ночью накануне Покрова ребята на улице шибко гуляли?
- Да ну их к лешему, - ответил Степан. - До полуночи спать не давали.
- А выстрелы вы не слыхали? Говорят, стреляли в больничном саду?
- Ен далеко, аж за горой. Вон игде, - сказал Степан.
- Далеко, это верно. Но если люди бдительность проявляют... Не спят. То услышать можно. А? Как ты думаешь, Настя? - Кадыков покрутил бутылку и стал наливать Насте вино.
- Да слыхала я эти выстрелы, - сказала Настя, глядя на вино.
- Молодец! И я, пожалуй, выпью за твое здоровье. - Кадыков плеснул и себе в стакан. - Ваше здоровье! - И выпил вместе с хозяевами. - Н-да, дела... - Кадыков покачал головой и спросил: - Говорят, в мешках таскали яблоки?
- Врут, - отрезала Настя. - В кадках увезли. На двух подводах.
- Да что вы говорите! - сделал удивленное лицо Кадыков. - И вы сами видели?
Настя только высокомерно усмехнулась:
- Я все вижу.
- Н-да... молодец... Просто молодец. - И снова налил ей вина. - Настя, яблоки-то кооперативные. Общественное добро! Ведь это ж, можно сказать, и нас с вами обокрали.
- Не говори! - подхватил плаксиво Степан. - Всюю жизнь над нами издеваются. Грабют! То дрова растащат, раскидают, то окна соломой завалют. С крыши натеребят. С моей крыши. А с первесны портки сташшили да в трубу мне ж и затолкали. Вот чего они делают.
- И яблоки - их дело?
- А то чье же. Да вон пусть Настя скажет. - Степан махнул рукой и сделал обиженное выражение.
- А ты нас не выдашь? О, мотри! Тады они нас подожгут, ей-богу правда.
- Не выдам, Настя. Я ж лицо официальное. Хочешь, расписку напишу? Кадыков полез в карман за блокнотом.
- Да мы верим, верим, - остановила его Настя и шепотом заговорила: Ребята все это озоруют. Я все видела. Стащили они одну телегу у соседа нашего Климачева, на проулке стояла, вторую у Максима Селькина. Смеются. Пущай, говорят, он яблоки караулит, а мы в его же телеге их увезем. А лошадей с выгона пригнали. Яблоки отвезли к Козявке. Там у них посиделки устраиваются. Вот тебе, истинный бог, правда, - Настя перекрестилась.
- Ну спасибо, Настя, спасибо! - Кадыков вылил им остаток вина.
- Только ты мотри, не выдавай.
- Ну что вы. Могила!
Козявка жила под горой, у самого оврага, промытого речкой Пасмуркой. Кадыков зашел от оврага к большому амбару, покрытому тесом. Здесь на травянистой лужайке, полузасыпанные снежком, четко виднелись узкие вмятины, недавно оставленные колесами тяжело груженных подвод. Дальше к дороге следы колес остались вдавленными в податливую когда-то, а теперь замерзшую грязь. Ясно как пить дать, сюда привезли яблоки, подумал Кадыков, сворачивая к дому.
От окна запоздало метнулась в избяной полумрак Козявкина голова, покрытая клетчатой шалью. "Подглядываешь, плутовка. Чуешь, что дело ткном [взбучкой] пахнет", - подумал Кадыков и застучал в дверь.
- Кто там? - с притворным испугом спросили из сеней.
- Открывайте! Милиция.
Дверь моментально открылась, и маленькая щуплая бабенка, с лучезарным от множества морщинок лицом, с приклеенным посреди его, точно пуговкой, носом, выросла на пороге. - Тебе чего? Ай опять насчет самогонки? Дак я эта, шинок не держу. - Ни тени испуга на лице, одно хитренькое лисье выжидание и настороженная улыбочка.
- Чего ж ты дорогу загородила, Мария Ивановна? Чай, не на пороге нам стоять и разговаривать.
- Дак милости просим. Проходите в избу! - А сама не сводит с Кадыкова настороженных глаз.
