- Честь имею представиться, - с трудом пошевелил он языком. Знаменитого Московского Художественного театра артист Ап... Аптекин.
- Будет тебе представляться, Таврило, - сказала Алена. - Ты что, или не узнал меня?
- А, пардон! - он поглядел на нее мутными серыми глазами, наморщив высокий лысеющий лоб. - Аленушка-сестриченька? Ты? А это кто? - кивнул на Жадова. - Братец Иванушка или серый волк?
- Хозяина за столом не расспрашивают, - сказал Жадов. - У хозяина просят, что надо. Это что за артист? - спросил Алену.
- Какой он артист! Бывший стряпчий Томилин. Спился. Теперь по деревням ходит да от мужиков жалобы пишет в ЦИК. Они и поят его...
- Простите, мадам... А прежде я был артистом Ап... Аптекиным. С Михал Михалычем Тархановым начинали, да-с. Разрешите за доблестный русский народный флот, красу и гордость революции, осушить бокал из этого жбана? указал на поставку с пивом.
- Ты артист? - спросил Жадов.
- Так точно.
- Ну вот сперва спой. А мы послушаем.
- Что прикажете?
- Валяй, чего знаешь.
- Судя по вашему требовательному вкусу и красивому воротнику, вам непременно придется по душе песнь о самопряхе, пошедшей за гвардейским командиром в высший свет.
Жадову понравилось замысловатое и вежливое изречение этого мятого пьяницы.
Он кивнул:
- Давай.
Томилин запел слабым хрипловатым голосом:
В ни-изенькой све-е-телке а-а-гоне-е-ек гари-и-ит.
А потом прислонил к губам раструбом кулак и пропищал, как из рожка, высокие ноты.
- Отчего ж ты кулак приставляешь? - спросил Жадов. - Или голосу нет?
- Голос у меня есть, только воздуху не хватает, - ответил Томилин.
- Ладно. Выпей вот, - Жадов налил ему стакан пива. - Накачай в себя воздуху и ступай к другим столам.
Когда Томилин отошел, Жадов попросил Верку:
- Спела бы ты по-настоящему. А то у нас не веселье, а тоска зеленая.
- Нет уж, миленькие дружки мои. У меня тоже, как у Томилина, воздуху не хватает. Видать, я его весь израсходовала раньше. Счастливо вам погулять. - Верка встала и быстро вышла.
- Завидует нам - вот и бесится, - сказала Алена.
- Н-да... Что-то не клеится у нас сегодня. Не совсем весело.
- А я счастлива. Может быть, первый раз в жизни. Налей мне, Иван!
Кулек и Сима заночевали в Агишеве у Васи Белоногого и приехали в Ермилово только к десяти утра. Там, у Лыкова, их поджидали Кадыков и Бородин.
- Вы какого дьявола? К теще на блины поехали или выполнять оперативное задание? - набросился на милиционеров Кадыков.
- Погодь, погодь, - забормотал Кулек. - Оперативные сроки мы не нарушали. Сказано: к вечеру выехать на кордон. Вот мы и заявились.
- А мне чего делать до вечера? Сидеть и в потолок плевать? Или по воску гадать - где вы? В бочаге уходились или с похмелья дрыхнете? - заорал Кадыков. - Мне ж надо с местной милицией согласовать. Помощь запросить, если вас, обормотов, нету. Не одному ж мне в облаву лезть!
- Да понимаешь, месяц как раз народился. Ну и у татар была ураза, вступился Вася Белоногий за милиционеров. - Соседи пригласили в гости. Одному мне неудобно идти. И отказываться нехорошо: все ж таки для здешних татар я - советский служащий. А милиционеры, само собой, представители власти. Почет и уважение. Вот мы и задержались на этой уразе.
- У вас там ураза, а мне здесь хоть камаринского пляши... Мать вашу перемать, - длинно выругался Кадыков.
- А где Лыков? - спросил Белоногий.
