Теперь нашим правилом должно быть: как можно меньше мудрствования и выкрутас. Это все его слова. Неужто ты позабыл про них? Помнишь ты и знаешь его статью о кооперации не хуже меня. Там все яснее ясного - надо строить социализм в деревне при помощи кооперации, иными словами - при помощи заинтересованного участия в получении прибыли каждого производителя. Ведь в том главное преимущество нэпа, говорит Ленин, что он приноравливается к уровню самого обыкновенного крестьянина, что он не требует от него ничего высшего. Но чтобы достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения, потребуется целая историческая эпоха. Это слова Ленина. Давай проверим! Вон, сними с полки томик, - указал Озимов на книжную полку.
- Я не сомневаюсь, - поспешно остановил его жестом Поспелов.
- Ах, не сомневаешься? Так что ж, проскочили мы эпоху всего за пять лет? А теперь давай собирай этих мужиков в новые фаланстеры?
- Ты не утрируй.
- Чего там утрировать! Сгонять до кучи со всего района всех мужиков дело нехитрое. Но для чего? В поход идти или работать? Объяви ты их хоть фабрикой, хоть колхозом, но если они сошлись по команде сверху, то это не работники, а едоки. Это уже было! Это отрыжка, или разновидность военного коммунизма: опять классовая борьба, борьба за власть... Бюрократия любит такую взвинченность - легче командовать. А что Ленин сказал? Простой рост кооперации обусловит и рост социализма, и более того - изменит нашу точку зрения на социализм. И он же опять напоминал нам, что если раньше главный упор делался на политическую борьбу, то теперь он переносится на мирную культурную работу. То есть надо создавать материальную основу, обеспечить себя от неурожаев, от голода и так далее. Богатство надо создавать! А это значит, через кооперацию надо приобщать в дело каждого рабочего или крестьянина, где он будет пайщиком в деле, то есть заинтересованным в прибылях своего кооператива. Выше прибыль - и заработок выше. А мы чего хотим? Долой продналог, да здравствует продразверстка! Приехали?
- Да, колхозом и коммуной в той форме, в которой они намечаются, управлять будет проще, - сказал Поспелов. - Ты позабыл историю с колхозом "Муравей"? Ведь они не хотели сдавать хлебные излишки, а везли их на базар.
- Зато у них урожай был высокий. Они работали хорошо. И решили подкупить еще инвентарь и лошадей. С государством расплатились сполна. Они же хозяева! Так пусть сами и распоряжаются излишками. Зачем же отбирать их?
- Вот это и есть отрыжка капитализма, торгашества.
- А то, чем занимаемся мы, называется бюрократическим головотяпством.
- Ты все же подбирай слова... Я, по-твоему, головотяп?
- Ты не обижайся, как девица красная. Я про дело говорю. Ленин требовал создания кооперации в общегосударственном масштабе. И называл это целой эпохой. А это значит - пора покончить с административным командованием. Главной задачей Ленин ставил, чтобы перейти ко всеобщей кооперации, полной переделке нашего аппарата, который никуда не годится и перенят нами от прежней эпохи. Вторая задача - культурная работа для крестьянства или экономическая цель, которая преследует создание именно кооперации, и больше ничего. И при кооперации были и колхозы, и коммуны, и ТОЗы - но все они были самостоятельными. Сами распоряжались своим делом через торговлю и продналог. Вот эту торговлю и продналог вы и хотите упразднить, ввести продразверстку, а там командовать, как при военном коммунизме. Вот в чем смысл всей затеи.
- Передовые идеи нашего времени требуют большей централизации и, прости за откровенность, ликвидации элементов капитализма.
- Я чую, кому ты подъелдыкиваешь, нападая на так называемые остатки форм капиталистического производства, то есть кооперацию. Вернулась мода третировать кооперацию, как в двадцатом году; она, мол, с капитализмом нас мирит. А мы не хотим. Мы-де передовее Ленина. Эти леваки всегда были "передовее" Ленина, по их собственной самоуверенности, только с голым задом оставались. А теперь и ты туда попер. Так хоть не ломай комедию! Видите ли, теория у них теперь передовая. Знаем мы эту теорию - по продразверстке соскучились. Испугались переделки аппарата; боитесь, как бы вас не заставили работать, а вы привыкли командовать.
- В таком тоне я спорить не буду, - обиделся Поспелов.
- Не хочешь - не надо. Тогда давай пить!
Озимое пил водку не глотая, - в широко раскрытый зев опрокидывал стопку и коротко выдыхал. Его крутая шея и бритая голова наливались кровью, он заметно хмелел и становился все мрачнее.
