Но если мы сюда же причислим и временное про-
явление известных качеств, например: самоотвержения, преданно-
сти, бескорыстия, самопожертвования, чувства справедливости, то
должны будем признать, что толпа может выказать иногда очень
высокую нравственность. Немногие психологи, изучавшие толпу,
рассматривали ее лишь с точки зрения ее преступных действий и,
наблюдая, как часто толпа совершает такие действия, они пришли
к заключению, что нравственный уровень толпы очень низок.
Это верно в большинстве случаев, но отчего? Просто оттого, что
инстинкты разрушительной свирепости, составляющие остаток
первобытных времен, дремлют в глубине души каждого из нас.
Поддаваться этим инстинктам опасно для изолированного инди-
вида, но когда он находится в неответственной толпе, где, следо-
вательно, обеспечена ему безнаказанность, он может свободно сле-
довать велению своих инстинктов. Не будучи в состоянии в
обыкновенное время удовлетворять эти свирепые инстинкты на
наших ближних, мы ограничиваемся тем, что удовлетворяем их на
животных. Общераспространенная страсть к охоте и свирепые
действия толпы вытекают из одного и того же источника. Толпа,
медленно избивающая какую-нибудь беззащитную жертву, обнару-
живает, конечно, очень подлую свирепость, но для философа в
этой свирепости существует много общего со свирепостью охот-
ников, собирающихся дюжинами для одного только удовольствия '
присутствовать при том, как их собаки преследуют и разрывают
несчастного оленя.
Но если толпа способна на убийство, поджоги и всякого рода
преступления, то она способна также и на очень возвышенные
проявления преданности, самопожертвования и бескорыстия, бо-
лее возвышенные чем даже те, на которые способен отдельный
индивид. Действуя на индивида в толпе и вызывая у него чув-
ство славы, чести, религии и патриотизма, легко можно заставить
его пожертвовать даже своей жизнью. История богата примера-
ми, подобными крестовым походам и волонтерам 93-го года. Толь-
ко толпа способна к проявлению величайшего бескорыстия и
величайшей преданности. Как много раз толпа героически уми-
32
рала за какое-нибудь верование, слова или идеи, которые она сама
едва понимала! Толпа, устраивающая стачки, делает это не столько
для того, чтобы добиться увеличения своего скудного заработка,
которым она удовлетворяется, сколько для того, чтобы повино-
ваться приказанию. Личный интерес очень редко бывает могуще-
ственным двигателем в толпе, тогда как у отдельного индивида
он занимает первое место. Никак не интерес, конечно, руководил
толпой во многих войнах, всего чаще недоступных ее понятиям, но
она шла на смерть и так же легко принимала ее, как лепко дают себя
убивать ласточки, загипнотизированные зеркалом охотника.
Случается очень часто, что даже совершенные негодяи, нахо-
дясь в толпе, проникаются временно самыми строгими принципа-
ми морали. Тэн говорит, что сентябрьские убийцы приносили в
комитеты все деньги и драгоценности, которые они находили на
своих жертвах, хотя им легко было утаить все это. Завывающая
многочисленная толпа оборванцев, завладевшая Тюильрийскйм
дворцом во время революции 1848 года, не захватила ничего из
великолепных вещей, ослепивших ее, хотя каждая из этих вещей
могла обеспечить ей пропитание на несколько дней.
Такое нравственное влияние толпы на отдельных индивидов
хотя и не составляет постоянного правила, но все-таки встречает-
ся довольно часто; оно наблюдается даже в случаях менее серь-
езных, чем те, о которых я только что упомянул. Я уже говорил,
что в театре толпа требует от героев пьесы преувеличенных доб-
родетелей, и самое простое наблюдение указывает, что собрание,
даже состоящее из элементов низшего разряда, обыкновенно об-
наруживает большую щепетильность в этом отношении. Профес-
сиональный вивер, зубоскал, оборванец и сутенер зачастую воз-
мущаются, если в пьесе есть рискованные сцены и не совсем
приличные разговоры, которые, однако, в сравнении с их все-
гдашними разговорами должны бы показаться очень невинными.
Итак, если толпа часто подпадает под влияние низших инстин-
ктов, то все же иногда она в состоянии явить примеры очень
высокой нравственности. Если считать нравственными качества-
ми бескорыстие, покорность и абсолютную преданность химери-
ческому или реальному идеалу, то надо признать, что толпа очень
часто обладает этими качествами в такой степени, в какой они
редко встречаются даже у самого мудрого из философов. Эти
качества толпа прилагает к делу бессознательно, но что за беда!
