- крикнул со скамьи Серган.
- Мало ли что, - важно вскинул голову Сенечка.
- Ах, тебе можно смеяться, а нам нет?
- Что ж, выходит, у Тараканихи классовое лицо, ежели над ней смеяться нельзя?
- А какая у нее задница?
- Товарищи, успокойтесь! Я же не в порядке осуждения сказал это, а в порядке профилактики. - Сенечка почуял, что перегнул палку с классовой борьбой, - и Кречев нахохлился, и активисты забузили. - Давайте перейдем, к делу. А вы, товарищ Караваева, идите в кубовую и вымойте лицо.
Тараканиха встала и, шурша длинной черной юбкой, пошла в пристрой, а Сенечка взял из Левкиной папки какую-то бумагу и стал махать ею:
- Значит, так, на Тихановский сельсовет спущена контрольная цифра на хлебные излишки по ржи. Надо сказать, что райзо явно занизило наши возможности; составляя хлебный баланс, оно указало всех излишков по Тихановскому району тысячу пудов ржи. Это позорно малая цифра! Тихановский исполком под председательством товарища Возвышаева поставил на этой цифре большой крест. И вывел новую для Тиханова - 5230 пудов. Вот эту цифру мы, товарищи, и должны сегодня принять к сведению и распределить ее по хозяйствам. Беднота от обложения конечно же освобождается. Значит, основная часть должна быть наложена на кулаков, остальное разнести по середнякам. Какие будут соображения?
- А чего тут соображать? Расписывайте!
- Правильна! Пускай те соображают, которым платить надо.
- Нам от этих соображениев ничего не прибавится. Что на нас, то и при нас.
- Так-то... Чистая пролетария.
Это бабы загалдели: Санька Рыжая, Настя Гредная, Васютка Чакушка; их так и звали на селе - красноносые сороки.
Кречев покосился на бабий угол и ворчливо изрек:
- Повторяю, базар ноне отменен, поскольку день урожая.
- Дай мне сказать слово! - потянулся Якуша к председателю.
Тот кивнул, и Якуша вскочил проворно, по-солдатски, руки по швам, голова стриженая, уши торчком, как самоварные ручки.
- Мы на партийном собрании подработали этот вопрос и предлагаем его на утверждению всего актива и группы бедноты. Значит, со всех кулаков, а их восемнадцать хозяйств, по установленному максимуму - взять по сто пудов; на середняцкие хозяйства наложить, исходя из количества едоков, - по два пуда на рыло, на едока то есть. Итого у нас выйдет в самый раз, поскольку едоков в Тиханове всего две тысячи сто восемьдесят, минус беднота и служащие районного масштаба.
- Дак ежели вы все уже решили, тогда зачем нас пригласили сюда? спросил Андрей Иванович.
- К вашему сведению, партячейка имеет право выражать собственное мнение, - снисходительно пояснил Зенин, подслеповато щурясь на Бородина. А ваше дело соглашаться с ним или отвергать его.
- Раньше на пленуме сельсовета и партийные, и беспартийные вместе вопросы и намечали, и обсуждали. А теперь вы там решили, а мы здесь либо голосуй за, либо отвергай... Чтобы видно было - кому шею мылить. Так, что ли? Хитро вы придумали, ничего не скажешь.
- Товарищ Бородин, вы что, ставите под сомнение авторитет партии? вскочил Сенечка.
- При чем тут партия? - поднялся и Бородин. - Ты в ней состоишь без году неделя и уж за всю партию хочешь распоряжаться. Людей уважать надо! Пригласили сюда чего делать? Работать? Вот и давайте вместе работать, считать - что почему. И нечего подсовывать нам готовые бумажки. Вы их писали, сами и подписывайтесь под ними, а нас не впутывайте.
- Правильно, Андрей Иванович! - гаркнул опять Серган. - Дай ему понюхать нашего самосада.
- Кречев, может, ты внесешь ясность на попытку опорочить партийную линию? - багровея, обернулся Сенечка к Кречеву.
- Давайте спокойнее, без выпадов на оскорбление. Не то ералаш какой-то выходит, а не заседание актива. Перепились вы, что ли, по случаю престольного праздника? - сказал Кречев.
- Спасибо за тонкий намек, - Сенечка обиженно сел и уткнулся в свою бумагу. - В таком разрезе говорить отказываюсь.
- Ты, Семен, не горячись. Ведь никто еще не отвергает партийного решения. Говорят - нельзя так в упор ставить - "за" или "против". Давайте обмозгуем, пошевелим шариками. Может, придумаем что-либо и не хуже?
Язвительная и в то же время какая-то горькая улыбочка передернула губы Зенина; он растворил ладони, пожал плечами и с обидой произнес:
- А кто же против? Я никому рот не затыкаю. Я только против злостных выпадов насчет неоспоримого авторитета партии.
- Выпадов не будет. Договорились. Теперь кто хочет по существу? Ты, что ли, Андрей Иванович?