- Я ведь чего тебе про эту продразверстку гудел... Меня ж после ранения списали в продотряд в двадцатом году. У-ух, нагляделся я на мужицкие слезы и наслушался бабьих воплей. Пришел в губком - переведите, говорю, в милицию. Не могу я с бабами воевать. Лучше за преступником гоняться стану. Уважили... Вроде бы душой отошел с той поры. И вот тебе - опять заставляют мужиков трясти.
- Будь философом, Федор. Смотри на жизнь проще. История не стоит на месте. У нее бывают приливы и отливы. Один период сменяется другим. Какой бы ни был бурный водоворот, пройдет. Все успокоится и станет на свои места.
- Эх, Мелех! Тебе что поп, что попадья... Лишь бы служба шла. Ты из чиновников. Ваш брат иной закваски. В минуту жизни трудную ты увильнешь. А мне хана. Я мужик. Нас судьба не милует, а бьет по лбу.
В самый сочельник Андрея Ивановича Бородина позвали в сельсовет.
- Сказали, чтоб немедленно притить, - докладывал от порога рассыльный Колепа, щуплый подросток в подшитых растоптанных валенках и в полушубке с отцовского плеча.
- А что там стряслось? - спросила Мария Васильевна.
- Говорят, собранию готовят, - ответил Колепа.
Андрей Иванович ушел прямо со двора - скотину убирал, - толком даже не переодевшись.
Возле сельсовета его встретил Федорок Селютан.
- И ты заседать? - спросил мрачно, нагнув голову. Того и гляди, лбом сшибет. - Заодно с этими обдиралами, в бога мать!..
- Не тронь богородицу, атаман. Ноне все-таки сочельник. Кто тебе не угодил? Что там за сборище? - кивнул на сельсовет.
- Зенин с Кречевым... сороки, Ротастенький, Левка Головастый - вся голова сопатая. Эх, волю бы мне! Я их, мать перемать... И ты прешь туда? Ну, Андрей, мотри! - Федорок скрипнул зубами и хватил кулаком по колену.
- Да что ты злобишься? Пошто собрались, спрашиваю?
- Щи варить да блох на м... давить! Чего спрашиваешь? Сам не знаешь?!
- Не знаю! - заорал Бородин. - Прилип как банный лист к известному месту. Отчепись!
Но Федорок ухватил его за отворот полушубка, пригнул к себе и совсем по-другому, морщиня лоб, как от головной боли, кривя и кусая губы, словно боялся расплакаться, хрипло выдавил:
- Андре-ей! Они, это самое... Иудину команду сколачивают - своих мужиков громить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
- Я не сомневаюсь, - поспешно остановил его жестом Поспелов.
- Ах, не сомневаешься? Так что ж, проскочили мы эпоху всего за пять лет? А теперь давай собирай этих мужиков в новые фаланстеры?
- Ты не утрируй.
- Чего там утрировать! Сгонять до кучи со всего района всех мужиков дело нехитрое. Но для чего? В поход идти или работать? Объяви ты их хоть фабрикой, хоть колхозом, но если они сошлись по команде сверху, то это не работники, а едоки. Это уже было! Это отрыжка, или разновидность военного коммунизма: опять классовая борьба, борьба за власть... Бюрократия любит такую взвинченность - легче командовать. А что Ленин сказал? Простой рост кооперации обусловит и рост социализма, и более того - изменит нашу точку зрения на социализм. И он же опять напоминал нам, что если раньше главный упор делался на политическую борьбу, то теперь он переносится на мирную культурную работу. То есть надо создавать материальную основу, обеспечить себя от неурожаев, от голода и так далее. Богатство надо создавать! А это значит, через кооперацию надо приобщать в дело каждого рабочего или крестьянина, где он будет пайщиком в деле, то есть заинтересованным в прибылях своего кооператива. Выше прибыль - и заработок выше. А мы чего хотим? Долой продналог, да здравствует продразверстка! Приехали?
- Да, колхозом и коммуной в той форме, в которой они намечаются, управлять будет проще, - сказал Поспелов. - Ты позабыл историю с колхозом "Муравей"? Ведь они не хотели сдавать хлебные излишки, а везли их на базар.
- Зато у них урожай был высокий. Они работали хорошо. И решили подкупить еще инвентарь и лошадей. С государством расплатились сполна. Они же хозяева! Так пусть сами и распоряжаются излишками. Зачем же отбирать их?
- Вот это и есть отрыжка капитализма, торгашества.
- А то, чем занимаемся мы, называется бюрократическим головотяпством.
