
Шерзоду показалось, что Вазира опять нарочно помянула Аброра. Говорить с этой женщиной было приятно, однако неспокойно.
- Ваш муж тем самым доказывает... можно сказать откровенно? Не обидитесь?
— Нет, нет, пожалуйста, скажите!
— - Доказывает тем самым... свою ограниченность, свой консерватизм! Он застрял в узких рамках национальных традиций...
— Как вы умеете перегибать палку, Шерзод! И какой вы, оказывается, злой!
— Вазира, вы же дали слово не обижаться.
— Да, но Аброр совсем не заслужил таких обвинений.
— Заслужил, заслужил... Я знаю, ваш муж защищал диссертацию по ландшафтной архитектуре, он добивается, чтоб ему дали кафедру ландшафтной архитектуры. Ходил даже в министерство с таким пред-
ложением... И опять почему-то меня приплетал к фактам — не буду скрывать, и такое случается! — неразумного, торопливого «покорения природы».
1 Карасу — черная вода; жанггох — поле битвы; к у к ч а — синенький; ботирма—могущий утопить; кайирма—извилистый; гурунч — рисовый; тал — ива; румол — платок, и т. п.
Вазира вновь ощутила, какой опасный поворот приобретает их разговор.
— Кто вам такое сказал, Шерзод? Неужели вы думаете, что Аброр за вашей спиной...
— Ханум, я ничего плохого не думаю, я говорю только о фактах.
«В конце концов эти постоянные стычки Аброра с Шерзодом мне надоели»,— подумала Вазира. И мужу и ей они приносят только неприятности. Может быть, удастся за время поездки в Москву пусть немного, но смягчить конфликт, хотя бы рассеять осложняющие его недоразумения, а женское чутье ей подсказывало, что недоразумения эти проистекают из-за былого соперничества двух мужчин.
«Как она простодушно верит, что сумеет одним махом помирить нас»,— подумал Шерзод и припомнил недавний свой разговор об Абро-ре в министерстве, в кабинете одного начальника...
Бахрамову, как авторитетному эксперту, была дана целая кипа предложений и объяснительных к ним записок, поступивших из института, который занимался проблемами градостроительства. Бумаги подписал директор института, но составлены они были, судя по характеру идей, в них излагаемых, Аброром Агзамовым. Во всяком случае, при его активном участии. В бумагах, например, настойчиво проводилась мысль о необходимости для Ташкента открыть кафедру ландшафтной архитектуры. Аргументы напоминали статьи и выступления Аброра, знакомые Шерзоду. Поначалу он даже спросил себя, а не лучше ли будет поддержать Агзамова, поскорей ушел бы на эту кафедру, занялся бы теорией — все подальше от той области, в которой они уже сталкивались и столкнутся, как чувствовал Шерзод, еще не раз, и по-крупному. Но Шерзод Бахрамов рассудил, что данное решение было бы опрометчивым: Аброр Агзамов при его энергичности мог укрепиться и предстать не только основателем новой кафедры, но чуть ли не зачинателем нового направления градостроительства, городского благоустройства. У Агзамова могут появиться последователи, и с удесятеренной силой он будет, конечно, нападать на то, что делает Бахрамов, в том числе на дорогую сердцу Шерзода идею бетонирования всех водных артерий Ташкента. Нет, надо опередить Аброра!
...Шерзод не без удовольствия припомнил и сейчас, сидя в мягком, удобном кресле самолета, как сумел тогда тонко и сдержанно, бесстрастным, ровным голосом доложить министерскому начальнику, что идея, конечно, неплохая, помечтать о подобной кафедре можно, но открывать ее еще преждевременно.
— Во-первых, сейчас всюду идет борьба за экономию, в частности м\ сокращение штатов, а тут сколько потребуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81