Не будем слишком сетовать о том, что толпа главным образом
управляется бессознательными инстинктами и совсем не рассуж-
дает. Если бы она рассуждала иногда и справлялась бы со свои-
ми непосредственными интересами, то, быть может, никакая циви-
лизация не развилась бы на поверхности нашей планеты, и чело-
вечество не имело бы истории.
Глава третья
ИДЕИ, РАССУЖДЕНИЯ
И ВООБРАЖЕНИЕ ТОЛПЫ
1. Идеи толпы
Изучая в первой части этой книги (<Психология народов>)
роль идей в эволюции народов, мы указали, что всякая цивилиза-
ция вытекает из небольшого количества основных идей, очень
редко обновляемых. Мы представили, как эти идеи утверждают-
ся в душе толпы, с какой трудностью они проникают в нее и
какое приобретают могущество после того, как утвердились в
ней. Мы видели, как часто великие исторические перевороты вы-
текают из изменения основных идей толпы.
Я уже достаточно говорил об этом предмете, и потому не
буду к нему возвращаться теперь; скажу только несколько слов
об идеях, доступных толпе, и о том, в какой форме они усваивают-
ся толпой.
Эти идеи можно разделить на два разряда. К первому мы
причисляем временные и скоропреходящие идеи, зародившиеся
под влиянием минуты; преклонение перед каким-нибудь индиви-
дом или доктриной, например; ко второму - все основные идеи,
которым среда, наследственность, общественное мнение дают очень
большую устойчивость, таковы прежние религиозные верования
и нынешние социальные и демократические идеи.
Основные идеи можно представить себе в виде массы вод
какой-нибудь реки, медленно развивающей свое течение, тогда
как преходящие идеи - это маленькие волны, постоянно изменяю-
щиеся и возмущающие поверхность большой массы вод; эти вол-
ны не имеют действительного значения, но более заметны для
глаз, нежели движение самой реки.
В настоящее время великие основные идеи, которыми жили
наши предки, стали расшатываться; они потеряли всякую проч-
ность, и вследствие этого глубоко поколебались также и все уч-
реждения, опирающиеся на эти идеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
явление известных качеств, например: самоотвержения, преданно-
сти, бескорыстия, самопожертвования, чувства справедливости, то
должны будем признать, что толпа может выказать иногда очень
высокую нравственность. Немногие психологи, изучавшие толпу,
рассматривали ее лишь с точки зрения ее преступных действий и,
наблюдая, как часто толпа совершает такие действия, они пришли
к заключению, что нравственный уровень толпы очень низок.
Это верно в большинстве случаев, но отчего? Просто оттого, что
инстинкты разрушительной свирепости, составляющие остаток
первобытных времен, дремлют в глубине души каждого из нас.
Поддаваться этим инстинктам опасно для изолированного инди-
вида, но когда он находится в неответственной толпе, где, следо-
вательно, обеспечена ему безнаказанность, он может свободно сле-
довать велению своих инстинктов. Не будучи в состоянии в
обыкновенное время удовлетворять эти свирепые инстинкты на
наших ближних, мы ограничиваемся тем, что удовлетворяем их на
животных. Общераспространенная страсть к охоте и свирепые
действия толпы вытекают из одного и того же источника. Толпа,
медленно избивающая какую-нибудь беззащитную жертву, обнару-
живает, конечно, очень подлую свирепость, но для философа в
этой свирепости существует много общего со свирепостью охот-
ников, собирающихся дюжинами для одного только удовольствия '
присутствовать при том, как их собаки преследуют и разрывают
несчастного оленя.
Но если толпа способна на убийство, поджоги и всякого рода
преступления, то она способна также и на очень возвышенные
проявления преданности, самопожертвования и бескорыстия, бо-
лее возвышенные чем даже те, на которые способен отдельный
индивид. Действуя на индивида в толпе и вызывая у него чув-
ство славы, чести, религии и патриотизма, легко можно заставить
его пожертвовать даже своей жизнью. История богата примера-
ми, подобными крестовым походам и волонтерам 93-го года. Толь-
ко толпа способна к проявлению величайшего бескорыстия и
величайшей преданности. Как много раз толпа героически уми-
32
рала за какое-нибудь верование, слова или идеи, которые она сама
едва понимала! Толпа, устраивающая стачки, делает это не столько
для того, чтобы добиться увеличения своего скудного заработка,
которым она удовлетворяется, сколько для того, чтобы повино-
ваться приказанию. Личный интерес очень редко бывает могуще-
ственным двигателем в толпе, тогда как у отдельного индивида
он занимает первое место. Никак не интерес, конечно, руководил
толпой во многих войнах, всего чаще недоступных ее понятиям, но
она шла на смерть и так же легко принимала ее, как лепко дают себя
убивать ласточки, загипнотизированные зеркалом охотника.