- Ты все же подбирай слова... Я, по-твоему, головотяп?
- Ты не обижайся, как девица красная. Я про дело говорю. Ленин требовал создания кооперации в общегосударственном масштабе. И называл это целой эпохой. А это значит - пора покончить с административным командованием. Главной задачей Ленин ставил, чтобы перейти ко всеобщей кооперации, полной переделке нашего аппарата, который никуда не годится и перенят нами от прежней эпохи. Вторая задача - культурная работа для крестьянства или экономическая цель, которая преследует создание именно кооперации, и больше ничего. И при кооперации были и колхозы, и коммуны, и ТОЗы - но все они были самостоятельными. Сами распоряжались своим делом через торговлю и продналог. Вот эту торговлю и продналог вы и хотите упразднить, ввести продразверстку, а там командовать, как при военном коммунизме. Вот в чем смысл всей затеи.
- Передовые идеи нашего времени требуют большей централизации и, прости за откровенность, ликвидации элементов капитализма.
- Я чую, кому ты подъелдыкиваешь, нападая на так называемые остатки форм капиталистического производства, то есть кооперацию. Вернулась мода третировать кооперацию, как в двадцатом году; она, мол, с капитализмом нас мирит. А мы не хотим. Мы-де передовее Ленина. Эти леваки всегда были "передовее" Ленина, по их собственной самоуверенности, только с голым задом оставались. А теперь и ты туда попер. Так хоть не ломай комедию! Видите ли, теория у них теперь передовая. Знаем мы эту теорию - по продразверстке соскучились. Испугались переделки аппарата; боитесь, как бы вас не заставили работать, а вы привыкли командовать.
- В таком тоне я спорить не буду, - обиделся Поспелов.
- Не хочешь - не надо. Тогда давай пить!
Озимое пил водку не глотая, - в широко раскрытый зев опрокидывал стопку и коротко выдыхал. Его крутая шея и бритая голова наливались кровью, он заметно хмелел и становился все мрачнее.
- Я ведь чего тебе про эту продразверстку гудел... Меня ж после ранения списали в продотряд в двадцатом году. У-ух, нагляделся я на мужицкие слезы и наслушался бабьих воплей. Пришел в губком - переведите, говорю, в милицию. Не могу я с бабами воевать. Лучше за преступником гоняться стану. Уважили... Вроде бы душой отошел с той поры. И вот тебе - опять заставляют мужиков трясти.
- Будь философом, Федор. Смотри на жизнь проще. История не стоит на месте. У нее бывают приливы и отливы. Один период сменяется другим. Какой бы ни был бурный водоворот, пройдет. Все успокоится и станет на свои места.
- Эх, Мелех! Тебе что поп, что попадья... Лишь бы служба шла. Ты из чиновников. Ваш брат иной закваски. В минуту жизни трудную ты увильнешь. А мне хана. Я мужик. Нас судьба не милует, а бьет по лбу.
В самый сочельник Андрея Ивановича Бородина позвали в сельсовет.
- Сказали, чтоб немедленно притить, - докладывал от порога рассыльный Колепа, щуплый подросток в подшитых растоптанных валенках и в полушубке с отцовского плеча.
- А что там стряслось? - спросила Мария Васильевна.
- Говорят, собранию готовят, - ответил Колепа.
Андрей Иванович ушел прямо со двора - скотину убирал, - толком даже не переодевшись.
Возле сельсовета его встретил Федорок Селютан.
- И ты заседать? - спросил мрачно, нагнув голову. Того и гляди, лбом сшибет. - Заодно с этими обдиралами, в бога мать!..
- Не тронь богородицу, атаман. Ноне все-таки сочельник. Кто тебе не угодил? Что там за сборище? - кивнул на сельсовет.
- Зенин с Кречевым... сороки, Ротастенький, Левка Головастый - вся голова сопатая. Эх, волю бы мне! Я их, мать перемать... И ты прешь туда? Ну, Андрей, мотри! - Федорок скрипнул зубами и хватил кулаком по колену.
- Да что ты злобишься? Пошто собрались, спрашиваю?
- Щи варить да блох на м... давить! Чего спрашиваешь? Сам не знаешь?!
- Не знаю! - заорал Бородин. - Прилип как банный лист к известному месту. Отчепись!
Но Федорок ухватил его за отворот полушубка, пригнул к себе и совсем по-другому, морщиня лоб, как от головной боли, кривя и кусая губы, словно боялся расплакаться, хрипло выдавил:
- Андре-ей! Они, это самое... Иудину команду сколачивают - своих мужиков громить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221