Бородин встал, распахнул черной дубки нагольный полушубок, оправил усы, словно за обед садился, и крякнул для солидности:
- Во-первых, 5230 пудов излишков наложили на весь район. Зачем же мы перекладываем эту цифру на плечи одного села? Что ж мы, за весь район отдуваться должны?
- Это ж только ржи! - крикнул Сенечка. - А там еще столько ж овса... Да просо, да гречиха, да ячмень...
- Во-вторых, - невозмутимо продолжал свое Бородин, - у нас было шестнадцать кулаков. Откуда же взялось восемнадцать? Кого добавили?
- Как будто он не знает, - ухмыльнулся Сенечка, глядя на Кречева. - В список кулаков занесены Прокоп Алдонин и Федот Клюев. Вам ясно? - Это уж Бородину сказал.
- Нет, не ясно. Во-первых, на каком основании? Во-вторых, я их кулаками не считаю.
- Скажите на милость, какой сословный вождь нашелся! Кто это "я"? "Я" последняя буква в алфавите. Занесли их в список на заседании партячейки совместно с группой бедноты. И утвержден этот список не где-нибудь, а в райисполкоме. Под ним стоит подпись самого товарища Возвышаева. С вас довольно? - Сенечка закинул голову и с вызовом глядел на Бородина.
- Список кулаков составлялся на пленуме сельсовета, а утверждал его сход. Такой у нас порядок.
- Был! - крикнул Сенечка. - А теперь сплыл. Это не порядок, а круговая порука. Кулаки и подкулачники сами покрывали себя за счет одураченной массы. Такая чуждая тактика решительно осуждена районным комитетом партии. Выявление кулаков поставлено теперь на классовую основу. Понятно?!
Бородин вопросительно посмотрел на Кречева. Тот, глядя в пол перед собой, сказал:
- Да. Нам запретили на сходе обсуждать кандидатуры кулаков.
Бородин оправил рукой воротник косоворотки, будто он ему тесен стал:
- Ладно, допустим... Теперь третий вопрос: почему излишки хлеба снова выплыли? Мы же их сдали, за исключением отдельных личностей.
- Контрольная цифра спускается сверху, - ответил Кречев. - Обсуждать нечего.
- То ись как нечего? - крикнула Тараканиха. - Мы кто, хозяева или работники?
- О! Проснулась наша Маланья! - ухнул кто-то басом, и все засмеялись.
- Что касается нас, то мы работники, - пояснил с улыбочкой Зенин. Даже в песне про это поется: "Лишь мы работники на славу". А песня эта "Интернационал". Вы согласны, товарищ Караваева? А вы записывайте! обернулся он к Левке Головастому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
- Мало ли что, - важно вскинул голову Сенечка.
- Ах, тебе можно смеяться, а нам нет?
- Что ж, выходит, у Тараканихи классовое лицо, ежели над ней смеяться нельзя?
- А какая у нее задница?
- Товарищи, успокойтесь! Я же не в порядке осуждения сказал это, а в порядке профилактики. - Сенечка почуял, что перегнул палку с классовой борьбой, - и Кречев нахохлился, и активисты забузили. - Давайте перейдем, к делу. А вы, товарищ Караваева, идите в кубовую и вымойте лицо.
Тараканиха встала и, шурша длинной черной юбкой, пошла в пристрой, а Сенечка взял из Левкиной папки какую-то бумагу и стал махать ею:
- Значит, так, на Тихановский сельсовет спущена контрольная цифра на хлебные излишки по ржи. Надо сказать, что райзо явно занизило наши возможности; составляя хлебный баланс, оно указало всех излишков по Тихановскому району тысячу пудов ржи. Это позорно малая цифра! Тихановский исполком под председательством товарища Возвышаева поставил на этой цифре большой крест. И вывел новую для Тиханова - 5230 пудов. Вот эту цифру мы, товарищи, и должны сегодня принять к сведению и распределить ее по хозяйствам. Беднота от обложения конечно же освобождается. Значит, основная часть должна быть наложена на кулаков, остальное разнести по середнякам. Какие будут соображения?
- А чего тут соображать? Расписывайте!
- Правильна! Пускай те соображают, которым платить надо.
- Нам от этих соображениев ничего не прибавится. Что на нас, то и при нас.
- Так-то... Чистая пролетария.
Это бабы загалдели: Санька Рыжая, Настя Гредная, Васютка Чакушка; их так и звали на селе - красноносые сороки.
Кречев покосился на бабий угол и ворчливо изрек:
- Повторяю, базар ноне отменен, поскольку день урожая.
- Дай мне сказать слово! - потянулся Якуша к председателю.
Тот кивнул, и Якуша вскочил проворно, по-солдатски, руки по швам, голова стриженая, уши торчком, как самоварные ручки.
- Мы на партийном собрании подработали этот вопрос и предлагаем его на утверждению всего актива и группы бедноты. Значит, со всех кулаков, а их восемнадцать хозяйств, по установленному максимуму - взять по сто пудов; на середняцкие хозяйства наложить, исходя из количества едоков, - по два пуда на рыло, на едока то есть. Итого у нас выйдет в самый раз, поскольку едоков в Тиханове всего две тысячи сто восемьдесят, минус беднота и служащие районного масштаба.
