Минутное возбуждение сошло с нее, как с гуся вода, она сидела опять покойной и удоволенной.
- Мы с ним пожениться хотим, - доверительно шепнула Варя.
- В который раз? - усмехнулась Мария.
- Злюка, злюка! А я вот, пожалуй, возьму и не скажу тебе...
- Что еще за секрет?
- Этот секрет пол-Гордеева знает, - усмехнулась Настасья Павловна. - В Степанове собирается, к Бабосову.
- Ты к Бабосову? Насовсем?
- Ну не так чтоб насовсем... Пожить, приглядеться. Его в Степановскую десятилетку перевели. Да! - она хлопнула Марию по коленке. - И Успенский там же. Поселились они временно в бывших ремесленных мастерских. Школу приводят в порядок, получают имущество.
- Я слыхала, - сдержанно сказала Мария.
- Говорят, ты с Успенским того? - Варя пошевелила пальчиками.
- Перестань, глупости! - Мария снова пунцово зарделась.
- Ой, батюшки мои! - всплеснула руками Настасья Павловна. - Я ж совсем позабыла - у меня курица посажена на гнездо и корзинкой накрыта. - Она поспешно встала и ушла на двор.
- Ты надолго сюда? - спросила Варя.
- До понедельника.
- А ты бы смогла вернуться в Тиханово по Степановской дороге?
- Можно...
- Знаешь, что я надумала? Давай поедем завтра вечером. В Степанове заночуем. А утром двинешься в Тиханово. Там пустяки.
- Надо подумать...
- Манечка, милая, это ж такой момент. Представляешь, соберемся вместе! Я, ты, Коля, Дмитрий Иванович... Что будет! Что будет!
- У меня ж еще дела.
- Ах, их до смерти не переделаешь. Поедем! Маня, учти, второй молодости не бывает. Это врут про нее.
- Я ж не одна... Со мной этот балбес... Кстати, сколько времени? глянула на часы. - Ого! Уже десятый час. Где он там запропастился? Пора бы уже и делом заняться.
Но вместо Сенечки появился председатель сельсовета Акимов Евдоким квадратный широколицый мужик в черном пиджаке и флотской тельняшке.
- Вот, оказывается, кто к нам припожаловал, - гудел он, подминая скрипучие ступени. - Здравствуйте, Мария Васильевна! Рады вас видеть, протягивал он свои короткие толстые ладони с затейливой татуировкой.
Появилась Настасья Павловна.
- К столу, пожалуйста, Евдоким Федосеич.
- Премного благодарны, Настасья Павловна. Я уже отчаевничал. - Акимов галантно обошел всех дам и притронулся своей корявой ладонью к мягким ручкам.
Сел, обращаясь к Обуховой:
- Вы по делу к нам или в гости?
- По делу, и лично к вам. Только было собралась идти.
- Вон как! А вы, случаем, не на пару приехали?
- Да. Со мной тут Зенин, секретарь Тихановской ячейки. Вы его видели?
Акимов усмехнулся и смущенно крутнул белесой головой:
- Не знаю, как и сказать, - поглядел на пол, потом спросил: - Вы знаете, где он?
- Где? - Мария почуяла что-то недоброе.
- В избе-читальне лотерею устроил.
- Какую лотерею?
- Гармонь продает... Разыгрывает то есть.
Вся застолица грохнула затяжным смехом, а Мария покрылась красными пятнами:
- Вы это серьезно?
- Да какие там шутки. Заходит ко мне участковый агроном и говорит: "Эй, ты, власть! Ты чего это цирковой балаган устроил в избе-читальне?" Какой балаган, спрашиваю. Форменный, говорит. Приехал из Тиханова какой-то тип, сперва по домам шастал, как поп, потом собрал ребят в избу-читальню и гармонь там разыгрывает. Я туда бежать. Разгоню, думаю, паршивцев. Влетаю - мне избач навстречу. Евдоким Федосеевич, говорит, не гневайся. Это уполномоченный из райкома. Кто его знает? Может, у него, говорит, форма агитации такая. Он, мол, приехал с Марией Васильевной Обуховой. Она сидит у Кашириной. Сходи, узнай - в чем дело.
