Спасу от себя самого...
И тогда Рейстлин поднял руки. И вытянул их навстречу брату. Но не
затем, чтобы обнять его. Нет. Юный маг, раненый, ослабевший и снедаемый
бешеной ревностью, произнес заклинание - последнее, на которое у него еще
должно было хватить силы.
Его руки окутало пламя. Волшебное пламя. Потом оно рванулось вперед -
и поглотило его брата.
Реальный Карамон следил остановившимися глазами за тем, как огонь
пожирал его иллюзорного двойника... И за тем, как оседал на холодный
каменный пол его тщедушный, слабенький братик...

- Нет!.. Рейст...
Ласковые, прохладные руки гладили его лицо. Он слышал чьи-то голоса,
но слова были бессмысленны. То есть он понял бы, о чем они говорили...
если бы захотел. Но он не хотел. Он не открывал глаз. Он мог бы открыть
их, но не хотел. Прислушаться или открыть глаза - это значило облечь
плотью свою боль.
- Мне надо передохнуть... - услышал он свой собственный голос. И
вновь погрузился во тьму.

Перед ним опять была Башня. Совсем другая Башня. Звездная Башня
Сильванести. И снова рядом с ним был Рейстлин - только на сей раз в Черных
Одеждах. И теперь уже не Карамон ему помогал, а он - Карамону.
Великан-воин был ранен. Кровь толчками уходила из раны - вражеское копье
чуть-чуть не оставило его без руки...
"Мне надо передохнуть..." - снова простонал Карамон.
И Рейстлин бережно усадил его, заботливо оперев спиной о холодный
камень Башни. И... пошел прочь.
"Рейст! Погоди!.. Не бросай меня!.." - закричал Карамон.
Раненый великан был беззащитен. А вокруг толпились полчища
неупокоенных эльфов - призрачных воинов, с которыми они бились в лесах
Сильванести. Они только и ждали случая наброситься на обессилевшего
богатыря. Лишь магия его брата принуждала их до поры до времени держаться
на почтительном расстоянии.
"Не бросай меня, Рейст!.." - отчаянно закричал Карамон.
"Ну как? - тихо спросил Рейстлин. - Понял теперь, каково быть
беспомощным и одиноким?"
"Рейст!.. Братик..."
"Однажды я уже убил его, Танис, и могу сделать это вновь..."

- Рейст! Нет!.. Рейст...
- Карамон! Ну, пожалуйста, Карамон...
Опять этот голос. Просящий, ласковый, нежный. Мягкие руки коснулись
его.
- Карамон! Ну, пожалуйста, проснись, Карамон! Вернись, слышишь!
Вернись ко мне! Ты мне так нужен!..
Нет. Карамон отрешился от зовущего голоса и отпихнул прочь мягкие
руки. Не буду я возвращаться. Не хочу. Я устал. Мне больно. Мне надо
передохнуть...
Но голос - и руки - никак не отпускали его. Они упрямо тащили его из
черных глубин, в которые он так хотел погрузиться.

Он падал. Падал в страшную багровую тьму. Чьи-то костлявые пальцы
хватали его. Мелькали глаза, лишенные век, рты, разинутые в беззвучном
крике. Ему удалось вздохнуть... и кровавая волна захлестнула его.
Полузадохшийся, смятый силой течения, он все-таки выплыл еще раз на
поверхность и снова глотнул воздуха. Рейстлин!.. Нет, он же исчез с
корабля. Друзья... Танис? Тоже исчез. Он видел, как его смыло. Корабль...
корабля не было. Его раскололо надвое. Кровь погибших матросов смешалась с
волнами Кровавого Моря...
Тика!.. Только она по-прежнему была рядом с ним. Он притянул ее
вплотную к себе. Она задыхалась, и он не мог удержать ее. Водяной вихрь
разлучил их и унес Карамона вниз, в темноту. На сей раз он не смог
вырваться на поверхность. Легкие рвались и горели. Это смерть. Это
отдых... желанный, блаженный...
Руки. Опять эти руки. Они тащили его назад к ненавистной поверхности.
Заставляли его дышать обжигающим воздухом. Нет! Не хочу!
А потом появились еще одни руки. Твердые и надежные. Они протянулись
навстречу ему из окровавленной глубины. И увлекли его вниз, вниз... в
благословенную тьму. Кто-то прошептал магические слова, и он вновь обрел
способность дышать. Только теперь он дышал... водой. Он закрыл глаза.
Такая теплая, ласковая вода. Он снова почувствовал себя ребенком...
Но чего-то недоставало. Его брата-близнеца.
Нет!.. Пробуждение было бы слишком мучительным. Оставьте меня плыть в
темных глубинах сна. Это лучше, чем боль, от которой нет и не будет
спасения...
Но руки крепко держали его, а голос продолжал звать:
"Вернись, Карамон... Ты так нужен мне, Карамон!"
Тика...
- Я, конечно, не жрец, но думаю, что теперь с ним будет все хорошо.
Пускай поспит.
Тика торопливо вытерла слезы. Надо было выглядеть сильной и
собранной.
- Что с ним... было? - Она кое-как заставила себя говорить спокойно,
хотя ее так и трясло. - Может быть, его зашибло на корабле? Ну, когда нас
втянуло в водоворот?.. Он уже несколько дней в таком состоянии. С тех
самых пор, как ты нас нашел...
- Нет, на ушиб не похоже. Будь он ранен, морские эльфы сразу вылечили
бы его. Это... скорее, это что-то внутри. Кто такой этот "Рейст", которого
он все время зовет?
- Его брат-близнец, - нерешительно ответила Тика.
- А что случилось? Он умер?
- Н-нет... Я, собственно, толком не знаю, что там произошло.
Карамон... он очень любил брата, а тот... Словом, Рейстлин предал его.
Бросил в беде...
- Теперь понятно. - Мужчина серьезно кивнул. - Да, это нередко
случается... там, наверху. А ты еще удивляешься, почему я предпочел
поселиться здесь!
- Ты спас ему жизнь, - сказала Тика. - А я не знаю даже, как тебя
звать.
- Зебулах, - улыбнулся мужчина. - И вовсе не я спас ему жизнь. Он
вернулся, потому что любит тебя.
Тика опустила голову - огненные завитки скрыли лицо.
- Надеюсь, - прошептала она. - Я-то его очень люблю. Я бы сама с
удовольствием померла, только бы его выручить.
Уверившись, что с Карамоном и в самом деле все будет хорошо. Тика
принялась с удвоенным вниманием разглядывать своего необычного
собеседника. Это был человек средних лет, чисто выбритый, и глаза у него
были такие же ясные и искренние, как и улыбка. На нем были алые одеяния, а
на поясе он носил несколько кошелей.
- Ты - Маг! - сказала Тика. - Как и Рейстлин...
- Вот теперь действительно все понятно, - улыбнулся Зебулах. - Юноша
увидел меня и вообразил в бреду, что я - его брат.
- Но что ты здесь делаешь?.. - Тика озиралась по сторонам, можно
сказать, впервые присматриваясь к тому, что ее окружало.
Собственно, она и раньше все это видела - она провела здесь уже
несколько дней, - но от волнения и беспокойства почти ничего не замечала.
Только теперь Тика осознала, что находится в каком-то полуразрушенном
здании. Спертый воздух был влажен; в сырости и тепле буйствовала
растительность. Старинная мебель, которой была заставлена комната,
пребывала в состоянии столь же жалком, как и все остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122