- Что случилось? - спросил он в тревоге. - Что это значит?
- Это значит, что наступил конец, - сказал Рейстлин. Подобрал полы
черных одежд и раздраженно бросил брату: - Пошли отсюда. Идти-то сможешь?
- Смогу... погоди только чуть-чуть, - проворчал Карамон. Кое-как
оттолкнувшись от камней, он шагнул вперед, но тут же зашатался и чуть не
упал. - Я думал... я крепче, - простонал он и схватился за бок.
Он выпрямился, хотя и с величайшим трудом. Губы у него были белые, по
лицу тек пот. Он сделал еще шаг...
Рейстлин с угрюмой усмешкой наблюдал за тем, как, спотыкаясь, бредет
к нему Карамон. Потом маг протянул ему руку.
- Обопрись на меня, братец, - сказал он негромко.
В гигантском куполе Большого Тронного Зала разверзся огромный пролом.
Каменные глыбы рушились вниз, круша и сметая все живое внизу. Хаос,
царивший в Зале, сменила паника. Напрасно офицеры выкрикивали команды,
напрасно подкрепляли свои слова ударами кнутов, а то и мечей, - воины
думали только об одном: как бы спасти свою жизнь, как бы успеть выскочить
из рушащегося Храма. В своем бегстве они безжалостно рубили всякого, кто
оказывался у них на пути, - даже своих собственных недавних товарищей.
Кое-кому из наиболее могущественных Повелителей удалось-таки сплотить
вокруг себя преданных телохранителей и с их помощью выбраться наружу.
Другие пали - зарезанные собственными воинами, раздавленные падающими
глыбами или попросту затоптанные.
Отчаянно продираясь вперед, Танис неожиданно заметил впереди то, что
он страстно молил Богов позволить ему отыскать - ореол золотых волос,
горевший в серебряных лучах Солинари, словно пламя свечи.
- Лорана!.. - закричал он, вполне сознавая, что за шумом и грохотом
она все равно его не услышит. Он устремился к ней, прокладывая себе путь
бешеными ударами меча. Летящий обломок камня распорол ему щеку. По шее
потекла горячая кровь, но ни кровь, ни боль уже не имели значения. Он
лягал, пинал и рубил мечущихся драконидов, прорываясь к Лоране. Несколько
раз он пододвигался к ней вплотную, но толпа снова и снова оттаскивала его
прочь.
Лорана стояла у прохода в один из притворов, отбиваясь от драконидов
отобранным у Китиары мечом. Действовала она им с ловкостью и сноровкой,
порожденной долгими месяцами войны. Танис почти достиг ее как раз в тот
момент, когда, расшвыряв врагов, она осталась на миг в одиночестве.
- Лорана! - крикнул он, перекрывая шум. - Подожди меня!..
Она услышала его. Она обернулась, и при свете луны он разглядел, что
ее глаза были спокойны, а взгляд - тверд.
- Прощай, Танис, - сказала она ему по-эльфийски. - Я обязана тебе
жизнью, но не душой.
С этими словами она повернулась к нему спиной и, шагнув под арку,
исчезла во тьме.
Очередная глыба, обрушившаяся с потолка Храма, с треском разлетелась
на гранитном полу, с головы до ног осыпав Таниса пылью и мусором. Какое-то
время он стоял неподвижно, качаясь от усталости, и смотрел вслед Лоране.
Кровь затекла ему в один глаз. Он рассеянно стер ее... а потом неожиданно
начал смеяться. Он хохотал, пока с кровью на его лице не смешались слезы,
выступившие из глаз. Наконец, совладав с собой, он поудобнее перехватил
окровавленный меч и побежал в темноту следом за девушкой.
- Они ушли вон по тому коридору, Рейст... то есть Рейстлин...
Карамон едва не прикусил язык, произнеся детское прозвище брата.
Как-то очень уж не подходило оно к этому грозному и молчаливому магу в
черных одеждах.
Они стояли у столика тюремщика, рядом с трупом хобгоблина. Стены
кругом них положительно сходили с ума: шатались, трескались,
выравнивались... перевоплощались. Зрелище это наполняло Карамона смутным
ужасом, точно воспоминание о давно позабытом ночном кошмаре. Он
предпочитал пореже отводить взгляд от лица брата, на руку которого с
благодарностью опирался. Рейстлин, по крайней мере, был существом из плоти
и крови, чем-то реальным посреди страшного сна.
- Ты знаешь, куда он ведет? - оглядывая восточный коридор, спросил
Карамон.
- Да, - ответил Рейстлин равнодушно.
У Карамона свело живот от внезапного страха.
- Ты... ты уже знаешь, что с ними что-то случилось...
- Они, как всегда, сделали глупость, - сказал Рейстлин с горечью. - А
ведь тогда во сне им дано было предупреждение, - тут он глянул на брата, -
как и всем остальным. А впрочем, я, может, еще поспею, хотя для этого и
придется поторопиться. Слышишь?
Карамон посмотрел в сторону лестницы. По ней уже шаркало множество
когтистых лап: стража мчалась предотвратить побег сотен узников, с чьих
камер внезапная катастрофа сбила замки. Карамон потянулся к мечу...
- Уймись! - отрезал Рейстлин. - Подумай сам: на тебе ведь по-прежнему
офицерские латы. На что мы им? Владычицы больше нет, а стало быть, и
подчиняться им некому. Каждый из них теперь думает только о себе и о том,
как бы урвать кусок пожирнее. Держись подле меня, брат, да прикинься,
будто спешишь по делу...
Карамон поглубже вздохнул - и сделал, как ему было велено. Силы
частично возвратились к нему, он мог идти сам, не опираясь на руку
колдуна. Не обращая внимания на драконидов - которые тоже лишь мельком
посмотрели на них, торопясь мимо, - братья отправились дальше по коридору.
Стены справа и слева от них продолжали менять свою форму, потолок
трескался и содрогался, пол вздымался и опадал под ногами. Сзади
раздавались ужасающие крики: это узники отстаивали вновь обретенную
свободу.
- Хорошо хоть, при той двери не будет охраны, - заметил Рейстлин,
указывая вперед.
- О чем ты?.. - Карамон даже остановился, испуганно глядя на брата.
- Там ловушка, - прошептал Рейстлин. - Помнишь наш сон?
Карамон покрылся смертельной бледностью и, собрав остаток сил,
помчался по коридору вперед. Рейстлин покачал головой в черном бархатном
капюшоне и пошел следом за ним. Завернув за угол, он увидел брата стоящим
на коленях между двумя телами, распростертыми на полу.
- Тика!.. Тика!.. - стонал великан. Бережно отведя с белого,
застывшего лица девушки пропитанные кровью рыжие кудри, он пытался
нащупать у нее на шее биение пульса. Вот он нашел его и с величайшим
облегчением зажмурился... потом потянулся рукой к кендеру: - Тас! Ох, Тас,
зачем!..
Услышав знакомый голос, произносивший его имя, кендер поднял веки, но
так, словно они были слишком тяжелы для него.
- Карамон... - прошептал он еле слышно. - Я... мне очень жаль...
- Тас!.. - могучие руки подхватили легкое, пылающее в лихорадке тело.
Обняв Тассельхофа, Карамон стал укачивать его, точно младенца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122