В избе было чисто прибрано, на стенах над фотокарточками висели расшитые рушники, и в переднем углу над божницей тоже рушники - красные петухи да крестики на широком белом полотне.
- Гуляют у вас, говорят? Посиделки собираются?
- Гуляют! Дело молодое. Смолоду и погулять не грех.
- А не случалось такое, что за гуляньем-то закон нарушался?
- Э-э, батюшка мой! Нешто за ними углядишь? Их вон сколь собирается. Иной раз и до тридцати, и до сорока человек.
- И то правда, за всеми не углядишь. А что у вас в ночь на Покров творилось?
- Что творилось? Пели да плясали... Веселились, одним словом.
- Хорошенькое веселье с ружейной пальбой. Даже сторожей из больничного сада поразгоняли.
- Дак то ж в больничном саду-у! Я за тем садом глядеть не поставлена.
- А яблоки из того сада, случаем, не к тебе переехали?
- Как это - переехали?
- А так... На колесах да на телегах.
- Ты, батюшка мой, сперва окстись. Сатана тебя путает.
- Вот уж не думал встретить ноне сатану. - И, поглядев на нее, добавил: - В сарафане.
- Ежели ф вы на меня подозрение имеете, так ишшите. Вот вам подпол, вон сени, подвал. Ишшите!
- Открой-ка мне амбар.
- Это можно... Отчего ж не открыть, амбар-от?
Амбарный ключ висел тут же, на стояке возле печки. Козявка было потянулась к нему, но ключ не взяла.
- Он, эта... колефтивный у нас, амбар-от.
- Кто ж им пользуется, кроме вас?
- Сестра. И Селькины там воробы хранят да самопряху.
- Ну ничего, вещи сестры мы не тронем. И ваши вещи не возьмем. Посмотрим только. Давайте, смелее! - Он снял ключ и пошел к амбару. - Тот самый, ключ-то?
- Тот самый.
Козявка затаенно шла за ним по пятам. Открыли дверь - и посреди амбара в восьми кадках стояли замоченные яблоки, и даже ледок слабый схватил их поверху.
- Ну, что? Сама признаешься или из кооперации вызывать, чтоб они кадки свои опознали?
- Шут их возьми! - махнула рукой Козявка. - Как я им говорила: не связывайтесь с этой кооперацией. Посодят вас. Дак разве ж они послушаются?
- Кто привез яблоки?
- Ребята. Кто ж еще?
- Конкретно. Кто? Имена назовите!
- Соколик, Четунова Андрея парень, Федька Маклак, Бородин, то ись Ванька Савкин, Чувал. Они все озоровали... Говорят, на зиму запас девкам сделаем.
- Кто верховодил?
- Да все Маклака называли. Он у них заводила.
- Ладно... Яблоки пусть у вас пока останутся. Заберем позже.
- А как же мне теперь быть? Ведь я ни в чем не виноватая.
- И с вами разберемся. Пока никому ни слова.
- Да, да. Я уж не проговорюсь... Я ведь не то чтоб с целью прибрала яблоки. Я так, для порядка...
- Вот всыплем тебе для порядка года два принудиловки, небось запоешь другим голосом.
- Дак было б за што.
- Старое зашло, а новое заехало...
Кадыков зашел к Андрею Ивановичу и потихоньку от Надежды рассказал ему всю историю с яблоками.
- Запорю! - вскипел тот, схватываясь с табуретки. - Сейчас поеду в Степанове и буду гнать его, стервеца, кнутом до самого Тиханова.
- Ты погоди лютовать! - осадил его Кадыков. - Мне еще надо кое-что выяснить. Поэтому я сам поеду и поговорю с ним. А тебе вот мой наказ - ни слова об этом. Никому. Ясно? Не то спугнуть можешь стервецов покрупнее, если за этими сопляками с их яблочной проделкой скрывается кто-то другой. И пороть парня не следует. Он не скотина. Ну, схулиганил. Так ему и без тебя перепадет. А убытки невелики - оплатишь.
Уже под вечер Кадыков заседлал лошадь и верхом поскакал в Степаново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221