- спросил Поспелов Озимова.
- Кадыков занимался этим делом. Мелкое хулиганство. Перепалка была. Начала ее не кто иной, как жена Зенина. Смеялась над суеверием этих баб. Они ей стекла побили. Вот и вся история... Пусть подает в суд. Вон, Радимов разберется.
- Радимов, учтите такой оборот дела.
- Это мы в момент. Р-раз, и квас, - пробасил судья.
Поспелов снова обернулся к Озимову:
- А Кадыков а мы у тебя забираем.
- Куда?
- Пойдет председателем колхоза в село Пантюхино.
- А как же уголовный розыск?
- Подберите кого-нибудь. Сплошная коллективизация поважнее вашего уголовного розыска.
10
Накануне Нового года Соня Бородина получила письмо от мужа из Юзовки едет. Батюшки мои! Что делать? Куда деваться? Деньги, что присылал он на кладовую, - без малого тысячу рублей, - все истратила. Занять на время, чтоб отчитаться? У кого? Кто даст? Бежать ежели в город... Чтоб устроиться. На какие шиши? Может, Паша поможет, посоветует, что делать...
С наступлением темноты она пораньше уложила ребятишек в постель и пошла к Семену Жернакову, у которого жил на квартире Кречев. Душой понимала нельзя туда идти: хозяйка, Параня Жернакова, была взята от Бородиных и доводилась родной сестрой Михаилу. Что подумает она, как посмотрит? Поди, догадается - зачем припожаловала. Но что делать? Не ловить же Кречева посреди улицы или в сельсовете при честном народе.
Двухэтажный кирпичный дом Жернаковых стоял в центре села, позади общественного трактира. На втором этаже, который занимал Кречев, - темно, внизу в двух окнах светился огонь. Входная дверь в нижний этаж вела прямо с улицы, как в кладовую. Раньше весь низ занимала бакалейная лавка потому и не было сеней и вход был с улицы. Соня потянула на себя скрипучую дверь и нырнула вниз с высокого порога вместе с белым облаком морозного воздуха.
Паранька сидела в передней за столом, вязала чулок. Двое ребятишек под висячей лампой готовили уроки. Топилась грубка.
- Здравствуйте вам! С добрым вечерком! - Соня расстегнула верхний крючок шубенки и ослабила затянутую на шее шаль, оставаясь стоять возле дверей.
- Садись вон на скамью. В ногах правды нет, - сказала хозяйка, не отрываясь от чулка и не сделав ни малейшего движения навстречу гостье. У нее был высокий, как и у всех Бородиных, нос и впалые маленькие глаза, отчего она казалась подслеповатой. Ребятишки тоже исподлобья недружелюбно поглядывали на Соню.
Соня села на скамью и, опершись руками о колени, сделала как можно более озабоченный вид.
- Я эта... Посоветоваться к тебе, сестрица.
Паранька только головой мотнула, продолжала вязать, не глядя на нее.
- Письмо прислал Миша. Обещает к Рождеству приехать. Надо бы собраться по такому случаю. Я все наготовлю сама и вина накупила. Только изба-то у нас не для гостей - посадить негде.
И опять молчание...
- Хозяин ай со скотиной убирается? - спросила Соня.
- Где-то по дворам шастает, - ответила Параня.
- Вот я и не знаю... С ним бы посоветоваться. Может, у вас соберемся?
- Будет тебе дурака-то валять, Соня. Ты, никак, за один стол хочешь усадить мужа и полюбовника Кречева, - сверкнула на нее вспыхнувшими глазами хозяйка.
- Ой, что ты, господь с тобой! Какой он мне полюбовник? Так, языками треплют. А ты на веру берешь. У меня еще дело к нему.
- Эка приспичило на ночь глядя... Дело у тебя к мужику? Постыдилась бы.
- Ой, что ты, господь с тобой! Об чем ты все толкуешь? Я в Пугасово собралась назавтра съездить на базар. А он будто обоз с утра отправляет. Вот и хочу попроситься - может, разрешит с обозом. Я бы за ночь собрала кое-что. Где он? Дома, что ли?
Хозяйка помедлила и сказала:
- В клубе на заседании.
- Там вроде бы вечер сегодня. Представление.
- А кто их знает, басурманов. Пост, а у них веселье. Черти рогатые.
- Дык как же насчет сбора? У вас нельзя, значит?
- Семен говорил, будто бы Андрей собирает к себе. У них и горница попросторнее нашей, - нехотя отозвалась Параня.
- Андрею Ивановичу завсегда больше всех надо. Не мужик, а сваха, проворчала Соня, вставая. - Ну, я пойду. На базар вот собираюсь, кое-что купить к приезду Михаила. Наш базар совсем разогнали, окаянные души.
- Нечего на нем продавать... Скот под запретом и зерно тоже. Все даром норовят взять. Времена подошли непутевые.
- Пойду поищу его, - сказала от дверей Соня.
- Ступай, ступай, милая. Авось обрящешь колотушкой промеж глаз.