Случается очень часто, что даже совершенные негодяи, нахо-
дясь в толпе, проникаются временно самыми строгими принципа-
ми морали. Тэн говорит, что сентябрьские убийцы приносили в
комитеты все деньги и драгоценности, которые они находили на
своих жертвах, хотя им легко было утаить все это. Завывающая
многочисленная толпа оборванцев, завладевшая Тюильрийскйм
дворцом во время революции 1848 года, не захватила ничего из
великолепных вещей, ослепивших ее, хотя каждая из этих вещей
могла обеспечить ей пропитание на несколько дней.
Такое нравственное влияние толпы на отдельных индивидов
хотя и не составляет постоянного правила, но все-таки встречает-
ся довольно часто; оно наблюдается даже в случаях менее серь-
езных, чем те, о которых я только что упомянул. Я уже говорил,
что в театре толпа требует от героев пьесы преувеличенных доб-
родетелей, и самое простое наблюдение указывает, что собрание,
даже состоящее из элементов низшего разряда, обыкновенно об-
наруживает большую щепетильность в этом отношении. Профес-
сиональный вивер, зубоскал, оборванец и сутенер зачастую воз-
мущаются, если в пьесе есть рискованные сцены и не совсем
приличные разговоры, которые, однако, в сравнении с их все-
гдашними разговорами должны бы показаться очень невинными.
Итак, если толпа часто подпадает под влияние низших инстин-
ктов, то все же иногда она в состоянии явить примеры очень
высокой нравственности. Если считать нравственными качества-
ми бескорыстие, покорность и абсолютную преданность химери-
ческому или реальному идеалу, то надо признать, что толпа очень
часто обладает этими качествами в такой степени, в какой они
редко встречаются даже у самого мудрого из философов. Эти
качества толпа прилагает к делу бессознательно, но что за беда!
Не будем слишком сетовать о том, что толпа главным образом
управляется бессознательными инстинктами и совсем не рассуж-
дает. Если бы она рассуждала иногда и справлялась бы со свои-
ми непосредственными интересами, то, быть может, никакая циви-
лизация не развилась бы на поверхности нашей планеты, и чело-
вечество не имело бы истории.
Глава третья
ИДЕИ, РАССУЖДЕНИЯ
И ВООБРАЖЕНИЕ ТОЛПЫ
1. Идеи толпы
Изучая в первой части этой книги (<Психология народов>)
роль идей в эволюции народов, мы указали, что всякая цивилиза-
ция вытекает из небольшого количества основных идей, очень
редко обновляемых. Мы представили, как эти идеи утверждают-
ся в душе толпы, с какой трудностью они проникают в нее и
какое приобретают могущество после того, как утвердились в
ней. Мы видели, как часто великие исторические перевороты вы-
текают из изменения основных идей толпы.
Я уже достаточно говорил об этом предмете, и потому не
буду к нему возвращаться теперь; скажу только несколько слов
об идеях, доступных толпе, и о том, в какой форме они усваивают-
ся толпой.
Эти идеи можно разделить на два разряда. К первому мы
причисляем временные и скоропреходящие идеи, зародившиеся
под влиянием минуты; преклонение перед каким-нибудь индиви-
дом или доктриной, например; ко второму - все основные идеи,
которым среда, наследственность, общественное мнение дают очень
большую устойчивость, таковы прежние религиозные верования
и нынешние социальные и демократические идеи.
Основные идеи можно представить себе в виде массы вод
какой-нибудь реки, медленно развивающей свое течение, тогда
как преходящие идеи - это маленькие волны, постоянно изменяю-
щиеся и возмущающие поверхность большой массы вод; эти вол-
ны не имеют действительного значения, но более заметны для
глаз, нежели движение самой реки.
В настоящее время великие основные идеи, которыми жили
наши предки, стали расшатываться; они потеряли всякую проч-
ность, и вследствие этого глубоко поколебались также и все уч-
реждения, опирающиеся на эти идеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204