Правда, говорит, вроде бы земля тронулась, колебнулась чуток и будто вздох какой послышался. Стеганул, говорит, я лошадь - и до самых Бочагов зубами стучал.
- Да у него и зубов-то, поди, нету, - возразил Андрей Иванович. - Ему уже за сто десять лет, пожалуй, перевалило.
- Что ты, Андрей Иванович! Новые поросли. Как за сто лет перевалило, так белеть во рту стало.
- Это он, поди, десна сжевал до костей, - сказала Надежда.
И все засмеялись.
- А может быть, это клад был? - сказал Ванятка.
- Все может быть, - подтвердил Андрей Иванович. - Там старая Крымка проходит. По той дороге татаре с юга на Владимир ходили. Добра-то поувозили не перечесть. Может, какой мурза или хан второпях, при налете русских и зарыл у дороги клад. Да и позабыл, поди, место. А то и самого мурзу убили и конников его посекли. Все может быть.
- Если клад, то ба-альшой, - оживленно блестя глазами, сказал Ванятка. - На телеге не увезешь.
- Какой клад? Будет вам небылицы городить, - сказал Сима.
- Чего? - недовольно спросил Ванятка. - Ты знаешь, как дядь Егор Курилкин клад откапывал? Ну?
- Не знаю.
- Вот и помалкивай. У Екатерининского моста, под самым Любишином ему вот так же в полночь показался бык. Он его кнутовищем по холке! Бык и рассыпался. Вроде бы что-то блеснуло при луне, как бы углубление на том месте. Лопата при нем оказалась. Пока он в задке лопату искал, пока лошадь остановил, к перилам привязал... Подошел - все ровно. Нет никакого углубления. Он перекрестился, поплевал на ладони и давай копать. Он копает, а под ним что-то позвякивает и земля вроде бы осаживается, со вздохом таким... Все ух да ух! Ну, как вон снег с тесовой крыши по весне оползает. Он уж по шейку зарылся. Вот тебе, едет тройка вороных. Тпру! "Ты чего здесь копаешь? - спрашивает с облучка. - Не сумел взять словом, лопатой не возьмешь!" И так, говорит, замахнулся на меня, вроде бы не кнутом, а саблей. И я, говорит, сознание потерял. Очнулся на рассвете: лежу в овраге под мостом, и где моя телега, где колеса валяются, а лошадь траву щиплет.
- Поди, по пьянке угодил под мост, - усмехнулся Сима.
- Почему? - спросил Андрей Иванович. - Это клад не дался в руки. Могло и хуже кончиться.
- А я вам говорю - слово знать надо, чтобы клад взять, - настаивал Ванятка.
- А нам весной дался в руки один клад, - сказала со смехом Надежда. Расскажи, Андрей, как ты багром зацепил его в колодце?
- Ну тебя!
- Что за клад? - недоверчиво спросил его Ванятка.
- Да-а... - махнул рукой Андрей Иванович. - Шинкарей трясли по весне. Вот Слепой с Вожаком и надумали в колодце богатства свои схоронить. А у меня, как на грех, ведро оторвалось. Опустил я багор, щупаю... Что-то вроде зацепил. Потащу - мешок какой-то. Тяжелый! Чуть над водой приподыму - он плюх опять в воду. Мешковина рвется. Что за чудо? Изловчился я, зацепил за узел. Вытащил. Развязал мешок - а там одни медяки: пятачки да семишники. Ну, ясно, чей клад. После обеда, смотрю, - Вожак бежит с багром. Уж он буркал, буркал возле колодца... до самого вечера. А вечером ко мне приходит: "Андрей Иваныч, ты, говорят, ведро ловил багром?" "Ловил, говорю". - "А ты еще ничего не поймал?" - "Поймал деньги в мешке". - "Это наши деньги". - "А я их в милицию отнес, говорю. Мне сказали, если хозяин найдется, сообщите нам. Так что идем в милицию". Эх, как он задом от меня шибанул в дверь и наутек. "Не наши деньги, кричит, не наши!" Так и пришлось мне самому тащить к ним этот мешок с медяками. Да еще дверь не открывают. Не берут. Вот так клад!