Соня вышла на улицу с таким чувством, будто взашей ее вытолкали. И тошно совсем сделалось. Идти в клуб, на люди, ловить его за полу последнее дело. Но иного выхода не было. С утра он уезжает в Пугасово. А там вернется к самому приезду Михаила. Об чем тогда говорить? Шла в клуб, а сердце колотилось в самой глотке, и ноги заплетались. Шла и злилась не на того, кто позор положил на ее голову, с кем деньги в кутежах промотала, а злилась на мужа, которого не видела почти два года.
"Эх, Тара головастый! - это прозвище Михаила. - Бросил меня на произвол судьбы и в ус не дует. Легко ли одной бабе горе мыкать? Я греха не искала, не шастала по гулянкам. Он сам нашел меня среди бела дня и свалил в одночасье. Разе устоять слабой бабенке безо всякой опоры и поддержки? Вон, святые апостолы и те в одиночку грешили. Господи, господи! Прости ты меня, Христа ради, окаянную. Вразуми, что делать? Куда деваться?.." - так думала она и шла прямехонько в клуб.
Это культурное заведение открыли в Тиханове еще в прошлом году переделали старую кирпичную церковь, а летом пристроили еще большие деревянные сени и назвали их по-заграничному - фойе. Но тихановцы звали по-своему - фуе. К Новому году эти деревянные стены изнутри обклеивали шпалерами и вешали на них большие картины, писанные масляными красками, на тему: "За грибами в лес девицы гурьбой собрались...", "Охотник на зорьке возле озера", "Иван-царевич верхом на сером волке".
Девицы, собравшиеся по грибы, стояли возле леса в цветастых платьях и смотрели прямо перед собой большими белыми глазами; серый волк, на котором ехал Иван-царевич, похож был не то на безрогого козла, не то на карликовую лошадь, а охотник с бородой поэта Некрасова держал наперевес двустволку и тоже смотрел круглыми белыми глазами на клубную публику. Заведовал новым клубом сын Тараканихи - Ванечка Таракан. Он и в самом деле смахивал на таракана - худой, черноволосый, в длинном черном пиджаке из чертовой кожи, он вихрем носился по Тиханову, на лошади не догонишь. "Ванечка, пусти кино посмотреть!" - кричали ему ребятишки. "Приходите динаму крутить. Тогда пущу", - отвечал он на бегу.
Возле клуба постоянно табунились безбилетники. Ванечка всех записывал в тетрадь и пускал по два человека в кинобудку - крутить динамо-машину. Одни упарятся - отваливают в сторону. Других пускает. Те крутят и смотрят в окошко кино до тех пор, пока не осоловеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
- Кадыков занимался этим делом. Мелкое хулиганство. Перепалка была. Начала ее не кто иной, как жена Зенина. Смеялась над суеверием этих баб. Они ей стекла побили. Вот и вся история... Пусть подает в суд. Вон, Радимов разберется.
- Радимов, учтите такой оборот дела.
- Это мы в момент. Р-раз, и квас, - пробасил судья.
Поспелов снова обернулся к Озимову:
- А Кадыков а мы у тебя забираем.
- Куда?
- Пойдет председателем колхоза в село Пантюхино.
- А как же уголовный розыск?
- Подберите кого-нибудь. Сплошная коллективизация поважнее вашего уголовного розыска.
10
Накануне Нового года Соня Бородина получила письмо от мужа из Юзовки едет. Батюшки мои! Что делать? Куда деваться? Деньги, что присылал он на кладовую, - без малого тысячу рублей, - все истратила. Занять на время, чтоб отчитаться? У кого? Кто даст? Бежать ежели в город... Чтоб устроиться. На какие шиши? Может, Паша поможет, посоветует, что делать...
С наступлением темноты она пораньше уложила ребятишек в постель и пошла к Семену Жернакову, у которого жил на квартире Кречев. Душой понимала нельзя туда идти: хозяйка, Параня Жернакова, была взята от Бородиных и доводилась родной сестрой Михаилу. Что подумает она, как посмотрит? Поди, догадается - зачем припожаловала. Но что делать? Не ловить же Кречева посреди улицы или в сельсовете при честном народе.
Двухэтажный кирпичный дом Жернаковых стоял в центре села, позади общественного трактира. На втором этаже, который занимал Кречев, - темно, внизу в двух окнах светился огонь. Входная дверь в нижний этаж вела прямо с улицы, как в кладовую. Раньше весь низ занимала бакалейная лавка потому и не было сеней и вход был с улицы. Соня потянула на себя скрипучую дверь и нырнула вниз с высокого порога вместе с белым облаком морозного воздуха.
Паранька сидела в передней за столом, вязала чулок. Двое ребятишек под висячей лампой готовили уроки. Топилась грубка.
- Здравствуйте вам! С добрым вечерком! - Соня расстегнула верхний крючок шубенки и ослабила затянутую на шее шаль, оставаясь стоять возле дверей.
- Садись вон на скамью. В ногах правды нет, - сказала хозяйка, не отрываясь от чулка и не сделав ни малейшего движения навстречу гостье. У нее был высокий, как и у всех Бородиных, нос и впалые маленькие глаза, отчего она казалась подслеповатой. Ребятишки тоже исподлобья недружелюбно поглядывали на Соню.