- Еще ночью ушел на кордон в засаду, - ответил Кадыков. - Сидите здесь... И до пяти часов без моего разрешения никуда не выходить. Даже до ветру. Понятно?!
- Понятно, об чем речь, - ответил разом за всех Вася.
- А я пойду в милицию. Предупредить надо. Не то и они выедут. В потемках еще перестреляем друг друга, в лесу-то.
- А хозяйка далеко? - спросил Вася.
- На огороде.
- Ччерт, хоть кваску попросить. Не то голова трещит и гремит, как пустая бочка, пущенная с горы.
- Не вздумайте тут у меня выпивку устроить! - строго предупредил Кадыков.
- Ну, что ты? Кваску хлебнем - и в самый раз.
Но не успел Кадыков путем от дома отойти, как Вася Белоногий сбегал на огород и послал хозяйку за водкой:
- Настюха, дуй в казенку! Чтоб одна нога здесь - другая там. И квасу там... целое ведро!
- Что вам, голову мыть, квасом-то?
- Огонь заливать будем... унутренний.
- Вон, спустись в погреб. Там с квасом целая кадка стоит. Хоть уходитесь в ней, - сказала хозяйка.
Вася Белоногий принес с огорода целый подол зеленых в пупырышках огурцов да квасу глиняный кувшин. Из печки вынул чугун гороху.
- Ну, ребята, не знаю, как в лесу, а здесь мы вот наедимся и немного погодя такой огонь откроем, что, пожалуй, стекла не выдержат.
Милиционеры были ребята молодые, и Вася Белоногий все подтрунивал над ними:
- Вы как насчет ориентировки? Ночью в лесу работали?
- Нет. А что? - спрашивал Кулек.
- Сейчас узнаем. Как у вас ремни, туго затянуты?
- По-армейски, - бодро отвечал Кулек. - Сколько раз пряжку перекрутишь, столько нарядов вне очереди. На, покрути! Попробуй! - он подставлял брюхо и надувался до красноты.
- Да нет, не эти... Брючные ремни. - Вася задрал у него подол гимнастерки. - Вон, видишь, у тебя даже ремня брючного нет, а в лес собрался.
- У него задница толстая, небось не спадут штаны-то, - сказал Бородин.
- Так-то оно так, а все же это не порядок, - озабоченно заметил Вася Белоногий.
- А в чем дело-то? - спросил опять Кулек.
- Перед Сенькиным кордоном дорога просматривается, значит, свернем в низину, а там болото. Но как болото преодолевается в ночное время?
- Ну как? Брод надо знать. Выбираем направление по створу - и держись прямо, - бодро отвечал Кулек.
- Какой же створ ты увидишь ночью? Да еще в лесном болоте?
- А как же переходить? - таращил глаза Кулек.
- А вот как: затягивают потуже брючные ремни, а сквозь ширинку надувают в штаны воздух. На манер поплавка. И ты идешь по болоту, как в непотопляемом спасательном круге.
- От дает! - закатывался Кулек, как гусак, закидывая голову.
Сима сдержанно улыбался. И по своим повадкам и внешне они сильно разнились. Кулек был горластый, высокий, с покатыми узкими плечами и толстым задом. Когда он восседал на лошади в своем буденновском шлеме со шлыком на макушке, то и в самом деле сильно смахивал на опрокинутый бумажный кулек. На всякие беспорядки кидался, как воробей на мякину, шумел, размахивал руками, готовый сам ввязаться в драку. Сима, напротив, был аккуратен, держался на расстоянии, точно боялся, что его помнут: "Прошу пройти за мной в отделение милиции". Настоящее имя его Степан Субботин, он был из Сергачева.
В Тиханово пришел в зятья, женился на Капкиной дочери Симе, на такой же тихой, как сам, и незаметной девице с приятными мелкими чертами лица. Оттого и прозвали его Симой. И хотя от Капки он ушел и опять поселился в Сергачеве, но прозвище так и осталось за ним.
Хозяйка принесла две бутылки водки и неловко сунула сдачу Васе в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221