.. морщины на лице... Но она не жаловалась. Не пожаловалась ни
единого разу... Потом наступила весна, и стало чуточку лучше, и сестра
говорила, что теперь у нас, по крайней мере, появилась надежда. Хотя бы
семена в землю можно было бросить. Или пойти поохотиться на дичь,
вернувшуюся с приходом тепла... Теперь мы прокормимся, говорила она. Она
любила охотиться. Она отлично стреляла из лука, и ей нравилось бывать в
лесу. Мы часто промышляли вдвоем. В тот день...
Берем замолчал и закрыл глаза. Его затрясло, точно в ознобе. Скрипнув
зубами, он продолжал:
- В тот день мы забрались дальше обыкновенного. Молния выжгла
подлесок, и мы обнаружили тропу, которой прежде не замечали. Охота
выдалась неудачная, и мы пошли по тропе, надеясь подстрелить какого-нибудь
зверя. Но потом я заметил, что тропа-то была не звериная. Очень, очень
давно ее протоптали человеческие ноги, и вот уже много лет никто по ней не
ходил. Я хотел вернуться, но сестра настояла на том, чтобы пойти вперед -
ей было интересно, куда приведет нас тропа...
На лице Берема отражалось все большее напряжение; Танис даже
испугался, не оборвал бы он свой рассказ. Но Берем продолжал торопливо,
как будто его что-то подстегивало:
- Тропа привела нас в... в какое-то очень странное место. Сестра
сказала, что когда-то давно здесь, верно, был храм - храм, посвященный
темным Богам. Не знаю. Я только видел, что там повсюду валялись куски
сломанных колонн, обвитые мертвой травой... Она была права... там
чувствовалось какое-то зло... нам нужно было уйти... сразу уйти с того
нехорошего места...
Берем повторил это несколько раз, как молитву. Потом умолк. Друзья
сидели неподвижно и молча, и наконец Берем заговорил вновь, но так тихо,
что им пришлось нагнуться вплотную к нему. Они начали понимать, что Берем
не замечал их и позабыл даже, где все они находились, - память снова
вернула его в давно прошедшие времена.
- Я вижу среди развалин нечто прекрасное и удивительное: цоколь
разбитой колонны, сплошь усыпанный самоцветами! - В голосе Берема вновь
зазвучал благоговейный восторг. - Ни разу в жизни я еще не видал такой
красоты! И столько богатства сразу!.. Да как бросить его здесь? Надо взять
хоть один камешек... даже один-единственный камешек способен обогатить
нас! Мы переедем жить в город, а у сестры появятся женихи! Я поспешно
падаю на колени и вытаскиваю из ножен нож... Я уже присмотрел камень,
который ну просто невозможно не взять: великолепный зеленый самоцвет, ярко
сверкающий на солнце! Он прекраснее всего, что я когда-либо видел. Поддев
его концом ножа... - тут рука Берема совершила быстрое движение, - я
начинаю выковыривать камень... Сестра в ужасе. Она кричит на меня. Она
приказывает мне остановиться. "Это место - священно! - доказывает мне она.
- Камень принадлежит какому-нибудь Богу! Не святотатствуй. Берем!.."
Берем тряхнул головой, лицо потемнело от гнева - того, давнишнего
гнева.
- Я не обращаю на нее внимания и продолжаю раскачивать камень, хотя и
меня пробирает некий холодок. "Если он и принадлежал когда-то Богам, они
давным-давно его бросили! - говорю я сестре. - Так же, как они бросили и
нас!" Она не слушает...
Глаза Берема яростно вспыхнули, в них появился пугающий блеск. Голос
его звучал словно бы откуда-то издалека:
- Она пытается оттащить меня прочь. Ее ногти царапают мне руку.
"Остановись, Берем! - приказывает она мне. МНЕ, СВОЕМУ СТАРШЕМУ БРАТУ! -
Не смей осквернять принадлежащее Богам! Я не дам тебе!.." Да как ей не
стыдно так говорить со мной? Я ведь и делаю-то это больше ради нее! Ради
нашей семьи!.. И зачем только она взялась мне перечить! Она же знает, чем
иногда кончается дело, если меня как следует взбесить. Словно бы какая-то
жила лопается у меня в голове. Я теряю способность думать и ничего не вижу
перед собой. "Отвяжись!.." - кричу я что есть мочи, но она опять хватает
мою руку с ножом. Лезвие царапает самоцвет...
Теперь глаза Берема пылали настоящим безумием. Карамон на всякий
случай потянулся к кинжалу: Берем сжал кулаки, голос его срывался, словно
в истерике.
- Я отпихиваю ее... В общем, даже и не особенно сильно... Я совсем не
хотел так уж крепко толкать ее, но она падает! Я хочу подхватить ее... но
не могу. Я двигаюсь так медленно... слишком медленно... Она падает... ее
голова ударяется о колонну... Острый обломок камня... вот здесь... - рука
Берема коснулась виска. - Кровь заливает ее лицо, течет по камням... они
не блестят больше... И ее глаза - они тоже тускнеют... Они смотрят прямо
на меня, но не видят... ничего не видят... А потом... потом...
Судорога прошла по его телу.
- Это страшное зрелище. Оно по сию пору снится мне всякий раз, когда
я закрываю глаза. Это как Катаклизм... только во время Катаклизма все
рушилось, а тут - созидалось, но каким нечистым и жутким было это
творение! Как страшно!.. Земля расступается, и прямо у меня на глазах из
нее восстают чудовищные колонны. Из подземного мрака воздвигается храм! В
нем нет красоты - от него веет ужасом. И вот я вижу, как обретает живую
плоть сама Тьма. У Тьмы пять голов на длинных, извивающихся шеях. Они
обращаются ко мне, и в их голосах - холод могилы. "Давным-давно была я
изгнана из этого мира, - говорит она мне, - и лишь сила, принадлежащая
этому миру, могла впустить меня вновь. Та самоцветная колонна была своего
рода дверью - запертой дверью моего узилища. Ты освободил меня, смертный,
и за это я подарю тебе то, чего ты возжелал. Зеленый камень - отныне он
твой!" Раздается ужасный, насмешливый хохот... Жестокая боль пронзает мне
грудь, и я вижу, что зеленый камень врос в мою плоть. В ужасе от явленного
мне Зла и от сознания собственного своего преступления я могу только
беспомощно смотреть, как темная тень становится все четче и четче. Это
драконица!.. Пятиглавая драконица, памятная мне по самым страшным сказкам
нашего детства... И тут до меня доходит, что, если она в самом деле
вырвется в наш мир, все мы обречены. Наконец-то я начинаю как следует
понимать, что натворил. Передо мной - сама Владычица Тьмы, о которой
рассказывают жрецы. Изгнанная когда-то великим Хумой, она не оставляла
мысли о возвращении. И вот - из-за моей глупости! - она снова будет ходить
по земле! Одна из громадных голов тянется ко мне, и я знаю, что вот-вот
умру - разве оставит она в живых свидетеля своего возвращения! Все ближе
лязгают громадные зубы, но я не двигаюсь с места. Я не могу пошевелиться.
Да и не все ли равно?.. И вдруг, совершенно неожиданно, меня заслоняет
сестра! Неужели она жива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122