- Дак ежели вы все уже решили, тогда зачем нас пригласили сюда? спросил Андрей Иванович.
- К вашему сведению, партячейка имеет право выражать собственное мнение, - снисходительно пояснил Зенин, подслеповато щурясь на Бородина. А ваше дело соглашаться с ним или отвергать его.
- Раньше на пленуме сельсовета и партийные, и беспартийные вместе вопросы и намечали, и обсуждали. А теперь вы там решили, а мы здесь либо голосуй за, либо отвергай... Чтобы видно было - кому шею мылить. Так, что ли? Хитро вы придумали, ничего не скажешь.
- Товарищ Бородин, вы что, ставите под сомнение авторитет партии? вскочил Сенечка.
- При чем тут партия? - поднялся и Бородин. - Ты в ней состоишь без году неделя и уж за всю партию хочешь распоряжаться. Людей уважать надо! Пригласили сюда чего делать? Работать? Вот и давайте вместе работать, считать - что почему. И нечего подсовывать нам готовые бумажки. Вы их писали, сами и подписывайтесь под ними, а нас не впутывайте.
- Правильно, Андрей Иванович! - гаркнул опять Серган. - Дай ему понюхать нашего самосада.
- Кречев, может, ты внесешь ясность на попытку опорочить партийную линию? - багровея, обернулся Сенечка к Кречеву.
- Давайте спокойнее, без выпадов на оскорбление. Не то ералаш какой-то выходит, а не заседание актива. Перепились вы, что ли, по случаю престольного праздника? - сказал Кречев.
- Спасибо за тонкий намек, - Сенечка обиженно сел и уткнулся в свою бумагу. - В таком разрезе говорить отказываюсь.
- Ты, Семен, не горячись. Ведь никто еще не отвергает партийного решения. Говорят - нельзя так в упор ставить - "за" или "против". Давайте обмозгуем, пошевелим шариками. Может, придумаем что-либо и не хуже?
Язвительная и в то же время какая-то горькая улыбочка передернула губы Зенина; он растворил ладони, пожал плечами и с обидой произнес:
- А кто же против? Я никому рот не затыкаю. Я только против злостных выпадов насчет неоспоримого авторитета партии.
- Выпадов не будет. Договорились. Теперь кто хочет по существу? Ты, что ли, Андрей Иванович?
Бородин встал, распахнул черной дубки нагольный полушубок, оправил усы, словно за обед садился, и крякнул для солидности:
- Во-первых, 5230 пудов излишков наложили на весь район. Зачем же мы перекладываем эту цифру на плечи одного села? Что ж мы, за весь район отдуваться должны?
- Это ж только ржи! - крикнул Сенечка. - А там еще столько ж овса... Да просо, да гречиха, да ячмень...
- Во-вторых, - невозмутимо продолжал свое Бородин, - у нас было шестнадцать кулаков. Откуда же взялось восемнадцать? Кого добавили?
- Как будто он не знает, - ухмыльнулся Сенечка, глядя на Кречева. - В список кулаков занесены Прокоп Алдонин и Федот Клюев. Вам ясно? - Это уж Бородину сказал.
- Нет, не ясно. Во-первых, на каком основании? Во-вторых, я их кулаками не считаю.
- Скажите на милость, какой сословный вождь нашелся! Кто это "я"? "Я" последняя буква в алфавите. Занесли их в список на заседании партячейки совместно с группой бедноты. И утвержден этот список не где-нибудь, а в райисполкоме. Под ним стоит подпись самого товарища Возвышаева. С вас довольно? - Сенечка закинул голову и с вызовом глядел на Бородина.
- Список кулаков составлялся на пленуме сельсовета, а утверждал его сход. Такой у нас порядок.
- Был! - крикнул Сенечка. - А теперь сплыл. Это не порядок, а круговая порука. Кулаки и подкулачники сами покрывали себя за счет одураченной массы. Такая чуждая тактика решительно осуждена районным комитетом партии. Выявление кулаков поставлено теперь на классовую основу. Понятно?!
Бородин вопросительно посмотрел на Кречева. Тот, глядя в пол перед собой, сказал:
- Да. Нам запретили на сходе обсуждать кандидатуры кулаков.
Бородин оправил рукой воротник косоворотки, будто он ему тесен стал:
- Ладно, допустим... Теперь третий вопрос: почему излишки хлеба снова выплыли? Мы же их сдали, за исключением отдельных личностей.
- Контрольная цифра спускается сверху, - ответил Кречев. - Обсуждать нечего.
- То ись как нечего? - крикнула Тараканиха. - Мы кто, хозяева или работники?
- О! Проснулась наша Маланья! - ухнул кто-то басом, и все засмеялись.
- Что касается нас, то мы работники, - пояснил с улыбочкой Зенин. Даже в песне про это поется: "Лишь мы работники на славу". А песня эта "Интернационал". Вы согласны, товарищ Караваева? А вы записывайте! обернулся он к Левке Головастому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221