Все дружно рассмеялись, а Царица мотнула головой и сказала:
- Нет, мужики... хотите верьте, хотите нет, а деду Пеле знамение было. Потому как он у нас самый старый на селе, ему и сподобилось. Быть туче каменной и мору великому, говорит дед Пеля. Кабы война не разразилась?
- Упаси бог, - сказала Надежда.
- Говорят, что Чемберлен нам какой-то все время грозит.
- Вота спохватилась, милая, - отозвался Андрей Иванович. - Чемберлен отгрозил свое. Теперь в Англии правит Макдональд.
- А хрен редьки не слаще, - сказал с уверенностью Ванятка.
На кровати в горнице кто-то заворочался и хриплым голосом попросил:
- Пить подайте.
- Вроде больной у вас? - спросил Ванятка.
- Сережа заболел, - Надежда встала, пошла в летнюю избу, загремела кружкой о ведро.
- Дак в больницу надо, - сказал Сима.
- Мы с ним только сеодни из лугов приехали, - сказал Андрей Иванович.
- А что ваша больница! - вступилась Царица. - Трубку деревянную приставят к брюху и слушают. Болезнь не кошка, когтями не царапает, ее не услышишь. Она дух человеческий поражает. Ее изгонять надо. Я вот послала Федьку за водой из-под трех шумов. Наговорю водицы, окроплю Сереженьку - и вся лихоманка пройдет.
- Ну, мне пора... Совсем засиделся, - Сима встал и начал прощаться. Спасибо за угощение! В Сергачеве будете - милости просим к нам.
- Сами заходите почаще! - отозвалась Надежда от кровати. - Когда на базар заедете... Когда и просто по пути.
- Спасибо, спасибо! - Сима вышел.
- Андрей Иванович, что-то мне тут не курится. Вон Сережка больной, сказал Ванятка, подмигивая хозяину. - Давай на вольном воздухе потянем.
- Пойдем, потянем.
Они вышли на подворье, уселись на завалинке, закурили.
- Актив у нас готовится, - вроде бы между прочим начал Ванятка.
- Какой теперь актив? Страда только лишь начинается.
- Будем выдвигать на индивидуальное обложение. Список уже подработан. Вчера мне Зенин показывал. Говорит - согласован в РИКе.
- Сколько человек? - без видимого интереса спросил Андрей Иванович.
- Шестнадцать душ.
- Многовато. Кто именно?
- Шесть лавочников. Молзаводчики. Шерстобитчик Фрол Романов. Колбасник. Калашники. Трактирщик и Скобликов.
- А чего Скобликова обкладывать? За то, что ободья гнет своими руками? За это?
- Ну, ты сам знаешь за что... Все-таки из бывших.
- Н-да, жаль Скобликова.
- Ему все равно этой кутерьмы не миновать. Месяц раньше, месяц позже. Какая разница?
- Помногу обкладывают?
- Кого по пятьсот рублей, а кого и на тыщу.
- Да-а...
- Ну, это еще по-божески. Вон в Тимофеевке Костылина на полторы тыщи обложили. И то, говорят, платит.
- У того лавка богатая... Мастерские.
- Я ведь тебя предупредить пришел...
- О чем? - резко вскинул голову Андрей Иванович.
- Кроме этих обложений, будут излишки начислять по сену. Это пойдет по списку середняков. И такой список тоже составляется.
- Постой, излишки начисляем мы, комсод и сельсовет... Вы не имеете права.
- Зенин говорит - будто бедноте передают такое право.
- По скольку же начисляют сена?
- Кому по тридцать пудов, кому по сорок. А тебе сто пятьдесят пудов записали.
- Кто записал? На каком основании?
- Говорю тебе, пока это прикидывают лишь в узком кругу. Основание нашли. Зинка от вас ушла? Ушла. Вот она и сделает заявление на активе свой пай по сену отдает государству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221