Соня села на скамью и, опершись руками о колени, сделала как можно более озабоченный вид.
- Я эта... Посоветоваться к тебе, сестрица.
Паранька только головой мотнула, продолжала вязать, не глядя на нее.
- Письмо прислал Миша. Обещает к Рождеству приехать. Надо бы собраться по такому случаю. Я все наготовлю сама и вина накупила. Только изба-то у нас не для гостей - посадить негде.
И опять молчание...
- Хозяин ай со скотиной убирается? - спросила Соня.
- Где-то по дворам шастает, - ответила Параня.
- Вот я и не знаю... С ним бы посоветоваться. Может, у вас соберемся?
- Будет тебе дурака-то валять, Соня. Ты, никак, за один стол хочешь усадить мужа и полюбовника Кречева, - сверкнула на нее вспыхнувшими глазами хозяйка.
- Ой, что ты, господь с тобой! Какой он мне полюбовник? Так, языками треплют. А ты на веру берешь. У меня еще дело к нему.
- Эка приспичило на ночь глядя... Дело у тебя к мужику? Постыдилась бы.
- Ой, что ты, господь с тобой! Об чем ты все толкуешь? Я в Пугасово собралась назавтра съездить на базар. А он будто обоз с утра отправляет. Вот и хочу попроситься - может, разрешит с обозом. Я бы за ночь собрала кое-что. Где он? Дома, что ли?
Хозяйка помедлила и сказала:
- В клубе на заседании.
- Там вроде бы вечер сегодня. Представление.
- А кто их знает, басурманов. Пост, а у них веселье. Черти рогатые.
- Дык как же насчет сбора? У вас нельзя, значит?
- Семен говорил, будто бы Андрей собирает к себе. У них и горница попросторнее нашей, - нехотя отозвалась Параня.
- Андрею Ивановичу завсегда больше всех надо. Не мужик, а сваха, проворчала Соня, вставая. - Ну, я пойду. На базар вот собираюсь, кое-что купить к приезду Михаила. Наш базар совсем разогнали, окаянные души.
- Нечего на нем продавать... Скот под запретом и зерно тоже. Все даром норовят взять. Времена подошли непутевые.
- Пойду поищу его, - сказала от дверей Соня.
- Ступай, ступай, милая. Авось обрящешь колотушкой промеж глаз.
Соня вышла на улицу с таким чувством, будто взашей ее вытолкали. И тошно совсем сделалось. Идти в клуб, на люди, ловить его за полу последнее дело. Но иного выхода не было. С утра он уезжает в Пугасово. А там вернется к самому приезду Михаила. Об чем тогда говорить? Шла в клуб, а сердце колотилось в самой глотке, и ноги заплетались. Шла и злилась не на того, кто позор положил на ее голову, с кем деньги в кутежах промотала, а злилась на мужа, которого не видела почти два года.
"Эх, Тара головастый! - это прозвище Михаила. - Бросил меня на произвол судьбы и в ус не дует. Легко ли одной бабе горе мыкать? Я греха не искала, не шастала по гулянкам. Он сам нашел меня среди бела дня и свалил в одночасье. Разе устоять слабой бабенке безо всякой опоры и поддержки? Вон, святые апостолы и те в одиночку грешили. Господи, господи! Прости ты меня, Христа ради, окаянную. Вразуми, что делать? Куда деваться?.." - так думала она и шла прямехонько в клуб.
Это культурное заведение открыли в Тиханове еще в прошлом году переделали старую кирпичную церковь, а летом пристроили еще большие деревянные сени и назвали их по-заграничному - фойе. Но тихановцы звали по-своему - фуе. К Новому году эти деревянные стены изнутри обклеивали шпалерами и вешали на них большие картины, писанные масляными красками, на тему: "За грибами в лес девицы гурьбой собрались...", "Охотник на зорьке возле озера", "Иван-царевич верхом на сером волке".
Девицы, собравшиеся по грибы, стояли возле леса в цветастых платьях и смотрели прямо перед собой большими белыми глазами; серый волк, на котором ехал Иван-царевич, похож был не то на безрогого козла, не то на карликовую лошадь, а охотник с бородой поэта Некрасова держал наперевес двустволку и тоже смотрел круглыми белыми глазами на клубную публику. Заведовал новым клубом сын Тараканихи - Ванечка Таракан. Он и в самом деле смахивал на таракана - худой, черноволосый, в длинном черном пиджаке из чертовой кожи, он вихрем носился по Тиханову, на лошади не догонишь. "Ванечка, пусти кино посмотреть!" - кричали ему ребятишки. "Приходите динаму крутить. Тогда пущу", - отвечал он на бегу.
Возле клуба постоянно табунились безбилетники. Ванечка всех записывал в тетрадь и пускал по два человека в кинобудку - крутить динамо-машину. Одни упарятся - отваливают в сторону. Других пускает. Те крутят и смотрят в окошко кино до тех пор, пока не осоловеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221