- Боже мой, какой позор! - Мария встала. - Надо немедленно идти туда, остановить его.
- Хуже будет, Мария Васильевна, - сказал Акимов. - Поначалу я сам думал - разогнать, и все. А потом смикитил - это ж скандал на всю округу. Он ведь уполномоченный...
- А что же делать?
- Пойдем и переждем эту лотерею. Сделаем вид, что все нормально. А потом всыплем ему, когда народ разойдется.
- Пошли!
Еще поднимаясь от Петравки на высокий уличный бугор, где стояла изба-читальня, они услышали визгливый голос Сенькиной ливенки, доносившийся сквозь раскрытые окна.
Играли вальс "На сопках Маньчжурии".
- Качество проверяет, - сказал Акимов.
В читальне было битком набито парней. Сенечка сидел на столе, опершись ногами на скамью, и самозабвенно наяривал старинный вальс - нос кверху, глаза под лоб упустил и даже головой покачивал от удовольствия. На протиснувшуюся Марию и Акимова только глянул туманным взором и отвернулся. Играл при гробовом молчании, зная цену своему искусству. Рядом с ним лежала кепка, полная белыми лотерейными ярлыками.
Кончил играть, откашлялся, как модный тенор, и спросил публику:
- Ну как?
- Мехи сильные.
- Голосисто... В Веретье, поди, слыхать.
- А строй?
- Что строй! - сказал Сенечка. - Ты глухой, да? Я ж "На сопках Маньчжурии" не то что сыграл - выговорил. Не всякая хромка тебе так вот распишет.
- Чего там говорить, забористая гармонь.
- Да. Голоса выдержанные, - послышались одобрительные возгласы.
- А как насчет басов?
- Что басы?
- Вразнобой пусти!
- Пусть страданье сыграет!
- Какое - саратовское или сормовское?
- Давай сормовского.
Сенечка рванул мехи, и тотчас с первого колена влился в его разухабистую бурную мелодию легкий лукавый голосок:
Сормовской большой дорогой
Пробирался на Кавказ...
Второй куплет подхватил из другого угла невидимый яростный бас:
На базарном перекрестке
Продавала девка квас...
Первый голос игриво, насмешливо уводил за собой дальше:
Я спросил у ней напиться,
Она, дура, не дала.
Бас, очнувшись, ухнул зычно, как из бочки:
Я спросил у ней...
Но тут гармонь рявкнула и испустила дух.
- Все, - сказал Сенечка. - Дальше пойдет нецензурный мат. При женщинах запрещается.
Он оставил гармонь, поднял кепку, пошевелил сложенными ярлыками:
- Ну, все согласны тянуть? Никто не хочет взять назад деньги?
Молчание.
- Тогда приступим. Значит, двадцать девять номеров пустых, один выигрышный. Подходи по очереди.
Ребята стали подходить и вынимать билеты. Кто разворачивал тут же и бросал, плюясь себе под ноги, кто отходил к порогу и там тихонько матерился. Наконец объявился счастливчик. Он поднял кулак и заржал:
- Га-га-га! Вот она, ласточка... попалась!
- А ну-ка, прошу! - сказал Сенечка, беря билетик. - Сейчас проверим, сейчас... Правильно, роспись моя. Так, ваша фамилия, имя и отчество.
Парень назвался. Сенечка записал его в блокнот и сказал:
- Вас вызовем через неделю по почте, открыткой на заключительный тур. Гармонь разыграете вчетвером, то есть победители четырех кустов. Все, товарищи! - И, обернувшись к избачу: - Попросите публику оставить помещение.
Когда ребята вышли, Мария, еле сдерживаясь, процедила:
- Ты что же делаешь, артист?
- Как это что? То самое, что обязан, и вам рекомендую так же выполнять свою задачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221